Топ-модель - Кэтрин Коултер

Тэйлор внимательно следил за тем, как она подняла и швырнула свою дорогую шубу на спинку стула, а поверх нее бросила сумку. Затем она снова подошла к окну и посмотрела вниз с высоты одиннадцатого этажа.

— Уже стемнело, — заметила она через некоторое время. — Ненавижу зиму. Темнеет почти в половине шестого. И вообще я ненавижу темноту.

— Все осложнения имеют своим источником ложь, а самым простым всегда была и остается правда.

Она резко повернулась к нему:

— Еще один трюизм, Тэйлор? Ты ведь, в сущности, ничего не знаешь. Так, одни лишь догадки.

— Что тебе нужно, Сидни? Зачем ты сюда пришла?

Она неожиданно улыбнулась:

— Я недавно звонила отцу и сказала, что Линдсей пострадала в результате несчастного случая, и, похоже, очень серьезно. Хочешь знать, что он мне ответил? Он спросил только одно — будет ли она жить. Я, естественно, сказала, что ничего не знаю, что не имею абсолютно никаких сведений о ее состоянии. А он попросил меня немедленно позвонить ему, как только выяснится что-либо важное. Если, предположим, она все-таки умрет, то он неизбежно унаследует все ее состояние, а для этого, как ты сам понимаешь, нужно иметь наготове все необходимые юридические документы.

Тэйлор даже похолодел от ярости.

— И что же ты ему сказала, Сидни?

Та игриво засмеялась:

— А что я могла сказать? Естественно, пообещала, что непременно позвоню, если что-нибудь выясню, вот и все.

— Пластическую операцию проводил доктор Перри, а вторым доктором является Шэнтел. Можешь переговорить непосредственно с ними и все узнать из первых рук. Линдсей будет жить, Сидни. Правда, у нее сломаны ребра и повреждено легкое, да и лицо довольно сильно пострадало, но в целом она чувствует себя неплохо и непременно поправится. И не забудь, пожалуйста, сообщить об этом своему папаше. Скажи этому мерзавцу, чтобы он приготовил все необходимые документы, а потом засунул их себе в задницу. А еще передай от моего имени, что, если он осмелится приблизиться к ней хоть на один метр, я размажу его по стене.

— А на меня тебе наплевать, не так ли, Тэйлор?

— Совершенно верно.

— Ты не можешь ненавидеть ее отца. Ведь ты же не знаешь его.

— Не знаю и знать не хочу. Он дерьмо.

— А как же Валери? Она нравилась тебе, не правда ли? Ты же встречался с ней в течение трех месяцев.

Тэйлор не выдержал и перешел на грубый тон:

— Мне нравилось трахаться с ней, но только какое-то время, не более того. Она была слишком развязной, слишком эгоистичной и не могла контролировать себя. Она вела себя как избалованный ребенок, который требует всего и немедленно. А потом я познакомился с Линдсей, и Валери просто перестала существовать для меня. Я уже как-то говорил Линдсей, что ты чем-то напоминаешь мне Валери.

Сидни подхватила со стула шубу и набросила ее на плечи, после чего направилась к двери. У порога она неожиданно остановилась и повернулась к нему:

— Что случилось с ее лицом?

— На нее упала балка и раздробила почти все кости. Сидни смотрела на него с нескрываемым любопытством.

— Валери часто говорила, что ты любил смотреть на нее и считал ее очень красивой. Линдсей, насколько я могу судить, не может сравниться с ней по этой части. Чем же она так привлекла тебя?

— А ты, наверное, думаешь, что только деньги могут так сильно привязать одного человека к другому.

— Я не исключаю этого, но к Валери это не имеет никакого отношения.

— Да.

— Так что же тогда?

Тэйлор счел за благо промолчать и отвернулся от нее.

Сидни немного подождала, а потом ехидно ухмыльнулась:

— Ах да, возможно, это самая банальная жалость к маленькому воробышку со сломанными крылышками? Разве я не права, Тэйлор? Эти сентиментальные, жалостливые вещи всегда производят на людей незабываемое впечатление. А в конце концов остается лишь жалкий воробышек, правда, он и сейчас со сломанными крылышками. А еще ощущение своей собственной вины, потому что интерес к воробышку уже давно прошел.

К своему удивлению, Тэйлор тоже ухмыльнулся, изобразив на лице едкую холодность и почти нескрываемое презрение.

— Ты меня удивляешь, Сидни, как, впрочем, и твой любимый папаша. Знаешь, что я тебе скажу? К сожалению, мы не можем выбирать своих родителей. Я бы даже сказал, что Линдсей выпали самые неблагоприятные карты в этой мерзкой колоде. — С этими словами он повернулся к кровати и не пошевелился до тех пор, пока не услышал, как позади захлопнулась дверь.

Линдсей проснулась в десять утра от невыносимо острой боли во всем теле. Тэйлор сходил с ума, наблюдая за ней, но, к сожалению, ничем не мог помочь ей. В конце концов, в палату вошла медсестра и ввела ей еще одну порцию обезболивающего. Линдсей немного успокоилась и снова погрузилась в легкий сон. Медсестра пояснила Тэйлору, что резкая боль объясняется прежде всего глубокими ранами на лице и что через некоторое время все пройдет.

Тэйлор еще немного посидел у кровати, а потом уже было собрался пойти домой, чтобы помыться, переодеться и немного отдохнуть, когда в палату ворвался сержант Барри Кинсли из манхэттенского полицейского управления.

— Боже милостивый! — удивленно воскликнул Тэйлор, недоуменно уставившись на своего давнего приятеля. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Тэйлор? — в свою очередь, изумился тот. — Вот это сюрприз, черт возьми! Ну, старик, я просто в шоке! Хотя в моем возрасте уже вроде бы не должно быть никаких шоков. Что ты здесь делаешь? Почему ты здесь? Ты знаком с этой очаровательной леди?

— Да, и не просто знаком. Она моя невеста. Только что уснула. А ты что здесь делаешь, Барри?

— Дела, Тэйлор. Важные и неотложные служебные дела. Кто-то пытался устранить эту совершенно невинную женщину. Дело в том, что этот взрыв произошел не случайно. Это была бомба, и к тому же достаточно мощная, — одна из тех маленьких пластиковых штучек, которые могут разнести в щепки даже солидный дом. Кроме того, она была приведена в действие с расстояния примерно двадцати ярдов. Именно в тот момент, когда она стояла у стойки, прислонившись спиной к каркасу подъемника, какой-то мерзавец взорвал мощный заряд. Поблизости не было никого, кроме этой девушки. Самый настоящий террористический акт, целенаправленный, хорошо продуманный и неплохо организованный. И все чисто, никаких следов.

У Тэйлора помутилось в голове.

— Извини, Барри, — неожиданно выпалил он, выбегая из комнаты. — Я на минутку.

Демос покинул палату Линдсей всего лишь пару минут назад. Тэйлор выскочил в коридор и помчался к лифтам.

— Ах ты, мерзкий червяк! — заорал он во всю глотку, увидев Демоса у двери лифта. — Грязный ублюдок! Стой на месте! Не двигайся!