Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

Ральф ответил ему:

– Я хотел спросить, не из тех ли она, кто внешне напоминает женщину, но на самом деле является древним демоном, языческим богом?

Священник снова перекрестился и торжественно, как судья, произнёс:

– Сын мой, я прошу Вас, придите в себя! Знайте, что если она и может быть кем-то, кроме простой женщины, так только святой. Или, может быть, Вы слышали о ней что-нибудь плохое?

От этих слов Ральф смутился и не знал, что ответить, потому что хотя он и пытался соединить всё, что слышал об этой леди, и плохого, и хорошего, но даже сам не мог ничего толком понять, а уж тем более рассказать об этом другому, поэтому он ничего не ответил.

Священник же продолжил:

– Сын мой, скажу Вам вот что. Мне приходилось слышать множество историй, из которых ни одна не была правдивой. Да и кто сейчас правдив? Эти истории исходят из уст тех легкомысленных негодниц, молодых женщин, о которых все думают, что они красивее, чем есть на самом деле. Они боятся всего, кроме нагого мужчины, и для них пасть проще, чем произнести «Отче наш». Эти истории также могут быть детищем старух, проводящих дни в мрачном гневе на самих себя и на весь мир. А всё из-за того, что в молодости они не были счастливы и не знали красоты святой Церкви. Итак, сын мой, разве эти истории, придуманные такими женщинами, старыми и молодыми, должны смущать Вас? Не думаю, что Вы можете им доверять. Послушайте, я расскажу Вам о том, чему сам был свидетелем, что сам знаю об этой прекраснейшей из всех леди. Хотя она действительно прекрасна, как Венера (Господи, избави!), в то же время она чиста, как Агнесса Римская, мудра, как Екатерина Александрийская, скромна и кротка, как Дорофея Кесарийская. Она щедро подаёт Церкви и милосердна к беднякам своей страны. При возможности миледи посещает Святую Мессу и не упускает случая исповедать свои грехи. Она исполняет все возлагаемые на неё епитимьи, а иногда и больше требуемого. Я не знаю, носит ли она власяницу, но я часто видел, как она идёт через этот лес к часовне своего покровителя святого Антония, ночью или в тумане, вдали от чужих глаз, следуя слову Писания «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая»*. Каждый раз миледи пускается в путь через труднопроходимый лес босиком и в одной лишь рубахе, хотя в этой одежде она красивее королевы, чьё платье расшито золотом. Признаюсь, она восхитительна, как лесные девы старых язычников.

Тут священник замолчал, словно оцепенев, и тяжело вздохнул. Ральф в не меньшем оцепенении продолжал идти у узды его коня. В целом, слова священника не задели его, только картина женщины, идущей через лес, глубоко запала ему в душу.

Так они спокойно продолжали свой путь, но вот священник поднял голову, огляделся, словно пробудившись ото сна, и проговорил твёрдым голосом:

– Скажу Вам, сын мой, что Ваша любовь к ней – это не грех.

И тут неожиданно он заплакал. Ральфу стало не по себе от этих слёз, и он просто молча шёл рядом с ним. Когда священник собрался с духом, он повернулся к Ральфу, но в глаза ему не посмотрел. Он сказал:

– Сын мой, я плачу оттого, что мужчины и женщины злы и наговаривают друг на друга и даже на эту святую женщину.

Когда священник произносил последние слова, на его глазах снова появились слёзы. Ральф заторопился, будто бы желая обогнать его. Он считал недостойным мужчины делать вид, что не замечает грусть этого человека. Но в то же время он не мог больше выносить эти слёзы. Более того, его утомлял вид рыдающего от грусти взрослого человека. И здесь не помогало даже то, что этим человеком был священник.

Спустя какое-то время священник нагнал его. Он уже прекратил плакать и начал восторженно говорить с Ральфом о лесе, о Малой долине, о её жителях, об их жизни. Он хвалил всё и всех, кроме женщин. Ральф отвечал ему так же бодро. За этими разговорами они и дошли до хижины, в которой жила старуха. И она, и племянница были дома. Старуха занималась разными домашними делами, а девушка стояла, прислонившись к дереву, словно размышляя о чём-то. Священник, проходя мимо, хмуро благословил их. Старуха улыбнулась ему, а девушка, не обращая на него внимания, с тоской поглядела на Ральфа. Священник пробормотал что-то неразборчивое, но вскоре снова пришёл в хорошее настроение. Когда же они перешли брод, он натянул поводья и произнёс:

– А теперь, сын мой, мне пора в келью. Вон уже виднеется церковь. Но прежде чем мы расстанемся, я скажу Вам ещё одну вещь. Знайте, по-моему, святая леди полюбит только разве что святого с небес или того, кого любят все женщины.

С этими словами он неожиданно развернулся и быстро поскакал к церкви. Ральфу показалось, что он опять заплакал. Сам же юноша медленно направился к замку, поскольку солнце уже садилось. И пока шёл, он размышлял обо всём, что с ним случилось.

Той ночью Ральф снова читал книгу об Источнике и, наконец, полностью запомнил всю изложенную в ней историю. Он отметил для себя, что в книге не говорилось, откуда взялась леди и кем она была, ничего, кроме того, что она жила одна в лесу, пока её не встретил королевский сын. В книге не говорилось и о том, в каком году произошла эта встреча, хотя упоминались долгая война и лишения, принесённые ею. Не смог Ральф также понять, почему леди вернулась обратно в свою хижину в лесу, тогда как могла выйти за любого из баронов, страстно желавших получить её в жёны, почему она без сопротивления стала невольницей поселившейся там ведьмы и терпеливо выносила побои и телесные муки, словно рабыня старых языческих дней. Наконец, Ральф так и не понял, где находилась её затерянная в лесу хижина и как найти дорогу к Источнику на Краю Мира. Но, поразмыслив об этом, он вернулся к уже принятому им решению: «При встрече она сама всё объяснит. А сейчас я должен знать только, как найти её и заставить полюбить меня. И если она полюбит меня, то покажет дорогу к Источнику на Краю Мира. Я испью из него воды и никогда не состарюсь, оставаясь, как и она, молодым. Тогда она будет любить меня вечно, и я буду вечно любить её».

Так думал Ральф, но среди этих радостных мыслей была и одна, причинявшая страдания. Если все мужчины этой долины говорили о миледи лишь хорошее и преклонялись перед ней, то все женщины либо боялись её, либо ненавидели. Даже старая развратница восхваляла её тело только для того, чтобы помучить Ральфа. Эти мысли и занимали юношу до тех пор, пока голова его не потяжелела. Тогда он лёг на свою кровать и заснул. Ему снилось то время, когда он жил ещё в Верхних Лугах, и после пробуждения эти, казалось, забытые воспоминания заслонили собой его сиюминутные мучения.

Проснулся Ральф рано утром и за завтраком попросил старуху принести его оружие.

– Снова собираетесь в лес? – спросила она.

– Разве вчера ты не предлагала мне сходить туда? – вопросом ответил Ральф.

– Предлагала, – согласилась старуха. – Но сегодня я боюсь, что Вы не вернётесь.

Ральф рассмеялся:

– Матушка, ты же видишь, что я пешком, в кольчуге и шлеме! Далеко от тебя я не убегу. Кроме того, – тут он сделал небольшую паузу, – куда же мне ещё деться, как не вернуться?