История Второй мировой войны. Крушение - Курт фон Типпельскирх

В течение двух предыдущих дней давление противника на вырвавшиеся далеко вперед танковые дивизии становилось все сильнее, в результате чего они лишь с большим трудом могли держаться между Маршем и Рошфором и 27 декабря окончательно перешли к обороне. Еще более критической стала обстановка у Бастони. Снабжавшийся воздушным путем гарнизон отражал все немецкие атаки. Танкам Паттона, прорвавшим 26 декабря южнее Бастони позиции войск 7-й армии, осуществлявших фланговое прикрытие, удалось, кроме того, разорвать кольцо окружения города с юга и установить первую связь с гарнизоном.

Решение Гитлера ввести все имевшиеся силы на направлении главного удара 5-й танковой армии запоздало. Основные силы двух дивизий СС и двух пехотных дивизий, прибывших в последующие дни, были использованы для восстановления кольца окружения вокруг Бастони на юге и для последующего овладения этим городом. Ни то, ни другое, однако, не удалось. Часть вновь прибывших сил пришлось использовать для усиления продвинувшихся на запад танковых дивизий, которые, примыкая к растянутому до реки Урт левому флангу 6-й танковой армии СС, продолжали удерживать район Рошфора, хотя уже вынуждены были под усиливавшимся давлением противника с юга и юго-запада растянуть и во избежание охвата с тыла загнуть назад в направлении Бастони свой южный фланг. Превосходство противника становилось с каждым днем все ощутимее, его авиация почти полностью парализовала железнодорожное сообщение в немецком тылу, вследствие чего положение со снабжением становилось все напряженнее. Когда вражеская авиация возобновила свои действия, в немецком тылу возник невообразимый хаос, устранить который было почти невозможно. Многочисленные поезда с военными грузами, предназначавшимися для снабжения фронта, в течение дня укрывались в туннелях. Тыловым органам лишь с величайшими трудностями удавалось отыскивать и в ночное время разгружать предназначавшиеся для них поезда с боеприпасами и горючим. Действительно планомерного подвоза со времени начала наступления почти не было, а позже о нем вообще не могло быть и речи.

Немецкая авиация с 24 декабря предпринимала все возможное для облегчения участи наземных войск, хотя ее деятельность, несмотря на самоотверженность летного состава, носила довольно ограниченный характер. Самый крупный налет, в котором приняли участие более 900 самолетов, был совершен 1 января на аэродромы противника в Бельгии и Голландии. Большое число американских и английских самолетов было уничтожено на земле, истребители противника понесли высокие потери в воздушных боях. Но и с немецкой стороны потери составили одну треть участвовавших в налете машин.

Наземные войска повсеместно продолжали вести упорные оборонительные бои на достигнутых рубежах, ликвидируя или отсекая контратаками то и дело вбивавшиеся клинья противника. Все ответственные за проведение наступления лица — Рунд-иггедт, Модель и Мантейфель — безуспешно торопили Гитлера срочно приостановить ставшую бесперспективной операцию и отвести войска на исходные позиции, прежде чем начнется со дня на день ожидавшееся крупное контрнаступление противника. Только так и можно было бы еще спасти большую часть техники и организованно отвести войска без новых тяжелых потерь. Ведь дальнейшим пребыванием в захваченном районе ничего не достигалось, кроме незначительного выигрыша времени, который не имел никакого значения по сравнению с грозившими потерями и тем более в свете общей обстановки. Вгглер никак не хотел пойти навстречу настояниям военных руководителей. Больше того, он приказал во что бы то ни стало удерживать достигнутые войсками рубежи и взять Бастонь. Лишь предпринятое 3 января наступление противника вынудило немецкие войска начать отход.

