Раксис - Дмитрий Таланов

— Сашка, а помнишь, как я силой уволок тебя от «Девятого вала»? — спросил, улыбаясь, Андрей. — Так я стишок состряпал, точно в тему.

— Валяй! — сказали ему хором друзья.

Андрей немедленно приосанился и с выражением продекламировал:

Поздняк метаться. Отданы швартовы.

Отточены ножи и топоры.

С цепи сорвался старый пес портовый,

Охотник до разбойничьей игры.

Крутейшим из крутейших в доке перцев

Он форы даст хоть тысячу очков.

В его груди — восторженное сердце.

В его крови — безумие штормов.

Ну что ему назойливые чайки?

Ну что ему волков морских оскал?

Он броненосец до последней гайки,

Влюбленный, как щенок, в девятый вал.

Довольно он на привязи болтался,

Зверея, сатанея от тоски

По тем, кого он ждал и не дождался,

Кого давно отпели моряки.

Теперь ему и море по колено.

А на море сам черт ему не брат,

И горе не беда, и радость — пена,

И нет, как не крути, пути назад.

Сашка глянул с уважением на Андрея, ожидающего оценки.

— Какой ты император? — бросил он. — Ты поэт! Может, еще передумаешь?

Маша, подумав, сказала:

— Броненосец до последней гайки у нас всё-таки Сашка, а ты… Ты и есть пес портовый! — засмеялась она.

— Еще забыла, что сам черт ему не брат, — напомнил Сашка.

— Правильно, — пробормотал Андрей и порозовел. — Потому что он мне дедушка.

Солнце показалось над лесом, и трое друзей невольно прикрыли глаза. Воздух был свеж после пролившегося под утро короткого дождя. Начинался прекрасный летний день. Как тот, когда Сашка впервые встретил Лилию на берегу водохранилища.

Прошедшее с того дня время казалось ему теперь вечностью. Сашка не мог и предполагать тогда, через два месяца после схватки с Джокером, что их ждет впереди. Что ждет его самого.

Сейчас он думал, что так, наверное, чувствуют себя те, кто вернулся с войны. Враги повержены, впереди мирное время, но тяжесть потерь то и дело тянет оглянуться назад. Но когда Сашка делал это, его охватывало странное оцепенение. Безумная надежда, что Лилия не погибла, что она всё еще где-то здесь, тут же оживала в нем. А в следующее мгновение ее образ заслоняла другая Лилия — ощерившийся в бешеной ярости демон. Самый опасный демон, как сказал им Вайларк. И в это было легко поверить.

Когда-то Сашка смотрел кино, в котором появившиеся ниоткуда обаятельные пушистые зверьки с лёту завоевали сердца людей. Невозможно было представить, что эти создания могут причинить кому-то вред. Пока они не показали зубы. Зубы, форма и длина которых однозначно свидетельствовали, что забавные зверьки на самом деле хищники, способные лишь рвать и заглатывать добычу.

Наверное, она боялась, что я узнаю, какой именно она демон, думал Сашка. На ее месте он тоже бы тысячу раз подумал. Узнай он тогда, что она тот же самый демон, который искалечил его тетку, как бы он поступил? Этот вопрос не давал Сашке покоя.

Иногда ему казалось, что ничего бы не изменилось, но потом он вспоминал ужас, испытанный им в подвале тети Зины, и вынужденно признавался себе, что, скорее всего, больше не стал бы общаться с Лилией. А значит, она была права в своих сомнениях. Сомнениях, которые стоили им полтора года.

Дрогнувшим голосом Маша спросила:

— А помните?

— Помним, — ответили Андрей с Сашкой, думая каждый о своем.

От конюшен к ним возвращался Вайларк, ведя на поводу трех лошадей. Следом бежали собаки. При виде их лицо Маши стало пустое, она отвернулась. Сашка глянул туда, куда она смотрела, на далекую линию леса, обрывающуюся, по-видимому, у моря и тяжело вздохнул.

Через час-другой он снова будет в своей квартире, где, собственно, и собирался дожидаться выздоровления матери, сообщение о котором ему пошлют в обычной стеклянной бутылке. Бутылку бросят через Врата на то самое поле, и от Сашки всего-то требовалось каждый день ровно в шесть утра выглядывать в окно проверить, не зажгутся ли там ненадолго призрачные гигантские шторы. Вот и все обязанности на ближайшее время.

В кармане у него лежали подписанные тетей Зиной документы на пользование ее банковским счетом, так что и с деньгами не будет проблем. Всё, казалось, устроилось как можно лучше, не считая матери в госпитале и тетки в тюрьме, но даже эти проблемы рано или поздно решатся. Хуже было то, что Сашка не понимал, что ему делать дальше.

«Будьте осторожны в своих желаниях, они могут сбыться», — вспоминал он каждый раз, замечая что-то для него непривычное, чего просто не было там, куда он сейчас возвращался.

Детская Сашкина мечта о другом мире лежала вокруг — он полной мерой получил что хотел. Это был настоящий и очень хороший мир. Здесь жили, в общем-то, довольно славные люди. В то же время здесь погиб его отец и чудом осталась в живых мать. Да и самого Сашку трижды почти убили. И всё из-за того, что кто-то решил: он может быть опасен. Это больше всего бесило его, это самое может быть.

Как можно решать чью-то судьбу, основываясь на таком шатком фундаменте? Сашка отказывался это понимать. Объяснением этому могла быть лишь трусость, почти патологическая, но даже трусость должна на что-то опираться. На факт, миф, легенду, что угодно, Сашке подошло бы любое объяснение.

У него, правда, было одно предположение. Утром того дня, когда за ними явился Хавелок, тетя Зина упомянула в своем рассказе, что Сашкин отец слишком долго, с ее точки зрения, жил рядом с Сотерисом. Это был примечательный факт, потому как именно он подвигнул Совет на подписание Договора. Видимо, имелось в истории этого мира что-то такое, что превращало предположение Совета о ребенке-чудовище в реальность.

Сашка спрашивал Вайларка, не было ли здесь когда-либо случая, чтобы Сотерис свел кого-то с ума. Ментор ответил, что доказанных случаев не было, а за слухами Сашке следует записаться в библиотеку. На другой вопрос, о биографии отца, он отправил Сашку в императорский архив. По голосу Ментора было ясно, что ничего выдающегося он там не найдет.

Мысль копаться в слухах Сашку не привлекала, а биографию вполне может рассказать мать. Но что проку в биографии? Это ведь не слова очевидца! Очевидец же из матери никакой — встретились, поженились, через пару лет муж погиб. И даже реабилитация его невозможна из-за недостатка данных, как успел вслед за судьей дать понять Вайларк.

Получалось, что в глазах этого мира Сашка хоть и герой, но по-прежнему сын ужасного преступника, что радости ему не доставляло. Поэтому он понятия не имел, где жить и в каком университете учиться, и вообще надо ли ему учиться, а то, может плюнуть на всё и стать каким-нибудь солдатом удачи. С другой стороны, Сашка успел понять, что рубить людей в капусту — не его призвание, и если иметь с ними дело, то лучше их лечить. О своих сомнениях он друзьям ничего не говорил, и они были уверены, что он собрался жить именно здесь.