Псевдонаука и паранормальные явления. Критический взгляд - Джонатан Смит

Любая достаточно сложная вещь должна быть изделием разумного творца.

Вселенная сложна.

Значит, Вселенная создана разумным творцом.

Еще Цицерон (Cicero, 1972), римский философ, юрист и государственный деятель, говорил, что сложность солнечных часов подразумевает существование умного и целеустремленного мастера.

На самом деле аргумент к замыслу может быть отнесен ко многим заявлениям о паранормальном. К примеру, лишь действие замечательной и таинственной нефизической энергии ци может объяснить такие разные терапевтические подходы, как целительное прикосновение, акупунктура, тайцзи и кундалини-йога. Разумеется, это снимает всякие вопросы (глава 4). И получается, что либо все это вранье, либо ци существует (ложная дилемма).

Противники РЗ могли бы охарактеризовать Вселенную как «полупустой космос» и отметить все ошибки сотворения мира: болезни, невежество, уничтожение видов и вечно не работающие компьютеры. Бог должен быть очень уж неумелым или попросту злонамеренным, чтобы сотворить ту Вселенную, которую нам навязали.

РЗ-креационисты сосредоточивают внимание на чуть ином варианте аргумента к замыслу — на неуменьшаемой сложности. Представление о неуменьшаемой сложности заключается в том, что некоторые биологические структуры настолько сложны, что, стоит изъять из них одну-единственную часть, и вся система перестанет работать. Более того, составная часть такой системы бесполезна сама по себе, а потому у нее нет адаптивной причины уцелеть, тем более стать частью более масштабного эволюционного процесса. А значит, сложная система должна была появиться спонтанно и вся целиком в окончательном виде. Самый знаменитый пример, который любят приводить РЗ-креационисты, — это бактериальный жгутик, или ресничка, едва ли не единственный пример, когда в составе живого существа есть работающий пропеллер. Многие годы эта таинственная структура ставила ученых в тупик. В самом деле, на первый взгляд ее сложность невозможно уменьшить. Однако со временем биологи выяснили, что креационисты не правы, что бактериальный жгутик можно упростить и он по-прежнему будет работать, но не как пропеллер, а как шприц (полезный для впрыскивания болезни). Вообще, РЗ-креационисты любят пользоваться принципом дробовика: осыпают биологов сложнейшими примерами, которые до сих пор не удалось объяснить. Как эволюция могла постепенно привести к возникновению таких чудес, как человеческий глаз или иммунная система? И каждый раз при тщательном изучении заявленной сложности или чуда биологи обнаруживают, что на самом деле никакой неуменьшаемой сложности здесь нет и соответствующий орган или система развилась из более простых структур.

Еще один вариант аргумента к замыслу — антропный принцип: представление о том, что наша Вселенная очень точно приспособлена к жизни (Barrow & Tipler, 1988). Чтобы объяснить этот принцип, придется начать с представления о том, то в нашей Вселенной есть определенные константы, одинаковые в любой ее точке. В их число входят скорость света, количество вещества и сила, связывающая между собой атомные ядра. Везде во Вселенной эти параметры в точности одинаковы. Риз (Rees, 2000) утверждает, что таких «космических чисел» шесть и малейшее изменение любого из них привело бы к тому, что жизнь в нашей Вселенной была бы невозможна. Таким образом, получается, что Вселенная очень точно настроена на жизнь, что предполагает наличие некой сущности, осуществившей эту настройку, великого дизайнера, Бога перед панелью управления. Вообще, это поразительный и очень важный философский аргумент, которому место в курсе философии, а не науки. Скептики говорят, что не существует эксперимента, при помощи которого можно было бы проверить, как именно изменится Вселенная при изменении физических констант. Кроме того, несложно вообразить, что вселенных существует бесконечное множество, и лишь несколько из них совершенно случайно оказались пригодными для жизни. Или, может быть, физические переменные вовсе не случайны; может быть, какая-то еще не открытая универсальная теория покажет, что существуют серьезные причины для того, чтобы величины физических переменных были именно такими, какие они есть.

Креационисты приводят и еще один теологический космологический аргумент о первопричине. Начинают с того, что у всего должна быть своя причина, в том числе и у Вселенной в целом. Что привело к возникновению Вселенной? Рассуждая логически, причина должна быть больше и значительнее следствия, следовательно, она должна быть сверхъестественной. Скептики отвечают: но кто создал первопричину? Кто создал Бога? И утверждают, что аргумент о первопричине заводит нас в ловушку, в логическую черную дыру безумной бесконечной регрессии, и единственный выход — применить бритву Оккама и принять простейшее объяснение. Вселенная просто существует. А может быть, вселенных множество.

Философ Джордж Смит (George Н. Smith, 1979) отметил одну неприятную причину, по которой подобные аргументы непроверяемы по определению. Как мы определяем, что нечто паранормально, а не является результатом естественного процесса? Смотрим, отличается ли это в чем-то важном от того, что мы знаем как естественное. Артефакт разумного замысла, к примеру, должен содержать что-то, чего нет в природе. Но если Бог создал все вокруг, весь природный мир, то все в нем есть творение Божие. Это означает, что сравнивать нам не с чем. Невозможно найти артефакт божественного творения, которые отличался бы от чего-то естественного, поскольку все в мире есть божественный артефакт.

Важный компонент спора составляет и определение науки. Во-первых, мы уже видели, что креационисты для поддержки своих эмпирических заявлений часто пользуются непроверяемыми теологическими аргументами. Аргумент к замыслу, неуменьшаемая сложность, антропный принцип и космологический аргумент — чисто теологические понятия, уместные, может быть, в школьной или университетской аудитории. Но это не наука и не должно преподноситься как наука. Во-вторых, креационисты демонстрируют неверное понимание самой природы науки. Они часто заявляют, что дарвиновская эволюция «всего лишь теория», которая должна быть представлена на равных с другими, не менее достойными теориями, в первую очередь РЗ-креационизмом. Здесь перепутаны бытовое и научное значения слова «теория». В бытовом смысле теория — это всего лишь предположение. У вас, к примеру, может быть теория о том, кто таскает плюшки. В науке теория — это высшая форма научного объяснения, выдержавшая многочисленные проверки и объясняющая больше наблюдаемых фактов, чем любое другое предположение. Как мы уже объясняли в главе 5, настоящая теория должна быть проверяемой, продуктивной, полной и простой. По этим критериям теория эволюции — одна из лучших теорий, созданных наукой с момента ее изобретения. Она опровежима и продуктивна и породила тысячи проверяемых гипотез. Иногда проверка подобных гипотез предусматривает эксперименты в реальном времени (скажем, мы можем изменить среду обитания плодовых мушек и наблюдать за их развитием и сменой поколений) и тщательный сбор существующих доказательств (раскопки в поисках окаменелых остатков переходных организмов, так называемых «недостающих звеньев»). Она полна, поскольку связывает воедино горы информации из геологии, биологии, химии и даже астрономии. Как сказал Айзек Азимов, «сильнейшее из всех указание на факт эволюции и истинность теории естественного отбора состоит в том, что все независимые открытия ученых во всех областях науки, если имеют хоть какое-то отношение к биологической эволюции, всегда подтверждают их и никогда не свидетельствуют против» (Asimov & Gish, 1981).