Атради - Карин Кармон

– Я … Я… идиотка. Действительно, – она потёрла лоб ладонями, подтянула к груди ноги, обхватила колени руками. – Знаешь, я действительно шла спросить о Мире. Таль сказала, ты её чувствуешь. А теперь вот… – качнула головой, выпрямилась.

– Теперь вот больше не чувствую, – он перестал улыбаться. – Уже несколько дней.

– Но ведь… это ещё ничего не значит? Мы не знаем, как там в Тмиоре, что…

– Мы все знаем, что это значит, – Адан тряхнул головой. Ухмыльнулся. Теперь уже он без стеснения изучал её.

Роми видела, как его взгляд бродит по обнажённым ногам, которые едва скрывают короткие шорты, поднимается к животу, к груди, будто и нет на ней просторной цветастой блузки, скользит по оголённым плечам, по лицу, волосам. Она молчала, закусив губу. Чего-то ждала. Или просто позволяла себе плавать в ощущениях, которые следовали за его глазами.

– Сколько тебе осталось?

Роми вздрогнула.

– День, может два. А потом… Как получится.

– Боишься?

– Нет, – ответила она и поняла – что не врёт. Страх ушел. Полностью.

– Это хорошо, но знаешь, – Адан покачал головой. Задумчиво уставился в окно. Почесал переносицу, снова встретился глазами с Роми. – В одном ты ошиблась. Я оказался совсем не готов к переменам. И сейчас не готов. И вряд ли буду. Лучше бы ты тогда стёрла мою память, а не Миры. А ещё лучше, если бы я никогда с тобой не встречался вообще.

– Ты – доа, вряд ли тебе можно стереть память. Ты бы вернулся, вспомнил или ещё что. Ты генетически готов. И… всё это уже миллион раз говорилось, – Роми сглотнула. Посмотрела на свои руки, будто они могли помочь ей найти ответ на последнюю фразу Адана. – Ты правда жалеешь, что мы встретились?

Адан вздохнул.

– Нам с тобой всегда будет слишком тесно. Особенно, когда доа станешь ты. И он.

– Я никогда не думала, что всё может вернуться. И так…

– Дело не только в этом. Не в том, что и почему вернулось. Не в том, что я не поверил в твоё беспокойство о Мире. Не в том, что мне нравился мой мир таким, каким он был до вас. И даже не в том, что Мира принесла себя в жертву, спасая атради. – Адан мотнул головой. – И уж точно не в том, что неугомонная Таль никогда не успокоится. Найдёт способ изменить Бэар, разрушит Сферу, создаст новую расу или ещё что-нибудь. Проблема в тебе. В нас. В том, что я посмел захотеть тебя. И сейчас хочу. Но ты принадлежишь Алэю и всегда будешь.

Всегда. Она принадлежала ему даже тогда, когда и ещё не знала Алэя. Даже когда они не были вместе, когда избегали друг друга, не виделись годами, когда их жизни переплетались с чьими-то другими. Когда уходила страсть, и оставалось лишь ни с чем несравнимое тепло. Когда захватывала злость, граничащая с ненавистью. С желанием вычеркнуть, вырезать. Забыть. Это было больше, чем любовь, больше, чем единение, чем родство. Сразу всё и что-то совсем другое. Её маленькая, личная вечность, которая не имеет никакого отношения к времени.

И всё-таки, несмотря на это она могла бы сейчас сказать Адану, что не знает, как бы оно могло быть уже с ним. Что желание, которое вспыхнуло здесь, в этой самой комнате, когда она вдруг поцеловала его в ответ на предложение удивить – не исчезло, никуда не делось и вряд ли денется. И если он сейчас прикоснется – она ответит. И тогда они точно зайдут дальше. Теперь уже никакие Гончие не помешают.

А потом Роми не будет испытывать вины перед Алэем. Но перед ним, Аданом, – да.

– Думаешь, это наш последний разговор?.. – почти шёпотом проговорила она.

– Надеюсь, последний. Нас больше ничего не связывает. И не связывало никогда, – он поднялся с кресла. Подошёл к окну, остановился спиной к ней. – Уходи.

Роми смотрела ему в спину. Ей казалось, что в её голове не осталось места, что в ней – целая тысяча мыслей. Они толкутся, вытесняют друг друга, мечутся хаотично и этому не будет конца. Если только она не уйдёт, не послушает Адана, облегчив им обоим жизнь. Или не сделает по-другому, усложнив всё ещё больше.

Она должна была бы уйти, но не получалось. Встала, подошла к нему. Протянула руку и почти прикоснулась. В последний момент отдёрнула, сделала ещё шаг – теперь уже в сторону, замерла рядом с ним.

– Значит, ты уверен, что Миры – больше нет? – тихо заговорила Роми, будто и не было ничего сказано до этого.

– Я уверен, что не чувствую её, – не оборачиваясь, ответил Адан. – Учитывая, что там творится, вряд ли Мира решила просто уединиться.

– Может, что-то изменилось. В структуре мира, Тмиор окончательно стал Фахтэ, лава фонит или, наоборот, обратная трансформация превратила планету во что-то ещё, новое, третье. Может, то, как ты её чувствуешь – это те же наши метки и… они стираются. Достаточно мощного всплеска и всё.

– И как? – он обернулся к ней. Саркастически изогнул бровь: – Получается убедить себя?

– У тебя, я вижу, обратное получилось легко! – в тон ему ответила Роми. Добавила: – Я должна верить. И я верю. Это же Мира. Она – особенная.

– Я не о Мире.

– А я о ней.

– Хорошо, давай о ней, – Адан рассмеялся. Неожиданно легко. – Я верю, что Мира – особенная. Но я знаю, где и с кем ей пришлось иметь дело. Я с одной упрямой стервой никак не могу справиться, а там – сотни, если не тысячи таких, как ты.

Роми непроизвольно улыбнулась.

– Тысячи, скорее всего. Мы не вытащили и пятисот. Но они её не тронут. Максимум – не послушают. Она справится. Вот увидишь.

– Угу. Расскажешь Ллэру, когда он очнётся, – Адан отвернулся. Снова уставился в окно, за которым почти стемнело.

– Она сама ему всё расскажет. Вот увидишь.

– Ещё одно «вот увидишь», и я окончательно поверю.

Роми хмыкнула, помолчала. Как бы там ни было, во что бы он ни верил…

– Адан, посмотри на меня.

Он медлил, потом всё-таки повернулся. Замер, пристально глядя в глаза.

Роми заговорила, тихо, торопливо:

– Я знаю, что не смогу убедить тебя. Я никогда этого не умела, но… Это не твоя вина, не вина Таль, что Мира там. Не моя и не Ллэра. Мы, может быть, все виноваты в том, что ситуация сложилась именно так. Даже без «может быть». Но в том, что она пошла – никто. Она должна была, только так. И если бы Таль ей соврала… Если бы Ллэр попытался не пустить… Если бы ты связал её и не знаю, что ещё… Я не смогла наладить с ней контакт, и ты, да и остальные, не верите, что мне не всё равно. Но одно я знаю точно – она не глупа. Самоуверенная, нахальная и упрямая, безрассудная, но не дура. Мира жива. А я… – Роми перевела дух. – Я, кажется, сейчас сделаю то, что…

Ей надоело бороться. Роми подалась вперёд, потянулась. Поцеловала.

Он ответил. Обнял, прижал к себе. На миг отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Улыбнулся так, словно не просто ожидал этого поцелуя, а был уверен – это обязательно случится. Это и не только. Рано или поздно.