После нас - Андрей Грешнов

Военные ответили на вылазку талибов запретом для всех журналистов парковать свои автомобили вблизи территории Минобороны. На следующий день, когда я поехал в министерство, мою машину также отказались пропускать внутрь. Я с КПП позвонил в управление парламентских и общественных связей и имел долгую беседу с одним из замов Азими. В конце концов он так вывел меня из себя своей тупостью, что я уже орал в трубку на языке дари примерно следующее: «Слушай, полковник, ты во время Саурской революции, случайно, не за душманов воевал? Нет? А у меня от вашего министерства за эту гребаную революцию есть медаль и еще разные награды вашего правительства. Что, бл…, бывшие друзья стали не нужны? Или меня уже в талибы записали?» На том конце провода продолжали тупить, и тогда офицер, стоявший на КПП, подошел ко мне и сказал на чистом русском языке: «Я слышал весь ваш разговор. Проезжайте, пожалуйста, товарищ!»

На обратном пути я заскочил в комнату отдыха рядом с КПП, где в компании других офицеров пил чай мой благодетель. Меня тут же усадили на «чапаркат» (кушетку) и, налив чаю, стали показывать свои правительственные награды, которые нельзя было носить. Офицеры хранили в целлофановых обложках своих документов медали «За отвагу», «70 лет восстановления независимости Афганистана», «За отличную службу». Что тут было на это сказать. Люди.

Казалось бы, нападение на министерство обороны чему-то научит военных. Но как бы не так. Двадцать первого мая смертник подорвал себя в главном военном госпитале «Чарсад бистар» в самой охраняемой части города, где находится посольство США. Террорист пробрался в здание с восточного входа, подошел к группе обедающих на первом этаже офицеров и привел в действие взрывное устройство. В результате теракта по меньшей мере шесть человек погибли, 23 получили ранения различной степени тяжести. Ответственность за теракт взяло движение «Талибан».

В июне 9 человек погибли и 12 были ранены в результате нападения боевиков на полицейский участок в афганской столице. По данным МВД, три террориста, надев «жилеты смертника», ворвались в полицейский участок первого муниципального округа Кабула в районе Пол-е Баг-е Омуми. Стражи порядка открыли огонь по боевикам, завязалась длительная перестрелка, в результате которой погибли пять прохожих и один офицер ГУНБ. Свидетели инцидента рассказали мне, что прохожих убили полицейские. При отражении террористических нападений большое число мирных жителей гибло как от рук террористов, так и «борцов с терроризмом». В разгар боя у солдат вполне закономерно срабатывал инстинкт самосохранения «свой-чужой»: они стреляли в тех, на ком не было военной формы, а была надета афганская национальная одежда — шаровары и длинная рубаха навыпуск. Это явление я отследил еще в начале 2009 года, когда несколько террористов захватили здание управления тюрем афганского Минюста в Кабуле и вели оттуда огонь по полицейским и солдатам. После физического уничтожения террористов сотрудники полиции принялись «зачищать» здание. Случайно выживший во время этих событий сотрудник ведомства рассказал СМИ, что полицейские методично уничтожали всех живых на втором этаже здания. Свидетелю же удалось выжить только потому, что он притворился мертвым и сумел спрятаться среди тел убитых. После отражения подобного рода террористических атак представители афганских силовых структур, как правило, списывали все потери среди мирного населения на террористов. Эти данные, сдобренные боевыми сводками командования НАТО в Афганистане, впоследствии выдавались за непреложную истину правозащитниками ООН, которых талибы обвиняли в однобокости и предвзятости при составлении регулярных отчетов о гибели гражданских лиц в Исламской Республике.