Это наступление заставило себя ждать удивительно долго. Прошло уже десять дней с тех пор, как Паттон 23 декабря развернул наступательные действия на южном участке фронта, а на северном участке Монтгомери бросил американский корпус против глубокого фланга S-й танковой армии и западного фланга 6-й танковой армии СС. Паттон теснил непрерывно, однако его силы были недостаточными, чтобы добиться быстрого прорыва южного фланга S-й немецкой танковой армии и примыкавшего прикрытия упорно сражавшейся 7-й немецкой армии. Американский корпус на севере был использован для обороны между Ставло и Рошфором. Монтгомери счел необходимым произвести значительную перегруппировку своих соединений: он сменил войска западного фланга американцев своим корпусом, сосредоточившимся тем временем в районе между Маастрихтом и Брюсселем, сузил фронт американцев и перебросил на их восточный фланг еще один американский корпус. Начавшимся 3 января одновременно против обоих флангов немецкого клина наступлением преследовалась цель выйти с юга и севера в район Уффализа и отрезать тем самым все немецкие силы, остававшиеся еще к тому времени западнее этого пункта. К счастью для немецких войск, начался сильный снегопад, вынудивший вести бои в основном вдоль дорог. Благодаря этому под прикрытием арьергардов удалось организованно осуще-стоить исключительно трудный отход раньше, чем клинья противника сомкнулись 16 января у Уффализа. При отступлении пришлось бросить большое количество поврежденной первоклассной техники, так как для вывоза ее не хватало ни транспортных средств, ни тем более горючего. Во время отхода было потеряно гораздо больше танков и самоходных установок, чем в ходе всего наступления. Тяжелым психологическим ударом явилось для армейских соединений также и то, что в последующие дни отхода все дивизии СС были сняты с этого фронта. Даже если это понадобилось для пополнения этих дивизий с целью их дальнейшего использования на других участках, на армейские соединения, тем не менее, произвел тяжелое впечатление сам факт, что на них одних было взвалено бремя самого тяжелого и кровопролитного этапа захлебнувшегося наступления. Это была психологическая ошибка, которая, хотя и не затронула неизменно хороших и товарищеских отношений между армией и войсками СС на поле боя, сильно подорвала доверие к высшему командованию.

Все три армии медленно отходили на свои исходные позиции. Заключительный этап этого маневра был несколько облегчен для них тем обстоятельством, что Монтгомери после выхода к Уффализу в соответствии с приказом снял с фронта английский корпус и вернул его 21-й группе армий, намереваясь возобновить прерванную немецким ударом подготовку к наступлению с плацдарма у Неймегена.

Вернувшись в конце января на исходные позиции, немецкие армии, несмотря на все свои запросы, не нашли там ничего, что могло бы повысить их упавшую боеспособность: ни достаточного количества боеприпасов, ни артиллерии, ни противотанковых средств. Во время отхода настроение в войсках, с такими надеждами шедших в бой и до последнего дравшихся за достижение успеха, значительно упало. То же самое было и на родине, где царило теперь горькое разочарование, ибо надежды на решающий перелом на Западе, о неизбежности которого говорили еще в рождественские дни, не сбылись. Тем не менее для родины операция принесла определенное облегчение: противник некоторое время вынужден был использовать основные силы своей авиации на поле боя и в непосредственной близости к нему, благодаря чему глубокому тылу была наконец обеспечена относительная передышка.

Военные итоги операции были только отрицательными. Ею удалось лишь оттянуть на несколько недель осуществление планов западных союзников, что, однако, могло бы считаться выигрышем только в том случае, если бы из этого вытекали какие-то военные или политические выгоды. Политических шансов вследствие устойчивой позиции западных держав по отношению к Германии независимо от того, боролась ли она во главе с Гитлером или без него, теперь не было вообще. Отсрочка наступления союзников досталась слишком дорогой ценой, чтобы иметь какое-нибудь значение. Сколько-нибудь заметного ослабления противника достигнуто не было: его потери в живой силе составили 77 тыс. человек, а собственные — 90 тысяч. Только что пополненные или вновь сформированные дивизии потеряли большое количество техники, и армия лишилась своих последних, с трудом выделенных резервов, отсутствие которых остро ощущалось теперь ею как на Западе, так и на Востоке.