Свет за окном - Люсинда Райли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я к нему. Конечно, на время я могу его взять, но…
– Я понимаю, – кивнул Жан.
– Пойду к нему, – смущенно пробормотала Эмили и задалась вопросом, что, собственно, она имела в виду под этим «но», когда говорила сейчас с Жаном. Она богатая одинокая женщина, у нее огромный дом и в настоящий момент куча свободного времени, которое она вполне может уделить осиротевшему мальчику. Кроме того, этот мальчик в последнее время становится ей все более дорог. Сомнительно, чтобы она вышла замуж еще раз. И, разумеется, своих детей у нее никогда не будет.
И все-таки Эмили понимала, что скрывалось за тем «но». Скрывался страх. Она боялась ответственности за существо, которое будет от нее зависеть, нуждаться в ней. Интересы этого существа отныне надо будет учитывать в первую очередь, прежде своих. Полная противоположность тому, как обращалась с ней ее мать. Что, если она станет такой же?
Ужас.
– Я ему нужна, этому мальчику, я ему нужна…
По силам ли ей такая задача?
Конечно, по силам, ответила себе Эмили. Она ведь не в мать – в отца, так говорят все, в один голос. И папа не раз говорил, что радость, когда ты нужен кому-то, куда сильнее, чем когда ты получаешь внимание того, кто нужен тебе.
И, ища его взглядом среди виноградных лоз, Эмили поняла вдруг, что если Антон захочет остаться с ней, она будет рада.
Вот он! Стоит, смотрит вниз, на шато, плечи опущены – воплощение скорби. Ее сердце накрыла волна материнской любви. Решение было принято. Она пошла к нему, распахнув для объятия руки.
Заслышав ее шаги, он обернулся и смахнул рукой слезы.
– Антон, милый Антон! – обняла Эмили мальчика, и тот не сразу, но все-таки ответил ей на объятие. Так они стояли и плакали, голова к голове. А когда Антон выплакался, она своим носовым платком утерла щеки и себе, и ему.
– У меня нет слов, чтобы утешить тебя, Антон. Я знаю, как сильно ты любил маму.
– Жак сказал мне сегодня, что смерть – непременная часть жизни. И хотя я знаю, что должен это принять, у меня пока не получается.
– Жак мудрый. Антон, послушай… Возможно, сейчас не время говорить об этом, но как ты смотришь на то, чтобы пожить со мной, хотя бы какое-то время, в моем «домике посреди виноградника»? Ты бы меня поддержал. Мне там так одиноко!
Антон распахнул глаза.
– Вы уверены?
– Да. Подумаешь об этом?
– Эмили, да не надо мне думать! Обещаю, я не буду мешать, наоборот, я могу помогать… вы только скажите!
– Да, мне помощь не повредит. Мы ведь с тобой оба сиротки, да?
– Да, но… понимаете… что, если мне так с вами понравится, что я не захочу уезжать?..
– Ну, может, и не придется, – улыбнулась Эмили, снова притянула его к себе и погладила по волосам.
Кому: [email protected]
Милая Эм!
Очень рад твоим новостям. И не то чтобы я думал, что Ты Знаешь Кто кинется во Францию, размахивая пистолетом и требуя назад мою бесценную книгу, – он ведь, в сущности, трус. Так же и тебе, наверное, будет спокойней, если я скажу, что он сюда не возвращался, и я живу в моей башне имени Моны Лизы, прислушиваясь, не скрипнет ли гравием по дорожке его старый автомобиль. Я ставлю на то, что он махнул рукой на свои потери и провозгласил вечную любовь к Белле. Извини. В общем, можешь представить, до чего мне здесь одиноко, если я скучаю даже по привычным оскорблениям братца.
Кстати, то душевное напряжение, с каким я жду, что он вдруг вернется, утвердило меня в намерениях, о которых я намекнул тебе в прошлом своем письме. Я писал там, что мои «детки» ведут себя хорошо, да? В общем, они до того оправдали мои ожидания, что я продал их, получив весьма значительную сумму. (Только не выдавай меня своему почти бывшему мужу!) Суммы этой вполне хватит на то, чтобы до конца дней лакомиться фуа-гра, и на то, чтобы приобрести жилье где-нибудь поближе к людям. Уже просматриваю предложения квартир на первом этаже в центре Йорка – это красивый городок, знаменитый своим собором.
Наверное, ты удивлена таким оборотом, помня, как решительно я был настроен не покидать Блэкмур-Холла. Но увы, идея владения домом продемонстрировала свою полную несостоятельность, не принеся ничего, кроме головной боли. Наша с Себастьяном мировая, последнее желание моей дорогой бабули, не состоялась и, уверен, не состоится уже никогда.
Так что, ради нас обоих, я решил смириться с его требованием продать Блэкмур-Холл.
Тут есть еще одно обстоятельство, которого мы раньше не обсуждали. Себастьян давно заложил свою часть дома и просрочил все выплаты. Я думаю, банк давит на него и грозит принять суровые меры – вот почему ему позарез приспичило продать дом. Конечно, он будет на седьмом небе, когда я скажу ему, что согласен, – да и в целом, пожалуй, ситуация созрела настолько, что пора идти дальше.
Еще мне нужно сказать тебе, Эм, – наверное, ты расстроишься, и именно по этой причине я прежде об этом умалчивал, – что это я полностью, до пенни, оплатил весь ремонт моей квартиры в восточном крыле дома. И все мои домашние расходы также оплачивал я. Страховая компания водителя, который оставил меня без ног, по решению суда выплатила мне довольно значительную компенсацию. Говорю об этом потому, что мне важно, чтобы ты знала: я не сидел на шее у брата. Более того, ты должна знать, что поначалу я предложил ему потратить эту компенсацию на ремонт Блэкмур-Холла. Только когда выяснилось, что Себастьян заложил дом и по уши в долгах, я пошел на попятную. Что, как это ни удивительно, не улучшило наших отношений.
Ладно, лучше скажи, как ты смотришь на мои планы? Я настроен на них примерно процентов на восемьдесят, но, по-моему, путь верный. Эм, с тех пор как ты уехала, мне тут невыносимо тоскливо. И «деток» своих я продал, сижу без дела. Но, конечно, подумываю о том, чтобы завести новых…
Если найдешь время, поделись, что ты об этом думаешь, я буду рад.
Мне тебя не хватает.
Ответить сразу Эмили не смогла, так как им с Антоном предстояло идти на похороны. Но даже сидя в красивой, средневековой постройки гассенской церкви Святого Лорана, сжимая в руке ладошку Антона, она думала о письме Алекса.
«Мне тебя не хватает».
После службы многие пришли в дом Жака и Жана помянуть добрым словом Марго, попробовали вино нового урожая, похвалили его. Эмили, проводив последнего из гостей, увидела, что Антон стоит в сторонке, совершенно потерянный.
– Не хочешь пойти наверх и собраться? – мягко спросила она. – Скоро поедем домой.
Антон чуть оживился:
– Хорошо, я сейчас.
Глядя, как он плетется по лестнице, она подумала, что это было верное решение, сразу после похорон взять его к себе. В непривычном окружении он отвлечется, развеется. Пусть это станет началом новой жизни.