Спустя две недели произошло вообще невообразимое: талибы напали на пятизвездочную гостиницу «Интерконтиненталь», которую охраняли рота полицейских, многочисленные сотрудники спецслужб и чоповцы. Был вторник. Примерно в 22.30 в гостиницу вошли 15 человек, одетых в белые шальвар-камизы (рубашка навыпуск и шаровары), якобы для участия в банкете. Часть из них поднялась на лифте наверх, вторая группа рассредоточилась по ресторану и холлу первого этажа. Спустя примерно полчаса после прихода этих людей у двери и в холле отеля взорвались три смертника, внутри гостиницы начались перестрелка и паника. Часть нападавших оказалась на крыше здания, откуда открыла огонь по охране и полицейским. Засевшие на крыше боевики были обстреляны ракетами с военных вертолетов НАТО, в результате чего на верхнем этаже отеля начался сильный пожар. В ходе боя внутри отеля погибло 16 человек, среди которых было много иностранцев, в том числе граждане Испании и США, раненых было около 30. Последний террорист подорвал себя в восемь часов утра среды, спрятавшись в одном из номеров отеля и убив еще несколько стражей порядка, прочесывавших гостиницу. Из горевшего отеля выбирались кто как мог. Многие сидели в номерах, забаррикадировав двери и опасаясь, что их убьют полицейские при прочесывании здания, некоторые сломя голову бежали, что-то громко крича. Но группа работавших в «Интерконтинентале» девушек-киргизок, оказавшаяся в эпицентре террористической атаки, вышла из него спокойно. Наши бывшие соотечественницы были невозмутимы и только тихо ругались отборным русским матом.

Происшедшее в «Интерконтинентале» меня шокировало: я постоянно использовал эту гостиницу для проведения деловых и не очень встреч с друзьями и знакомыми иностранцами. Именно здесь состоялась моя незабываемая встреча с британским дипломатом сэром Родериком Брейтвейтом, автором замечательной книги «Афган. Русские на войне». Я ему тогда рассказывал о нелегких временах Апрельской революции. Тут же, в ресторане с ансамблем фольклорной музыки, располагавшемся у бассейна, мы несколько раз ужинали с секретарем ОБСЕ, ветераном афганской войны Мишей Евстафьевым, также написавшим отличную книгу «В двух шагах от Рая». Здесь мы гуляли на праздничном банкете с ребятами из Свердловской областной организации ветеранов-афганцев. Иногда просто приезжали сюда поужинать в отдельном кабинете и послушать короля игры на ситаре, который в революционные времена работал секретарем молодежной организации ДОМА. Отсюда я передавал тексты в Москву, когда у меня в посольстве вдруг отключался Интернет. Я считал «Интерконтиненталь» неприступным бастионом, ведь для того, чтобы подняться на машине по горке к центральному входу гостиницы, нужно было проехать через три КПП, рядом с каждым из которых была оборудована пулеметная позиция. Неужели все это было показухой? Не думаю. Вероятнее всего, имел место сговор боевиков с кем-то из охранников отеля.

Осенью стало еще жарче. Двенадцатого сентября я катал на своей машине группу журналистов, прилетевших из Москвы на освещение какого-то официального визита. Их поселили в гостинице «Кабул-Серена», превращенной к тому времени в неприступный бастион. Выходить в незнакомый город им оттуда было не «с ноги», и я решил совершить вместе с ними небольшую экскурсию и показать Кабул. Проезжая по мосту из старого в новый «советский» микрорайон, я обратил внимание на строившееся многоэтажное здание, возвышавшееся над старыми четырех- и пятиэтажными домами.

— Если бы я был талибом, то точно натащил бы сюда оружия, боеприпасов и устроил бы кое-кому варфоломеевскую ночь, — сказал я, посмотрев на зиявшие пустотой глазницы окон. — Очень выгодная позиция, и посольство США рядом, и центральный военный госпиталь, и министерство здравоохранения, и центральная типография, и узел связи ISAF, и управление ГУНБ, и вообще вся «зеленая зона» с иностранными посольствами. Воюй — не хочу, — посмеялся тогда я.