Когда рассеется туман - Кейт Мортон

Им больше не хватало тех кратких встреч в гостиной, пока Робби ждал Эммелин. Ханне не терпелось увидеться с ним наедине, поговорить свободно, без чужих глаз и ушей.

В один из вечеров тысяча девятьсот двадцать третьего года им подвернулась такая возможность. Тедди был в Америке по делам, Дебора — у кого-то из друзей в загородном доме, а Эммелин с друзьями — на поэтических чтениях Робби. Ханна решилась.

Она поела в одиночестве, попила кофе и вернулась к себе в спальню. Когда я пришла переодеть ее ко сну, она сидела на краешке изящной ванны, одетая в тончайшую атласную комбинацию, которую Тедди привез ей с континента. И держала в руках что-то черное.

— Хотите принять ванну, мэм? — спросила я. Редко, но бывало, что Ханна лежала в ванне после ужина.

— Нет.

— Принести вам ночную сорочку?

— Нет, — снова отказалась она. — Я не собираюсь спать, Грейс. Я собираюсь уйти.

Я ничего не поняла.

— Да, уйти. И мне нужна твоя помощь.

Нельзя, чтобы узнали другие слуги. Они же шпионят — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Ханна — а она не хочет, чтобы Тедди, Дебора или даже Эммелин догадались, что сегодня вечером ее не было дома.

Я встревожилась — ночью, одна, да еще тайком от Тедди! И куда это она собралась, почему не говорит мне? И все-таки я ей помогла. Да и как я могла отказаться? Ведь меня просила Ханна.

В полном молчании я помогла ей переодеться. Платье было выбрано заранее — светло-голубое, шелковое, с бахромой, которая щекотала открытые колени. Потом Ханна уселась перед зеркалом и подождала, пока я заколю ей волосы вокруг головы. Пощипывала бахрому платья, крутила в пальцах медальон, кусала губы. Когда я закончила, подала мне парик: темный, гладкий, короткий — одно из приобретений Эммелин для костюмированных балов. Я поразилась — Ханна никогда раньше не носила париков — однако послушно натянула его ей на голову и отступила, чтобы посмотреть, что вышло. Просто другой человек. Похожа на актрису Луизу Брукс.

Ханна покрутила в руках флакончик духов «Шанель номер пять», еще один подарок Тедди, и поставила на место. Оглядела себя в зеркало. Тогда-то я и заметила на бюро клочок бумаги: «Чтения Робби: «Бродячий кот», Сохо, суббота, десять вечера». Ханна взяла записку, спрятала в сумочку и громко ее защелкнула. Мы встретились глазами в зеркале. Ханна ничего не сказала, да и не требовалось. Я сама не понимала, как не сообразила сразу. Кто еще мог заставить Ханну так нервничать? Волноваться. Трепетать от ожидания.

Я вышла первой, чтобы посмотреть, не крутится ли поблизости кто-нибудь из слуг. Сказала мистеру Бойли, что я заметила пятно на стекле в вестибюле. Никакого пятна, разумеется, не было, просто надо было как-то объяснить, почему хлопнула парадная дверь.

Снова поднялась наверх, махнула с лестничной площадки, показывая, что путь свободен. Открыла парадную дверь, и Ханна проскочила наружу. Остановилась на крыльце, с улыбкой повернулась ко мне.

— Будьте осторожней, мэм, — попросила я, стараясь заглушить в себе плохие предчувствия.

Ханна кивнула.

— Спасибо тебе, Грейс. За все.

И исчезла в ночи — бесшумно, держа туфли в руках, чтобы не стучать каблуками.

* * *

Ханна поймала такси и дала водителю адрес клуба, где должен был выступать Робби. От волнения она едва могла дышать. Приходилось постукивать каблуками по полу машины, чтобы убедить себя, что это не сон.

Добыть адрес оказалось нетрудно. Эммелин вела альбом, куда вклеивала приглашения и рекламки, и Ханна легко обнаружила там все, что нужно. Оказалось, можно было и не искать. Только лишь она назвала таксисту клуб, он сразу понял, куда ехать. «Бродячий кот» был одним из самых модных клубов Сохо, место встречи художников, торговцев наркотиками, финансовых воротил и ленивых, утомленных жизнью аристократов, пытавшихся сбросить оковы высокого происхождения.

Водитель остановился, посоветовал Ханне быть поосторожней и покачал головой, когда она с ним расплатилась. Она поблагодарила его и посмотрела, как отражение сияющей вывески клуба съезжает с капота черной блестящей машины и она исчезает в ночи.

Ханна никогда раньше не бывала в таких местах. Она постояла, рассматривая простую кирпичную стену, сияющую вывеску и толпы хохочущих людей на тротуаре перед клубом. Значит, вот где Эммелин проводит ночи. Ханна замоталась в шаль, опустила голову и вошла, отказавшись отдать швейцару верхнюю одежду.

Зал оказался маленьким, чуть больше обычной комнаты, очень жарким и душным от множества скопившихся там людей. В прокуренном воздухе пахло джином. Ханна остановилась почти у входа, прислонившись к колонне, и оглядела клуб в поисках Робби.

Он был уже на сцене, если это можно было назвать сценой. Маленький клочок пустого места между баром и огромным роялем. Сидел на табуретке и лениво курил, сигарета свисала изо рта. Пиджак висел на спинке соседнего стула, на Робби остались черные брюки и белая рубашка. Воротник расстегнут, волосы растрепаны. Он листал небольшой блокнот. Перед ним за небольшими круглыми столами сидели зрители. Некоторые устроились на табуретках около барной стойки или стояли у стен.

Ханна заметила за одним из столиков сидевшую в компании друзей Эммелин. С ними была Фэнни — считалось, что она приглядывает за молодежью. Семейная жизнь обернулась для Фэнни разочарованием. Дети проводили все время с пожилой нянькой, муж находил у себя одну болезнь за другой, и ей ничего не оставалось, как примкнуть к компании более юных приятелей. Они терпели Фэнни, объясняла Ханне Эммелин, потому что, с одной стороны, она веселилась наравне с остальными, а с другой, была старше и опытней и с легкостью вытаскивала их из всевозможных неприятностей. К примеру, прекрасно заговаривала зубы полицейским.

Вся компания попивала коктейли из бокалов для мартини, один из юнцов насыпал на стол полоску белого порошка. В другое время Ханна испугалась бы за Эммелин, но сегодня она любила весь мир.

Ханна поглубже зашла за колонну, однако беспокоилась она зря. Молодые люди были так заняты друг другом, что почти не глядели по сторонам. Тип с порошком шептал что-то Эммелин, она громко хохотала, закидывая голову.

У Робби дрожали руки — Ханна заметила, как трясется блокнот. Он пристроил сигарету на пепельницу и без всякого предупреждения начал читать. Стихотворение об истории, тайне и памяти: «Когда рассеется туман». Одно из самых ее любимых.

Ханна глядела на Робби. Чуть ли не в первый раз она смогла рассмотреть его, пока он об этом не догадывался. И слушала. Стихи пронзили ее сердце, еще когда она читала книгу, но слышать их от самого поэта было гораздо трогательней — будто проникаешь в его душу.

Робби дочитал, публика захлопала, кто-то что-то выкрикнул, зрители засмеялись. Робби поднял голову и посмотрел. На Ханну. Лицо его осталось бесстрастным, но Ханна поняла, что он увидел ее и узнал, несмотря на маскировку.