Золотое снадобье - С. И. Гроув

Винни шмыгнул носом:

– Дошло.

– Я хочу тебя попросить: присмотри за ними для меня, хорошо? Миссис Клэй у нас путаница ходячая. Шадрак с Майлзом будут спорить до хрипоты о том, как поступить, и в итоге ничего не сделают. Так вот, ты давай им советы, которые я бы дал, если бы там был! Сумеешь когда надо мозги им вправлять? – Винни вновь уставился в землю, потом коротко кивнул. – Ну и отлично! – Тео еще раз обнял мальчишку, разжал руки и подмигнул: – Все, брысь отсюда! И держись подальше от неприятностей!

Тем временем охранники достигли полутемного конца коридора и обратили внимание на посетителей.

– Вам нельзя здесь оставаться, – рявкнул один. – После восьми часов не дозволено никаких посещений!

– Мы уже уходим, – ответил Шадрак. Обнял за плечи безутешную миссис Клэй и пошел к выходу.

За ним потянулись остальные.

Тео проводил их взглядом. Грустная маленькая процессия держалась середины коридора, уклоняясь от матерящихся зэков. Тео вздохнул. Когда Винни с порога оглянулся и помахал ему, он ощутил острый укол печали. Решительно сглотнул – и просунул руки сквозь решетку.

– Теодор Константин Теккари? – пролаял охранник.

– Да.

– С этого момента вы приписаны к Вооруженным силам Нового Запада. Два месяца заключения, предусмотренные вашим приговором, будут считаться оконченными, когда завершится развертывание вашей части, либо, если это произойдет ранее двух месяцев, по истечении календарного срока. – И он обернулся к другому охраннику: – Браслеты!

Наручники защелкнулись на запястьях у Тео.

Охранники отперли дверь.

СЕВИЛЬЯ: Калле Абадес, Либрерия дель Сабио. Книжный магазин, названный в честь Альфонсо Премудрого, специализируется на подробных картах Папских государств. Здесь вы вряд ли во множестве найдете карты других эпох, могущие быть полезными в дальнем пути, зато наверняка в изобилии отыщете карты для местных разъездов и паломничеств.

Невиль Чиппинг. Где купить карту: справочник по всем (известным) эпохам

15 июля 1892 года, 12 часов 00 минут

Севилья разительно изменилась… В самые первые дни после того, как эпидемия прекратилась, никто не мог поверить в спасение. Людям казалось: чудовищная болезнь лишь взяла передышку перед тем, как навалиться на них уже как следует. Однако миновала неделя, и к людям мало-помалу стала возвращаться надежда. Неужели после стольких десятилетий моровое поветрие начало отступать и рассеиваться?..

Постепенно надежда сменилась настоящим облегчением, а оно переросло в сущий восторг.

Недели сменяли одна другую – Севилья превращалась из запуганного города, прячущегося за закрытыми ставнями, в живой, жизнерадостный и веселый. Из комка пересохшей земли – в зеленый побег. Двери здесь больше не запирались, купцы заново открыли лавки, на улицах раздавался цокот копыт, играли дети, в Божьих храмах слышалась музыка.

Большинство жителей никакого понятия не имело о том, что остановило лапену. А вот София, ехавшая бок о бок с Эрролом и Златопрут, знала в точности, что случилось. Время от времени она находила взглядом Сенеку, вившегося высоко над их головой, и тогда накатывало нежданное ощущение счастья, ведь и она сыграла в избавлении кое-какую роль! Приходилось напоминать себе, на какой риск она при этом пошла и как отдала все силы до капли. Рядом с друзьями так легко было забыть долгое путешествие сквозь Темную эпоху и запредельный ужас, пережитый при общении с климом.

Время, проведенное в Авзентинии, несомненно пошло ей на пользу. Пока София медленно восстанавливала силы, спасенная эпоха столь же медленно приходила в себя после длительной изоляции, а Папские государства пытались изжить остаточные последствия заразы. Когда в Авзентинию по дороге, проложенной сквозь Темную эпоху, прибыл первый путник и спросил карту для поиска чего-то утраченного, в городе начался праздник.

В те дни София часто разговаривала с Альбой. Она рассказывала старой женщине о своем путешествии и, в частности, поведала ей о призраке Минны.

– Чего я так и не поняла, так это откуда приходили фантомы, – сказала София. – Сначала я даже пугалась, однако после уверилась, что видения являлись отсюда, из Авзентинии. Но каким образом такое возможно?

Альба ненадолго задумалась:

– Ты права: она действительно приходила из Авзентинии. Позволь спросить тебя… Если бы ты прибыла сюда в поисках чего-то утраченного, что это было бы?

– Мои мама с папой, – без колебаний ответила София.

– А Эррол что здесь искал бы?

София чуть помедлила:

– Своего брата, я думаю.

Альба кивнула:

– Вы стали бы спрашивать карты, чтобы найти этих людей. И по сути, карты, способные вас к ним привести, уже существуют. Они существовали всегда. Они ждут вас здесь, и так было от века. Но пока Авзентиния была заперта внутри Темной эпохи, к городу не могла приблизиться ни одна живая душа. Та путеводная сила, что пишет авзентинийские карты, должна была как-то дотянуться до вас. Разыскать вас и повести за собой.

София молча раздумывала над услышанным.

– Можно сказать и так, – добавила Альба, – что видения были ожившими картами. Физическими проявлениями того проводника, что однажды тебя отведет к матери и отцу.

– Так они не погибли? – прошептала София.

– Они отсутствуют, – мягко ответила Альба. – Но насовсем не ушли.

– Означает ли это… Означает ли это, что мое прибытие в Авзентинию стало… вроде подготовки к тому, чтобы отыскать их?

Альба улыбнулась:

– Да. Ты больше не увидишь фантом, потому что дальше тебя поведет карта. Я лишь ждала подходящего момента… – Женщина торжественно погрузила руку в складки плаща. – Вот она!

На ладонь Софии лег свиток, перевязанный белой ленточкой.

– А эту карту ты однажды передашь другому… – И Альба вручила Софии небольшой кожаный кошелек, затянутый синим шнурком. – Твоя карта подскажет тебе, когда придет час.

София взяла то и другое. Она смотрела на свиток и никак не могла решиться развязать белую тесемку. У нее дрожали руки.

– Я знаю, девочка, ты очень долго ждала, – негромко проговорила Альба. – Я оставлю тебя: читай с миром.

Теперь, сидя в седле, София время от времени поглаживала свиток и кошелек, спрятанные в карман. Что интересно, в кисете обнаружился вовсе не свиток из бумаги или другого подходящего материала, а всего лишь горстка красных камешков, которые Златопрут назвала гранатами. Карта, предназначенная самой Софии, ничуть не меньше повергала в недоумение. Большую часть легенды вообще невозможно оказалось понять. Зато начало оказалось вполне знакомым. И путь указывало самый определенный.