Невоздержанность - Al Steiner

“Неужели?”

“Правда”, - заверил он ее.

“Ты не просто так это говоришь?” - спросила она. “Потому что это своего рода серьезное дело, и я не хочу что-то делать, если это изменит наши отношения”.

“Лора”, - сказал он, стягивая с себя штаны, открывая ее взору свою набухшую эрекцию, - “похоже ли это на то, что я совсем не возбужден тем, что ты предлагаешь?”

Она посмотрела на это широко раскрытыми глазами. “Вау... стояк”, - прошептала она. “Тебе действительно нравится эта идея, не так ли?”

“Да”, - сказал он. “Я думаю, что это прекрасная идея, и она только укрепит нашу любовь друг к другу”.

Она протянула руку и взяла его в свою ладонь, слегка поглаживая вверх и вниз. “Я верю тебе”, - сказала она. “Ты не возражаешь, если я пососу это?”

“Я бы предпочел, чтобы ты села на него”, - сказал он.

“Неужели?”

“В самом деле”.

“Хорошо”, - сказала она, вставая. Она распахнула халат и задрала подол своей длинной футболки, открывая ему свою женственность. Он был свежевыбрит прошлой ночью, и только небольшая полоска аккуратно подстриженных медно-рыжих волос подтверждала ее природный рыжий статус. Ее губы были припухшими и блестели от влаги. Очевидно, дискуссия оказала влияние и на нее.

Она села на него, лицом к лицу, накрыв его колени своим халатом. Он на ощупь вошел в нее, и она скользнула на него, поглотив его. Они трахались быстро, неистово, обмениваясь горячими, страстными поцелуями языков, пока доставляли себе удовольствие.

“Просто войди в меня, милый”, - выдохнула она ему в ухо между поцелуями. “Не беспокойся обо мне”.

“Ты уверена?” он тяжело дышал. Он считал бестактностью не позволить ей испытать хотя бы один оргазм до того, как это сделал он.

“Да”, - сказала она ему. “Я хочу оставаться горячей и возбужденной сегодня вечером, когда буду разговаривать с Молли. Теперь сделай это. Войди в меня!”

Он сделал, как просили, сняв свои ментальные блоки и перейдя в режим перегрузки. Ему потребовалось около двух минут, чтобы выстрелить спермой в ее тело.

Она рухнула на него, тяжело дыша и раскрасневшись, обнимая его, ее голова упала ему на плечо. Он тоже тяжело дышал, его пальцы гладили ее волосы.

“Я люблю трахать тебя”, - сказала она после того, как их сердцебиение пришло в норму.

“И я люблю трахать тебя”, - ответил он. “Особенно когда ты говоришь о том, что я наблюдал, как ты занимаешься этим с другой женщиной”.

Она хихикнула, прижавшись к нему, а затем встала, снова аккуратно расправляя рубашку и халат. “Твоя дрянь стекает у меня по ноге”, - сказала она.

“Это произойдет”, - сказал он.

Она откинулась на спинку стула и снова взяла трубку. Она начала набивать в нее еще немного сока. “Об этом было действительно жарко говорить”, - сказала она снова серьезно, - “но ты же знаешь, что это, вероятно, просто несбыточная мечта, верно?”

“Я полагаю”, - согласился он.

“В конце концов, я даже не знаю, действительно ли она хочет что-то делать со мной. Возможно, она просто флиртует, потому что знает, что я бисексуал ”.

“Она могла бы”, - согласился Джейк.

“И я уезжаю на три месяца в Первый день Нового года, так что, если что-то и должно было случиться, это должно было произойти до этого”.

“Это тоже правда”.

“И даже если бы она действительно хотела сделать это со мной, и если бы мы могли сделать это до Нового года, есть большая вероятность, что она не захотела бы, чтобы мужчина наблюдал за ней. Помни, она лесбиянка, а не бисексуалка”.

“Еще одно хорошее замечание”, - сказал Джейк.

“Я просто хотел убедиться, что ты все это понял”.

“Я понимаю”, - сказал Джейк. “Итак ... ты собираешься пойти на это или как?”

Она улыбнулась, отчасти от возбуждения, отчасти от нервозности. “Да”, - сказала она. “Я собираюсь пойти на это”.

Они забрали Молли и Эрика из их дома на озере Толука в 4:30 того же дня. Эрик был одет в свой обычный костюм из черных джинсов, черной рубашки и черных ботинок, его глаза были опущены в землю, когда он приближался к лимузину. Джейк едва взглянул на него. Вместо этого он позволил своим глазам окинуть облик и фигуру Молли. Она выглядела не так, как он представлял ее себе, но все равно была довольно привлекательной. Лора была права. Казалось невозможным, что ей было сорок лет. У нее были короткие волосы, и она была лишь немного выше Лауры, но ее тело было прекрасно сложено, и она выглядела в очень хорошей физической форме. Ее лицо было симпатичным, без макияжа, за исключением блеска для губ, и даже без намека на стереотипные лесбийские черты. Ей посоветовали одеться по-деловому, что она и сделала. На ней были коричневые брюки, белая блузка на пуговицах с длинными рукавами и скромные черные туфли на каблуках.

Тони, их водитель на этот вечер, открыл дверь лимузина для пары, и они забрались внутрь, заняв боковые сиденья с левой стороны. Эрик быстро проскользнул за угол. Молли потратила время, чтобы соблюсти светские условности, и подождала, пока ее представят. Лора выполнила ритуал, поскольку казалось, что Эрик не собирался этого делать. Молли, казалось, была немного ошарашена встречей с Джейком Кингсли. Она сказала ему, что является поклонницей его музыки, как времен Невоздержанности, так и его сольных альбомов.

“Я рад, что вам это нравится”, - сказал Джейк, довольный, как всегда, когда кто-то искренне говорил, что ему нравится его музыка.

“Однако я не такая большая поклонница песен Мэтта Тисдейла ”Невоздержанность", - сказала она. “На мой вкус, немного слишком сексистский и женоненавистнический”.

“Да, - сердечно согласился Джейк, - я не думаю, что Мэтта когда-нибудь попросят выступить на митинге феминисток, это точно”.

Поездка до дома Полин на Силвер-Лейк заняла всего около пятнадцати минут. Тем не менее, Лора предложила всем налить вина. Молли никогда раньше не ездила в лимузине, поэтому с готовностью согласилась на том основании, что это было частью жизни в лимузине. Джейк согласился, потому что было Рождество — праздничный день, требующий поглощения (не то чтобы он действительно нуждался в оправдании). Эрик отказался. Он принял ксанакс перед выходом из дома, чтобы предотвратить приступ паники на светском мероприятии, и поэтому вообще не будет употреблять алкоголь.

Собрание было значительно меньше, чем на День благодарения. Родители Кингсли и Арчер, конечно же, все еще были дома