Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Исчез? – не понял Мушом.

– Растворился, – пожал плечами, оглянувшись, Лон. – Честно скажу, мне уже надоели эти фокусы. Я бы решил, что я сошел с ума, но вон девки эти видели, еще двое ребят. Но главное не в этом. Вся эта масса, все это войско, все они двинулись в ту сторону, куда махнул великан. Без спешки, но неуклонно. Страшное дело.

– На Опакум и Хайборг, – прошептал Хопер. – А ведь это был жнец, Лон.

– Да хоть бог войны, – оскалился Лон. – Если он существует, конечно. Что вам нужно от Фриги?

– Ничего, – ответил Хопер, прижимая холодные ладони к вискам. – Хедерлиг сказал, что ты провожал кого-то к Белой башне. Ходой его зовут.

– Так я и говорю, вчера и вернулся, – кивнул Лон. – До Смертельного карниза довел. Да как довел, гнал лошадей, чтобы вернуться побыстрее. Хотя, ущелье совсем не для гонок. Все объяснил, показал и отпустил. Но не стал уходить, хотя и спешил. Ждал, пока перейдет на ту сторону.

– Перешел? – спросил негромко Эйк.

– Не знаю, – покачал головой Лон. – Рухнула подпорная стенка, треть карниза слетела в пропасть, не пройти там больше. Да и глубина у той пропасти с треть лиги. Искать бесполезно. Если обрушилась под ним или перед ним, то все. Пропал парень. Если прошел, то счастливчик.

– Не прошел, – покачала головой одна из девок. – Меня Андрой зовут. Он не прошел. Мы с Фоштой и спутниками были у Белой башни. Никто не пришел по нашем следам.

– Подожди, – побелел Эйк. – Как это никто не пришел?

– Мы сами прошли по этому карнизу за несколько часов до этого Ходы, – отрезала вторая девка. – Я, сестра, Торн Бренин, его дочь, Друкет – проводник от принца Хедерлига, Соп, Брет, Хельм, Скур, Падаганг. Никого не забыла? У Белой башни сразились с шайкой людоедов. Кого положили, кто разбежался. В башне нашли сына Торна. Макта. Живого, хотя и без руки. Стали спускаться из долины к лесу, а там эти… вандилы и прочее.

– И что же дальше? – прошептал в тишине Хопер.

– Торн приказал нам уходить, – пожала плечами Андра. – Он же не мог бросить сына, тот был едва жив. Их растерзали. Нет их больше. Они погибли. Все.

– Где это случилось? – обронил тихие слова Хопер.

– У Трех источников, – ответила Фошта и неожиданно легко запрыгнула в седло. – Но с меня хватит. Я домой. Эта война – не женское дело.

– Прости, Эйк, – начал вставлять дрожащую ногу в стремя Лон. – У меня приказ моего принца. Надо его нагнать.

– Подожди, – остановил воина Хопер. – Не все еще. Дай несколько минут. Ты что-то сказал о проклятой бабке и разной колдовской мерзости. Что это?

– Одно от другого не отделишь, – скорчил гримасу Лон. – Гадалка тут одна образовалась. Бабка какая-то. Нищенка. Крючок древний. Позавчера еще, что ли. Все смешалось в голове. Принц еще здесь был. Ну, Друкет только Торна увел к этой Белой башне, и она у ворот. Я ей говорю, ты куда, мать, тебе другие ворота нужны, беги прочь через горные. А она мне, что никуда не бежит, а гадает по руке. Ну, кто когда и как погибнет. Мол, монету так зарабатывает. Мои ребята все, конечно, по углам. Никому не охота знать то, что и так ясно. Я ей монету протягиваю, а она головой мотает. Мол, подаяния не принимает. Ну я и дал ей руку, мол, гадай и проваливай.

– И что же она? – затаил дыхание Эйк.

