Моя Нирвана - Инна Инфинити

Спальня маленькая, но меня устраивает. Кровать, шкаф и комод помещаются, а больше мне и не надо. Далее мистер Дженкинс показывает мне кухню, довольно просторную, но с небольшим столом на двоих, и ванную. По русским меркам я снял двухкомнатную квартиру, но у англичан гостиная не считается комнатой, поэтому по местной системе оценивания у меня однушка.

— Мне все нравится, — отвечаю с улыбкой мистеру Дженкинсу.

Мы подписываем договор аренды, и я отдаю ему оставшуюся часть денег. Задаток я перевел ему, еще находясь в Москве.

Так начинается моя жизнь в английской столице.

До ресторана Ильи от моего дома добираться 20 минут на общественном транспорте. Мне как человеку, который с 18 лет всегда ездил на собственном автомобиле, а до 18 лет с личным водителем, нанятым родителями, каждое утро и каждый вечер садиться в автобус, мягко говоря, непривычно. Конечно, я пользовался общественным транспортом Лондона, когда приезжал сюда как турист, но это было, скорее, из любопытства.

Но по-другому тут никак. Иметь в английской столице свою машину возможно, но очень дорого и невыгодно. Именно поэтому все британцы ездят или на общественном транспорте, или на велосипедах.

Вот возможно ли представить, чтобы в России депутат Госдумы ехал утром на работу на велосипеде? Скорее мир перевернется, чем российский слуга народа пересядет с «Мерседеса» с мигалкой на велосипед.

А тут это в порядке вещей. Каждое утро деловые дядьки в костюмах и галстуках — политики или бизнесмены — едут на работу на двухколесных конях с педалями. На голове обязательно каска, за плечами рюкзак.

Все мое русское существо вопит о том, что передвигаться по городу на велосипеде — это дико, но в итоге я сдаюсь и покупаю его. Автобусом пользуюсь только в дождливые дни.

В Лондоне много наших соотечественников. То и дело на улице можно услышать русскую речь. По одежде сразу становится понятно, кто перед тобой: зажравшийся сынок богатых родителей с Рублевки или эмигрант, приехавший сюда в поисках лучшей жизни. Иногда я задумываюсь, к какой из этих двух категорий отношусь сам.

По разговорам с Ильей я понимал, что работы будет много, но чтобы настолько… Да, ресторанный бизнес — новая для меня сфера, но даже будучи новичком я понимаю, в какой его заведение заднице. Он слишком русский. Не по меню и кухне, а по интерьеру и атмосфере в нем. Вот сюда и ходят только русские. Но не олигархи, а именно эмигранты.

За неделю я готовлю концепцию по изменению ресторана и в виде презентации отправляю ее Илье. Нужно сделать заведение в британском духе: с портретами Beatles и Queen на стенах. Убрать эти торжественные белые скатерти и оставить столы просто деревянными. И посуду заменить надо. Из таких фарфоровых тарелок в Англии ест разве что королевская семья, а не обычный средний класс, который хочет привлечь Илья.

На самом деле Токарев это все и без меня знает, но, видимо, за кучей забот в Москве ему совсем некогда было заниматься развитием лондонского заведения. Илья одобряет мою концепцию, и я нанимаю бригаду рабочих, которые за несколько недель полностью меняют дизайн заведения внутри. Пока ресторан стоит закрытый на ремонт, я нахожу нового шеф-повара. Он араб, но родился и вырос в Лондоне. Вместе мы разрабатываем меню, вводим отдельную линейку завтраков и ланчей, а также напитки и еду на вынос.

И еще мне не нравится название. Ток. Англичане могут его прочитать, но если в русском языке название «Ток» имеет смысл, то в английском эти три буквы ничего не означают. Но у Ильи бзик, что он называет все свои заведения в честь себя любимого. В итоге я предлагаю ему альтернативу: «Eat&Talk». Последнее Talk произносится как «ток». Скрипя душой, он соглашается.

Когда обновленный ресторан открывается, я нанимаю smm-менеджера и таргетолога. Первый создает и ведет страницы заведения во всех популярных социальных сетях, а второй их продвигает.

Грамотная реклама в интернете, близость к нескольким крупным учебным заведениям и обновленный дизайн делают свое дело. По утрам к нам забегают студенты и офисные работники, чтобы взять кофе и сэндвич на вынос, в обед они же приходят на ланч, вечером у нас собираются молодежные компании, чтобы выпить пива и съесть бургер.

Это немного не то, что изначально хотел Илья. Он хотел именно ресторан, в котором бы собирались семьи или деловые партнеры. Но такие сюда не ходили, а аренда, коммунальные платежи и зарплаты персоналу обходились Токареву в кругленькую сумму. Моя же концепция, хоть и отличается от его видения, но приносит прибыль. В итоге он с ней соглашается.

Я ухожу в работу с головой. Сначала требуется много сил и времени на ремонт и обновление, потом на то, чтобы все работало, как часы. За первые полгода у меня нет ни одного выходного. Да они мне и не нужны, мне некуда и не с кем тут ходить.

В августе ко мне в гости на неделю приезжает семья. Родители останавливаются в отеле, Ира с Лешкой у меня. Сестре я уступаю свою комнату, а с братом мы спим на раскладном диване в гостиной. Когда мама видит, какая у меня, по ее мнению, маленькая квартира, она тут же заявляет, что они с папой купят мне нормальную, но я категорически отказываюсь. Родительница ни в какую не хочет уступать, поэтому мне приходится даже немного поругаться с ней.

Ира рассказывает мне про Лизу. Она окончила бакалавриат и поступила в магистратуру в Женеву, как и планировала. Сейчас она в Испании у бабушки с дедушкой, а в сентябре поедет в Швейцарию.

Мы не общаемся. Я не звонил Лизе, когда приехал, не поздравлял ее с днем рождения в конце апреля и с окончанием университета в конце июня. Иногда я вспоминаю ее слова, сказанные мне в наши последние два дня, о том, что она хочет поехать со мной. Но все равно не звоню ей, не пишу и не зову.

У нас всегда все было сложно. Сначала она тайно любила меня, а я об этом не знал. Потом я любил ее, а она просто позволяла мне это делать. Затем она не захотела менять свою комфортную жизнь ради нашего совместного будущего. Когда у меня произошли серьезные проблемы, ее не было рядом. За два дня до отъезда она пришла со словами: «Люблю тебя, хочу с тобой», но это уже было не нужно мне.

Я не разлюбил Лизу. Но я отпустил ее.

Когда начинается сентябрь, я изредка захожу в ее соцсети. Листаю фотографии веселой студенческой жизни и искренне надеюсь, что она на самом деле так же счастлива, как на фото.

Я по-прежнему работаю семь дней в неделю, но уже не потому что работы очень много, а просто чтобы чем-то себя занять. Я замечаю взгляды девушек в свою сторону, со мной часто пытаются познакомиться посетительницы кафе, пишут на салфетках свои номера и просят официантов передать мне, но ни одна из них меня не цепляет. А беспорядочного секса в моей жизни было слишком много, я им уже сыт по горло.

Ну или мне нужен толчок для того, чтобы вступить в отношения с девушкой. Этим толчком становится одна фотография в Лизином инстаграме, на которой она отмечена. Ее обнимает парень, а она смеется. Кадр не постановочный, а сделанный в моменте. Я перехожу в аккаунт человека, разместившего фото, и вижу у него еще несколько таких фотографий с Лизой. Парня зовут Лукас, и он ее однокурсник.