Слепое пятно - Андрей Плеханов

Игорь лежал на кровати, с головой, обмотанной бинтами. Тощие руки. Грудная клетка с выпирающими ребрами. Да, это был Игорь Маслов. Но не тот Игорь, которого знала Мила в этой жизни. Скорее худосочный Игорь из Гошиного сна.

– Милена, - сказал Игорь, близоруко щурясь. - Я рад видеть тебя, госпожа моя. Я совсем плохо вижу. Кажется, теперь мне придется носить очки.

– Гоша. - Мила присела на краешек кровати и погладила его тощую руку. - Милый мой. Как ты, Гошенька?

– Я слабый. Совсем слабый. Мне не нравится это хилое тело.

– Зачем ты это сделал?

– Это не я. Это он. Он не захотел быть богом и убил себя. Может быть, он был прав.

– Не понимаю… - Мила вздрогнула, наклонилась ближе к Игорю, пристально вгляделась в него. - О чем ты, Гоша?

Он положил руку на её шею, притянул её ухо к своим губам.

– Я не Игар, - прошептал он едва слышно. - Я - Иштархаддон.

Она вырвалась, отпрянула:

– Перестань дурачиться, Гоша! У меня и так крыша едет.

– Я - Хадди, - сказал он, устало прикрывая глаза. - Я так и думал, что ты мне не поверишь. Но тебе придется поверить в это, и побыстрее, дабы не подвергать меня опасности. Стражники Дикой страны интересуются мной. Они уже приходили ко мне и спрашивали о моем погибшем, неизвестно откуда взявшемся брате. Я обманул их, я назвал себя Игорем. И ещё я сказал им, что ничего не помню, что у меня плохо с головой. Ты не выдашь меня, Милена?

– Нет, нет… - Мила облизала губы, соленые от слез, текущих по лицу. - Ты будешь со мной, Хадди… Игорь. Мой Гоша. Я научу тебя жить в нашем городе.

– Он не обманул меня. - Хадди слабо улыбнулся. - Он в самом деле оказался богом, хотя я и не верил ему.

* * *

Мила очухалась в больничной палате. Рядом с ней сидел доктор Павел Иванович Рыхтик. Держал её за запястье, щупал пульс.

– С возвращением, Людмила, - сказал он. - Как вы себя чувствуете?

– Плохо… Голова кружится… Что со мной?

– У вас ничего страшного. Пара царапин. Причина вашего обморока - нервное истощение. Придется вам попить таблеточки, походить на укольчики, массажик вам назначим…

– А как он? - Мила приподнялась, попыталась сесть, но головокружение свалило её обратно на подушку.

– Кто из них?

– Игорь.

– Игорь Маслов жив. Сотрясение мозга, перелом лучевой кости, но в целом не так уж и плохо, если учесть падение с такой высоты.

– А Иштархаддон?

– Это брат Игоря? Странное имя…

– Да, он. Он погиб?

– Да, к сожалению. - Рыхтик тяжело вздохнул. - Он умер сразу. Перелом шейных позвонков.

Мила закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Хадди, бедный Хадди. Игорь убил его. Исторг из себя и убил. Бедный Игорь. Как же он будет жить дальше, зная, что убил свою половинку?

* * *

Игорь лежал на кровати, с головой, обмотанной бинтами. Тощие руки. Грудная клетка с выпирающими ребрами. Да, это был Игорь Маслов. Но не тот Игорь, которого знала Мила в этой жизни. Скорее худосочный Игорь из Гошиного сна.

– Милена, - сказал Игорь, близоруко щурясь. - Я рад видеть тебя, госпожа моя. Я совсем плохо вижу. Кажется, теперь мне придется носить очки.

– Гоша. - Мила присела на краешек кровати и погладила его тощую руку. - Милый мой. Как ты, Гошенька?

– Я слабый. Совсем слабый. Мне не нравится это хилое тело.

– Зачем ты это сделал?

