Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории - Дэн Гарднер

Основу произошедшей катастрофы заложил ценовой пузырь на рынке недвижимости. Лучше всего его объясняют механизмы социальной психологии, которые обсуждались в главе 6. «Все началось с надувания спекулятивного пузыря, когда люди прислушивались к информационным сигналам от других, что, в конце концов, привело к ситуации, когда “все знали”, что цены на недвижимость в США постоянно растут, хотя на самом деле это не так», – объяснял Касс Санстейн.

Растущая сложность финансовых инструментов – от кредитов на личные цели до заумных деривативов, торгующихся на финансовых рынках, – повлияла на укрепление тенденции следовать за большинством. «За последние 20 лет кредитные рынки становились все более сложными для понимания, – отмечал Касс Санстейн. – Вместо того чтобы разбираться во всех этих непонятных условиях, напечатанных мелким шрифтом, люди подписывали документы не глядя».

На каких условиях дают ипотечный кредит? Смогу ли я его оплачивать? Что такое дериватив? Насколько это надежный инвестиционный инструмент? И для простых обывателей, и для «волков» с Уолл-стрит это были сложные вопросы. Более того, они грозили серьезными последствиями тем, кто отвечал неправильно. Именно в таких обстоятельствах, как продемонстрировали Роберт Барон, Джозеф Ванделло и Бетани Брунсман, люди сильнее всего склонны отказываться от собственных суждений и следовать за большинством.

Для описания этой динамики много аналогий. Самая очевидная – стадный инстинкт. Еще одна – дурной пример заразителен. Санстейн предпочитает термин «информационный каскад»: чем больше людей во что-то верят, тем больше новых последователей привлекает эта идея.

Добавьте к этому пагубное влияние механизма предвзятости подтверждения. Плюс средства массовой информации, которые не только не развенчивают ошибочные суждения, но повторяют их и усиливают. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов многочисленные организации и отдельных лиц, лично заинтересованных в том, как именно общество воспринимает риски, связанные с недвижимостью. В 2008 году, когда пузырь начал со свистом сдуваться и с глаз американцев упала пелена, Национальная ассоциация риелторов запустила кампанию стоимостью 40 миллионов долларов для продвижения того «факта», что в среднем стоимость жилой недвижимости почти удваивается каждые десять лет. Технически верно, но по сути вводит потребителей в заблуждение. Эта цифра была получена на основе данных, охватывавших последние 30 лет, включая период неоправданного роста ценового пузыря. Более того, не была сделана поправка на инфляцию. С учетом этих двух факторов никакого роста не было.

Информационный каскад постоянно увеличивается, захватывая все новых людей – тысячи, миллионы, десятки миллионов. Почему подавляющее большинство не увидело истинную природу ценового пузыря на рынке недвижимости? Вот по этим причинам.

Если вам кажется невероятным, что целое общество впало в заблуждение, когда достоверную информацию можно найти за несколько кликов мышью, вспомните, что в эпоху информационных технологий нет ничего проще, чем отыскать именно те мнения, которые нам кажутся правильными. Не забывайте, что Google и интернет выдают пользователям ту информацию, которую они ищут, а учитывая механизм предвзятости подтверждения, большинство людей стремятся получить подтверждение тому, в чем они и так убеждены.

Есть от чего испытать отчаяние. Если причины экономических кризисов кроются в психологии, что же с этим делать? Человеческую природу не изменить. Неужели нельзя ничего сделать, чтобы снизить нашу уязвимость перед экономическим помешательством?

На самом деле можно. Природу человека действительно не изменить, но среда, в которой он живет, – это творение его рук. Она поддается изменению. «Если мы хотим предотвратить повторение подобного, нужно создать инструменты для людей, а не для Homo economicus», – утверждал Касс Санстейн. Именно об этом его книга «Nudge. Архитектура выбора»[48], написанная в соавторстве с Ричардом Талером.

Хорошим началом было бы обеспечение рынков более качественной информацией. «Нам нужны требования, соответствующие современным финансовым продуктам», – убежден Касс Санстейн. Речь не о том, чтобы генерировать больше информации. Это последнее, что требуется рынкам. Необходимо упростить информацию и сделать ее доступной для понимания, чтобы у чиновников, руководителей, консультантов, банкиров и брокеров не было соблазна махнуть рукой и сделать «как все». Санстейн назвал это «упрощенной прозрачностью».

Тот же принцип применим и к потребителям. «Начало катастрофы было положено потому, что люди не могли объективно оценить размер ипотечного кредита, который им стоит взять», – писал Дэн Ариэли. Ипотечные калькуляторы были плохими помощниками: обычно их предлагают финансовые институты, заинтересованные, чтобы клиенты брали максимальные кредиты, и по этой причине эти инструменты не учитывают потенциальные проблемы – потеря работы, снижение цены на недвижимость – и показывают не оптимальный для заемщика размер кредита, а максимально доступный.

Проблема осложняется тем, что человеку свойственно смотреть на себя в более выгодном свете – мы кратко коснулись этого когнитивного искажения в главе 11. Если спросить людей, насколько хорошо они водят автомобиль, большинство ответят – «выше среднего». Уровень интеллекта? Выше среднего. Внешний вид? Выше среднего. Когда речь заходит о риске, под влиянием этого когнитивного искажения человек склонен приуменьшать вероятность неблагоприятного для себя исхода. Если спросить 42-летнего рабочего, взявшего в ипотеку одноэтажный дом в приличном пригороде, насколько вероятно, что рабочий может потерять место или что рыночная стоимость одноэтажного дома в приличном пригороде упадет, он даст свою оценку. При этом если спросить, насколько вероятно, что он потеряет работу или что стоимость его дома упадет, вы услышите оценку с более низкой вероятностью.

«Мы не учитываем все то, что может пойти не так», – говорит Ариэли. Из-за сложности с объективной оценкой размера ипотечного кредита люди «берут на себя обязательства, которые не могут выполнить». Ариэли предлагает правительству обеспечить простые в использовании ипотечные калькуляторы, на которые могли бы ориентироваться заемщики и которые фильтровали бы потенциальные когнитивные искажения, интересы кредитных организаций и агентств по недвижимости. Роберт Шиллер пошел еще дальше и призвал правительство субсидировать предоставление независимых консультаций по финансовым вопросам тем слоям населения, которые не могут себе этого позволить. По мнению Шиллера, если бы этот шаг сделали десять лет назад, «возможно, никакого кризиса не было бы».

Возможно. История не знает сослагательного наклонения. Единственное, что нам известно наверняка, – это что кризис, начавшийся в 2008 году, действительно очень серьезный. Меня спросили, не подрывает ли это того оптимистичного настроя, на котором я закончил книгу, что «сегодня – лучшее время для жизни».