– Ничего, – снова поморщился Лон. – Сказала, что жить буду. Не погибну мол, а через час мне в левую руку так вступило, что до сих пор не отпускает. Жжет, словно я кипящее масло ей размешивал! Хорошо, хоть левую руку ей дал! Ведьма, одно слово! Пришибить ее надо было.

– И чего ж ты ее не пришиб? – удивился Мушом.

– Да баба вроде, – пожал плечами и снова стиснул от боли зубы Лон. – Да и принц на меня смотрел. И о колдовской мерзости я же не просто так. Рука-то не сразу заболела. У нас как раз передых иссяк, опять какая-то погань было на стены полезла, и тут эта бабка выпрямила спину, словно девка стала по стати, руки раскинула и забормотала что-то. Ни слова не понять, но со смыслом. Ну, как в храмах на службе тянут, так же. Я уже на бастионе стоял, руку мне защемило как раз, ну, думаю, сейчас я спущусь и заткну тебя, да обернулся…

– И? – окликнул Лона Эйк. – Что замолчал-то?

– Вспомнил, и будто оказался опять на стене, – прошептал побледневший Лон. – Женщина стояла на дороге. С той стороны ворот. Худая, как костяк сушеный. Лица я не мог разглядеть, до нее с четверть лиги было. Но клюку в руке – заметил. Наша бабка с этой стороны ворот, с руками, а та – с той. С клюкой. И такое чувство было, что они мечами секутся. А ведь страшнее это было того, как ты сказал? Жнеца? Куда страшнее. И ведь вся погань, что осаждала нас, расползаться начала, словно смерть их на дороге стояла. Их и наша тоже.

– А потом что? – спросил Хопер.

– А ничего, – усмехнулся Лон. – Исчезла та баба с клюкой. Растаяла, словно ветром ее унесло. А через секунд пять и наша бабка растаяла. Опустила руки, расплылась в ухмылке, словно отстояла крепость от лиха, буркнула что-то, и растаяла.

– Что она буркнула? – спросил Хопер.

– Да не до того мне было! – отмахнулся Лон.

– Что она буркнула? – повысил голос Хопер.

– А ты что, знакомец ее, что ли? – спросил Лон. – Я вижу, ты не молод. Ну так все одно ей во внуки годишься. Глупость она сказала. Мол, лекарю нужно к озеру топать. Там он найдет, то, что ищет. Там, где камень целебный в воде прячется. Ну, бред же. Какой я ей лекарь?

– Я лекарь, – буркнул Хопер и подал коня вперед. – Покажи руку.

– Это зачем же? – нахмурился Лон.

– Покажи, – посоветовал Эйк. – Я Хопера знаю, он все равно не отстанет.

– Да на, – потянул рукав к локтю Лон.

Хопер наклонился, поймал заскорузлую, мозолистую ладонь воина, пригляделся к его запястью, к коже, покрытой волдырями ожогов до локтя и, не обращая на истошный крик Лона, провел ладонью сверху вниз, сдирая обожженную кожу и извлекая из-под нее оставленный ему камень. И провалился в темноту.

Свет вернулся в глаза вместе с холодной водой.

– Эй! – послышался голос Мушома. – Ну ты живой, или как?

Хопер открыл глаза. И Эйк, и Мушом стояли напротив него с ведрами воды.

– Прими в себя то, что можешь принять, потому что более принять некому. И если не сгоришь – неси. И будет ноша тяжелее с каждым шагом, потому что несешь ты за многих, число которых прибывает. Спасешься спасая, но не отринешь беду, ибо беда в тебе, – пробормотал Хопер, медленно поднимаясь.

– Беда это, – покачал головой Эйк. – Что со старым, что с малым. В дальнюю дорогу с собой брать – хлопот не оберешься.

– Ты чего бормочешь-то, – не понял Мушом. – Молитву что ли? Не пойму никак.

– Молитву, – попытался отдышаться Хопер, боль словно наступила ему на грудь. – Старость – не радость. Припечет, еще не так раскорячишься. Надо будет заглянуть к Водному менгиру, исцелиться немного. Есть тут такой. Но вы не берите в голову.