– Это не я. Это он. Он не захотел быть богом и убил себя. Может быть, он был прав.

– Не понимаю… - Мила вздрогнула, наклонилась ближе к Игорю, пристально вгляделась в него. - О чем ты, Гоша?

Он положил руку на её шею, притянул её ухо к своим губам.

– Я не Игар, - прошептал он едва слышно. - Я - Иштархаддон.

Она вырвалась, отпрянула:

– Перестань дурачиться, Гоша! У меня и так крыша едет.

– Я - Хадди, - сказал он, устало прикрывая глаза. - Я так и думал, что ты мне не поверишь. Но тебе придется поверить в это, и побыстрее, дабы не подвергать меня опасности. Стражники Дикой страны интересуются мной. Они уже приходили ко мне и спрашивали о моем погибшем, неизвестно откуда взявшемся брате. Я обманул их, я назвал себя Игорем. И ещё я сказал им, что ничего не помню, что у меня плохо с головой. Ты не выдашь меня, Милена?

– Нет, нет… - Мила облизала губы, соленые от слез, текущих по лицу. - Ты будешь со мной, Хадди… Игорь. Мой Гоша. Я научу тебя жить в нашем городе.

– Он не обманул меня. - Хадди слабо улыбнулся. - Он в самом деле оказался богом, хотя я и не верил ему.

И он выполнил свое обещание. Я буду жить в вашей стране. Больше я не стану называть её дикой. Теперь это моя страна.

– Ты… Ты - креатор?

– Нет. - Хадди качнул головой. - Я не такой человек, как вы, но я стану таким. Обычным. Я не креат… - Он запнулся, выговаривая трудное для него слово. - Не креатор, не Создатель, не бог. Креатором был Игорь, но он ушел. Ушел туда. - Хадди махнул здоровой рукой. - Ушел на Верхнее небо. Там, среди богов - его место. Он не захотел оставаться здесь.

– Почему?

– Ты сама знаешь - почему. Он был хорошим человеком. Очень хорошим. Но он не знал, сможет ли стать хорошим богом. И он ушел. К сожалению, он забрал с собой мое хорошее тело. Но я не обижаюсь на него. Я смогу сделать сильным и это тело тоже. Я знаю, как сделать это.

– Он просто умер, - сказала Мила. - Я надеюсь, что он просто умер. Это страшно, но я желаю ему, чтобы он просто умер. Потому что я люблю его. Я не хочу, чтобы душа его оставалась бессмертной в виде какого-то там бога. Он заслужил успокоение.

– Я тоже люблю его, - сказал Хадди. - Да исполнятся желания Игоря. Пусть ничто не тревожит его в Царстве Мертвых. Он достоин покоя.

Яркие язычки свечей колеблются в воздухе. Тени, создаваемые ими, накладываются друг на друга, пляшут на стенах, оживляют неодушевленные предметы комнаты, вовлекают их в романтическую игру ночи.

Девушка сидит за столом и пишет. Пишет при свечах, хотя в том нет необходимости - в городе давно уже появилось электричество. Пишет - то нахмуриваясь, то надолго задумываясь и откладывая в сторону ручку, то улыбаясь так, словно встретила лучшего друга. Друга, которого не видела уже давным-давно.

Милена пишет письмо.

«Привет, милый Игорь!

Ты опять скажешь: странно это - писать тому, кто ушел навсегда. Но мне это действительно нужно. Мне мало разговаривать с тобой только в своих мыслях. Мало - тем более потому, что я знаю, что мысли эти мои собственные и речь твоя придумана мною. Я скучаю по тебе. Я хотела бы увидеть тебя. Я знаю, что это никогда не осуществится, и все же… Я вижу, как в этих строчках проступает твой образ. Самообман, визуальный суррогат? Пусть так - но я хочу именно этого. Строчки - утешение для глаз. Глазам тоже нужно утешение… впрочем, не только глазам… Ладно, не будем стенать о несбыточном.