Веритофобия - Михаил Веллер

Его сформировала культурная среда. Окружение. Его социум. А почему не все взрывают и режут? А потому что люди — не кубики одинаковые. Есть умники, есть трудяги, есть драчуны, есть бойцы. В социуме — человеческий товар всегда в ассортименте, все есть.

Террорист — это коготь тигра. Тигр — это вся община, весь мир сегодняшнего Ислама. Если постричь коготь — вырастет новый. То, что породило одного — породит и другого. А на причины, на порождающую терроризм среду, на групповое мировоззрение и систему групповых взаимоотношений — не смей покушаться!

Борцам с террором не позволяют посягнуть на причины террора — дозволено бороться только с последствиями. Не смейте трогать мирного тигра, пока он не выпускает когти!

…Вот это и есть отрицание коллективной ответственности. Запрет ее.

Еще иначе. Вот у вас вода из болота. Вообще это вода. Но в ней холерные бациллы. По сравнению с объемом воды — их не видно. Пока не заболеешь. Пить эту воду нельзя. Всю — нельзя. Вся вода — холерная. Они там отлично живут, эти вибрионы. Даром что не видно. А только изойдешь с поносом на нет, если выпьешь.

Неприятие коллективной ответственности и ее принципиальное отрицание — это означает отрицание коллектива вообще. Отрицание единства человека и группы, человека и социума. Отрицание социальной сущности человека.

Как совершенно понятно, это ложь. И наглая ложь. Антинаучная ложь. Вредная ложь.

Эта ложь носит избирательный характер. Когда человек глуп, необразован, имеет преступные наклонности — это влияние бедной угнетенной среды, она во многом повлияла, надо бедного человека понять, снизойти, помочь. Но одновременно — среда не виновата, что он преступник, она его таким не делала, она за него не отвечает!

Эта раздвоенность сознания. Эта социальная шизофрения. Сегодня называется политкорректностью. Этот запрет здравого смысла есть идеология. Идеология сегодняшнего мракобесия, запрещающего рассуждать.

Среда сформировала преступника. Она его укрывала, помогала, сочувствовала. Он — ее продукт и жертва. И он виноват — а она?

А среда ненаказуема. Ее вина — это просто ее беда. Она бедная и невоспитанная, ее надо кормить и развивать.

Преступника надо наказать — а среде надо помочь. Но не наказывать.

А почему? А потому что каждый ее член по отдельности конкретного преступления не совершил. Но вместе их не преступные действия — складываются в одно огромное общее преступление! Для понимания этого вам не нужна диалектика — вам нужна элементарная честность!

(Диалектика — это: крошечки нормального труда врачей и учителей, шоферов и строителей, шахтеров и журналистов, металлургов и крестьян — сложились в автоматную очередь карателя по гражданской толпе. Без всех обеспечивших карателя — он голый, голодный, неграмотный дикарь.)

Коллективная ответственность не означает поголовного расстрела. Но как минимум признание своей общей доли вины — безусловно должно быть.

И если взять даже такие зверские и кровавые случаи коллективной ответственности. Как уничтожение всего селения за убийство одного солдата. То. Эффективность такого террора. Который мы безоговорочно осуждаем! Его эффективность — это показатель реального существования коллективной ответственности. Есть коллектив? Так есть и ответственность.

Так почему же отрицание очевидности? И что оно означает.

Первое. Это реакция на массовые убийства Второй мировой войны. Рычаг теперь перегнули в сторону гуманизма.

Второе. Это объективно естественный процесс смягчения нравов и гуманизации отношений как реакция на рост, уже небывалый рост, орудий и возможностей уничтожения. Когда люди создали ядерное оружие и могут многократно, быстро и гарантированно уничтожить всю жизнь на Земле — коллективный, видовой инстинкт самосохранения резко усиливается. Подпрыгивает на небывалый уровень. Дикари с дубинами убивают друг друга много больше и чаще, чем мы. Так что — минимизируем наказания.

Третье. Это следствие и аспект утверждения равенства всех социальный групп и национально-культурных и прочих меньшинств. У африканцев выше преступность. У гомосексуалистов больше психических заболеваний. У мусульман больше убийств за веру. Но говорить так — значит признавать неравенство групп в законопослушании или здоровье, а это противоречит доктрине всеобщего равенства.

Четвертое. Сегодня либеральная мысль Запада пытается отрицать детерминированность исторического процесса (с легкой руки Поппера). И продвигает идею волюнтаризма. А именно: человек сам делает что хочет, только его ум и воля ему указ. Значит, преступник только сам и виноват, захотел бы — поступил бы иначе, так что коллектив не трогайте.

Пятое — вытекает из четвертого: атомизация социума. Нет у тебя группы, коллектива, социума — есть ты как член человечества. Все равны, понятие патриотизма вредно, понятие родины архаично, люди свободно живут где хотят, не надо розни. Ты ни за кого не отвечаешь — и за тебя никто.

Вот по этим пяти идеологическим причинам политкорректность принципиально и наотрез отрицает правду: один за всех — и все за одного, в труде и празднике, войне и мире, награде и наказании.

…Утонченный цинизм этой лжи-идеологии усугубляется тем, что вся белая раса, прежде всего мужчины, должны нести коллективную вину за рабовладение и колонизаторство предков, отнюдь не всех, века назад. (Что иначе африканцы и сегодня оставались бы в Африке дикарями — упоминать нельзя, это оскорбительно и неполиткорректно.) Но заявлять о коллективной вине афроамериканцев за превращение Детройта в бандитскую трущобу, вине пакистанцев за превращение Ротерхема в заповедник насильников, вине негров Зимбабве за этническую чистку белых и создание голода в обнищавшей стране — а вот это никогда.

Итальянский фашизм как создание Маринетти, Де Амбриса, Джентиле и Муссолини — это корпоративное патерналистское государство с единой идеологией, которое регулирует все стороны жизни граждан и обеспечивает их равноправие и максимальное участие в управлении этим государством. Его экономической основой является государственный социализм, сглаживающий противоречия между классами и группами и совмещающий их интересы. Его этика консервативна, а эстетика традиционна — они являют отсыл к здоровью, жизнелюбию и силе Возрождения. Во главу угла ставятся интересы нации, причем понятие нации отрицает сугубо расовый подход. «Нация не есть раса или географическая местность, но длящаяся в истории группа», — писал Муссолини — дуче, несменяемый вождь фашистской Италии.

Отдельно подчеркивать тоталитарный характер итальянского фашизма вряд ли правомерно — ибо любой социализм на практике дает тоталитарное государство, проявляющее свой характер раньше или позже; и чем дальше, тем сильнее. Социализм включает в себя распределительную систему преимуществ и благ, для чего создает бюрократические распределительные органы, каковые органы объективно стремятся к полноте своей власти и контролю за всеми сторонами жизни граждан в целях именно что справедливого распределения всего. А что есть справедливость — эти органы решают сами. А для ее соблюдения создаются надзирающие органы, которые тут же выделяют из себя карающие. В помощь порядку появляются органы пропаганды. И вот вы уже в Англии Оруэлла.