Мистик-ривер - Деннис Лихэйн

Было мучительно говорить это Джимми, слова разрывали душу, но Дейву так хотелось вернуться домой, опомниться, привести в порядок мысли, увидеть свою семью, и если за это надо заплатить такой ценой, то пусть. Он все наладит. А потом, когда будет найден и осужден судом настоящий убийца, Джимми поймет, какая это была жертва.

— Похоже, весь я целиком, — сказал он, — так никогда и не вылез из той машины, Джим. Ты правильно сказал. Вернулся другой Дейв, в одежде того, прежнего, но это был не я, не Дейв. Дейв остался в подвале. Понимаешь?

Джимми кивнул, и когда он поднял голову, Дейв увидел, что глаза его влажны, что в них поблескивает сострадание или, может быть, даже любовь.

— Так, значит, это была мечта, да? — прошептал Джимми.

— Да, мечта, да, — сказал Дейв и почувствовал, как холодная эта ложь ползет вниз, к животу, становясь такой невыносимо холодной, что он даже подумал, не от голода ли это — ведь желудок его пуст, особенно после того, как пять минут назад его вырвало в Мистик-ривер. Но это был другой холод, незнакомый, не похожий на тот, что доводилось испытывать Дейву. Ледяной холод такой силы, что даже обжигал. Нет, это не холод, а обжигающее пламя, оно лижет его тело до самого низа живота и поднимается вверх, в грудь, перекрывая воздух.

Краем глаза он увидел, как подпрыгнул Вэл с громким криком:

— Так! Вот это по-нашему!

Он смотрел в лицо Джимми, и губы Джимми, шевелясь не то очень медленно, не то слишком быстро, проговорили:

— Мы похороним наши грехи здесь, Дейв. Мы отмоемся от них. Начисто…

Дейв осел на землю. Он чувствовал, как из него течет кровь, как она льется на штаны. Она лилась ручьем, и когда он приложил руку к диафрагме, пальцы его коснулись расщелины, протянувшейся через весь живот.

Он сказал:

— Ты соврал.

Джимми наклонился над ним:

— Что?

— Соврал.

— Видишь, что губы шевелятся? — сказал Вэл. — Он шевелит губами!

— Я не слепой, Вэл.

И Дейв понял, всем телом понял одну вещь — вещь ужасную, безобразную, невиданную. Злую, жестокую. Это было просто и грубо: я умираю.

Мне не выжить. Не ускользнуть, не перехитрить. Не вымолить пути назад, не спрятаться за моими тайнами. И щадить из сочувствия никто не будет. Кто станет сочувствовать? Всем все равно. Всем, кроме меня. Одному мне не все равно, и даже очень. И это несправедливо. Мне одному этого туннеля не одолеть. Пожалуйста, не отправляйте меня туда. Разбудите, разбудите меня, пожалуйста. Я хочу проснуться. Я хочу, чтоб ты была рядом, Селеста. Хочу чувствовать твои руки. Я не готов еще.

Заставив глаза смотреть, он увидел, как Вэл передал Джимми какой-то предмет, и Джимми, опустив его, прижал ко лбу Дейва. Предмет был прохладным. Кружок прохлады, благодатное освобождение от жгучего огня, снедавшего тело.

Подожди! Нет, нет, Джимми! Я знаю, что это такое. Я вижу курок. Не надо, не надо. Погляди на меня. Увидь! Не делай этого. Пожалуйста! Ведь ты бы мог отвезти меня в больницу, я бы поправился. Меня бы вылечили. О господи, Джимми, не делай этого движения, не нажимай пальцем, не надо! Я солгал солгал ну пожалуйста не прогоняй меня отсюда пожалуйста не надо я не могу приготовиться к пуле в голову. Никто не может. Никто. Пожалуйста, не надо.

Джимми опустил пистолет.

Спасибо, сказал Дейв. Спасибо, спасибо.

Дейв упал на спину и увидел лучи света, струившегося по мосту. Свет прорезал черноту ночи, блестя и сияя. Спасибо, Джимми. Теперь я стану хорошим человеком. Ты преподал мне урок. Правда. И я скажу тебе кое-что, как только смогу сделать вдох. Я стану хорошим. Стану хорошим мужем. Обещаю. Клянусь…

— Ну, все. Дело сделано, — сказал Вэл.

Джимми бросил взгляд вниз, на тело Дейва, на глубокую расщелину в диафрагме, прорезанную его ножом, на дыру во лбу, оставленную его выстрелом. Он разулся, снял свою куртку. Потом он снял свитер с высоким воротом и брюки цвета хаки, запачканные кровью Дейва. Он стянул с себя нейлоновый тренировочный костюм, который был внизу, и бросил его в кучу одежды возле Дейва. Он слышал, как Вэл укладывает шлакобетонные блоки и несколько метров цепи в лодку Хьюи, а потом Вэл вернулся, таща зеленый мешок для мусора. Под тренировочным костюмом на Джимми была футболка и джинсы. Вэл вынул из мешка башмаки и кинул их Джимми. Тот надел башмаки, проверил, нет ли пятен крови на футболке и джинсах, не протекло ли насквозь. Но крови не было. Даже и тренировочный костюм почти не запачкался.

Наклонившись, он взял снятую одежду и сунул ее в мешок. Потом подошел с ножом и пистолетом к самому краю причала и швырнул их, оба разом, на самую середину Мистик-ривер. Он мог бы и их положить в мешок вместе с одеждой и сбросить с лодки позже, когда сбросит тело Дейва, но почему-то ему требовалось сделать это немедленно, требовалось это размашистое движение руки, когда оружие, взметнувшись, закрутилось в воздухе, а потом с мягким плеском упало в воду и пошло ко дну.

Он склонился к воде. Рвоту Дейва давно унесло, и Джимми опустил руки в реку с ее маслянистой, нечистой водой, смывая с них кровь Дейва. Время от времени во сне он делает именно это — моется в Мистик-ривер, и из воды опять появляется голова Простого Рея Харриса.

Простой Рей всегда говорит одно и то же:

«Ты не можешь бежать впереди паровоза».

Джимми слушает эти слова и говорит:

«Никто не может, Рей».

Простой Рей улыбается, уже начиная погружаться в глубину:

«А ты особенно не можешь».

Тринадцать лет этому сну, тринадцать лет, как голова Рея появляется из воды, а Джимми все никак не может понять, про что это он толкует.

Когда Брендан вернулся домой, матери дома не было — ушла на розыгрыш лотереи «Бинго». Она оставила записку: «Курица в холодильнике. Рада, что у тебя все в порядке. Но больше не надо».

Брендан заглянул к себе и в комнату Рея, но и того дома не было, и Брендан принес из кухни стул и поставил его возле двери в кладовку. Он встал на стул, и стул накренился влево, в ту сторону, где в ножке не хватало болта. Он поглядел на потолок, различил там следы смазавших пыль пальцев и почувствовал, как перед глазами у него качнулся воздух и все поплыло черными точками. Правую руку он сунул в щель за карнизом и осторожно расширил ее. Потом опустил руку, вытер о штаны и несколько раз глубоко вздохнул.

Есть вещи, ответов на которые ты предпочитаешь не знать. Так, Брендан после того, как вырос, не хотел случайной встречи с отцом, не хотел, взглянув в его лицо, понять, как легко тот перенес разлуку с ним. Так, он никогда не расспрашивал Кейти о прошлых ее дружках и даже о Бобби О'Доннеле, потому что не хотел представлять, как она лежит в объятиях другого, целуя его так же, как его, Брендана.