Колдун Нагаш. И мертвые восстанут... - Майкл Ли

Темные тучи сердито кипели над головой, в воздухе сильно запахло серой. Вспышки оранжевого света пронизывали тучи, и на наступающее войско уже пролились первые струи огня. Жестокие удары грома раскалывали небо, и на землю падали камни, словно чары начали растрескиваться от напряжения.

Пылающие камни прокладывали огненные дорожки среди наступающих войск. Один горящий снаряд понесся, как стрела, прямо на Неферем и Нагаша, но, не долетев, рассыпался на куски и взорвался за дюжину ярдов от цели. Царицу омывало волнами невыносимого зноя, скручивая ее одежды и ставшую похожей на пергамент кожу. Нагаш погрозил посохом небу и торжествующе закричал.

С каждым шагом ревущий ветер и обжигающая жара усиливались. Тучи клубились все сильнее, а град огненных камней поутих. Теперь тучи изнутри сотрясались почти непрерывными ударами, от которых воздух над войском дрожал. Дуги фиолетовых молний хлестали по равнине, как кнут десятника.

Войско прошло почти полпути до города, когда появились сфинксы. Они возникли из клубящейся пыли, как призраки, сфинксы рычали и лязгали зубами, глядя на кошмарный облик Неферем. Вихри пыли окончательно превратили в лохмотья ее дорогой наряд и сорвали золотой венец, а кожа сползала с царицы, как ветхая ткань. Но Неферем шла вперед, подгоняемая ревущим ураганом и яростной волей Нагаша. Вой духов пустыни и ветер заглушали крики царицы. Встряхивая своими грозными головами, сфинксы отступали от нее, как побитые собаки.

Зной все усиливался, словно рядом топилась огромная печь. Нагаш заметил, что его мантия задымилась, и остановился. Его войско тоже остановилось, но Неферем он заставлял идти вперед, продолжая безжалостный натиск на древние чары. Позади некроманта разделительная линия стиралась. Нечестивая тьма, как чернила, растекалась вслед за Нагашем.

Снова раздался раскат грома, на мгновение Неферем озарило яростной вспышкой молнии, и тело ее заполыхало, но воля Нагаша продолжала толкать царицу вперед. Руки Неферем упали, когда огонь поглотил сухожилия и высохшие мышцы, а роскошные волосы сгорели, рассыпая яркие искры.

Мимо Вечного Царя метнулась чья-то фигура и шагнула в пылающий костер. Газид, верный до последнего вздоха, последовал за своей царицей. Его кожа моментально почернела, и одежда вспыхнула.

Сфинксы завыли и начали корчиться в муках — магические защитные чары рассыпались, не выдержав напряжения. Сделалось так жарко, что казалось, будто сам воздух светится. От Неферем остался только скелет, окутанный оранжевым и фиолетовым пламенем.

Архан, находившийся в полумиле от нее, ощущал такое напряжение в воздухе, словно его кожу скоблили тупыми ножами. Все рабы вокруг него погибли, из глаз и ушей у них сочилась кровь.

И вдруг, без предупреждения, напряжение исчезло, взорвалось, как пузырь, и над полем костей повисла оглушительная тишина. Неферем догорела, и тело ее превратилось в прах. Почерневший труп Газида лежал в нескольких ярдах в стороне, а руки его по-прежнему тянулись к возлюбленной царице.

Пыль, и песок дрожащими завесами опускались на равнину. Испустив последний, затихающий рык, сфинксы превратились в ленты дыма, ослабевший ветер их рассеял, и на Махрак, Город Богов, опустилась тьма.

На равнине, усеянной костями, Нагаш вскинул руки к небу и торжествующе взревел.

— Эпоха богов кончилась! — прокричал он. — Отныне и впредь народ Неехары будет поклоняться мне, Вечному Царю!

Нагаш ударил своим древним посохом, и воины-скелеты хлынули вперед. Среди них шли трое гигантов. Подняв свои массивные дубины, они надвигались на городские ворота. Через несколько минут начнется избиение жителей Махрака.

На юго-востоке затрубили рога. Архан сообразил, что это подошла армия Востока, как раз вовремя, чтобы увидеть падение Махрака.

Внезапно визирь споткнулся — его хлестнула свирепая воля хозяина. С другой стороны превратившейся в кладбище равнины Нагаш приказывал бессмертному: «Сейчас же отыщи Амн-назира и вели ему напасть на ламийцев!»

Визирь попытался ответить, но некромант уже думал о чем-то другом. Архан упал на колени посреди трупов рабов. Их страдальческие лица смотрели на него, а выражение ужаса и боли наверняка, как в зеркале, отражало его собственное.

Архан Черный с трудом поднялся на ноги и отправился на поиски царя Зандри.

Весть о гибели Дочери Солнца сотрясла Город Богов, пронеслась над сражающимися армиями и достигла самых дальних уголков Неехары. Каждый жрец и послушник, каждый отважный ушебти ощутил ее как ледяной клинок, вонзившийся глубоко в сердце. А когда клинок выдернули, они почувствовали, что сила богов вытекает из них, как кровь, и остановить этого не сможет ни один целитель. Беспомощные, потрясенные, они поняли, что Соглашение разорвано и боги отвернулись от них навеки.

Это было началом конца. Неехара потеряла благословение.

Рак-амн-хотеп и Хекменукеп тоже почувствовали, что Соглашение разорвано, и поняли, что это предвещает. Их ушебти в ужасе закричали, начали рвать на себе бороды и бить кулаками в грудь, но все напрасно — подаренная богами сила покидала их.

Цари догадались, что предрекает эта ужасная перемена, но ни один из них не произнес ни слова. Их воины по-прежнему шли вперед, и до столкновения с мертвой ордой Узурпатора их отделяло всего несколько минут.

Настал конец всему, и все, что им оставалось, — сражаться, пока тьма не поглотит их.

Бессмертные Нагаша разразились ликующими воплями, когда гиганты подошли к северо-восточным воротам города. Осада закончилась, и победа уже ждала их.

На поле боя, как раз перед рядами нежити, полки нумасийских конников отступали под натиском армии Востока. Плотная стена ливарских и разетрийских копейщиков, растянувшаяся более чем на две мили, теснила вражескую кавалерию. Когда копейщики оказались на расстоянии пятидесяти ярдов от скелетов, цари-близнецы подали сигнал, и нумасийцы начали отступать по всему фронту, быстро проскочив в узкие проходы, оставленные между шеренгами мертвых пехотинцев.

Как только нумасийцы ушли с дороги, полки лучников-мертвецов шагнули вперед, сомкнули ряды и подняли черные луки. Тучи стрел затемнили небо над полем боя, и финальная битва началась.

На севере в лагере Зандри царило смятение. Люди падали на колени и умоляли богов о прощении, выкрикивали проклятия и грозили кулаками гигантам и скелетам, осквернившим стены Махрака. Громовые удары гигантов, сокрушавших ворота города, эхом разносились по равнине.

Охваченные горем и гневом, воины Зандри накинулись на Архана с кулаками и кинжалами, когда он попытался пройти в палатку царя. Рыча от злости, бессмертный не обращал внимания на их жалкие удары и просто откидывал этих идиотов с дороги. Раза два мимо просвистели стрелы, но на них визирь тоже не обратил внимания.

Около палатки Амн-назира назревала драка. Гонцы от бессмертных яростно ругались с телохранителями и слугами царя Зандри, а те просто обезумели от гнева. Визирь заметил дюжину одетых в шелк придворных царя Ламии, стоявших в стороне. Они проводили настороженными взглядами Архана, протиснувшегося мимо спорщиков и вошедшего в палатку.