Тонкая темная линия - Тэми Хоуг

В гостиной никого не оказалось. Никаких следов жертвы. Судя по всему, спальня располагалась слева по коридору. Питр стоял как раз на пороге, в футе от поверженного насильника. Анни сделала глубокий вздох и пошла к нему.

– Вряд ли мне в ближайшее время захочется пиццы, – пробормотал себе под нос Питр и обернулся на звук шагов. – Бруссар, а ты, черт побери, что здесь делаешь? Ты же сегодня не дежуришь. Проклятие, да ты вообще уже почти вылетела со службы.

Анни его проигнорировала и взглянула на покойника. Преступник лежал на полу, раскинув руки. Он был одет в черную одежду, скрывавшую каждый дюйм его тела, включая руки. Он мог быть белым, черным, индейцем, сказать было невозможно. От его лица в буквальном смысле слова ничего не осталось. Волосы пропитались кровью, и их цвет не поддавался определению. Кусок черной маски из перьев прилип к осколкам черепа.

– О господи! – выдохнула Анни, колени у нее стали ватными.

Брызги крови и плоти заляпали потолок и бледно-желтую стену. Спасительный дробовик одиноко лежал на постели.

– Если тебе дурно, Бруссар, проваливай отсюда. Тебя сюда никто не звал. – Питр подошел к кровати, чтобы осмотреть оружие. – Стоукс не обрадуется, когда тебя увидит.

– Неужели? Может, это как раз он остался в дураках, – пробормотала Анни, стараясь продумать свое поведение. Стоит ли ей отозвать в сторону Квинлэна, когда тот появится, и рассказать ему о своих подозрениях? Или лучше всего просто отойти в сторону, ни во что не вмешиваться и ждать результата? Никто не скажет ей спасибо за то, что она подозревала Чеза Стоукса.

– Ну-ка, ну-ка, – в голосе Питра послышалась радость ребенка, обнаружившего рождественский подарок. – Теперь мы знаем, что у парня один глаз определенно был голубым.

– Как это?

С гнусной ухмылкой Питр наклонился над кроватью и стал рассматривать свою находку.

– А так. Вот он валяется, глазик-то!

Анни сразу же вспомнила голубые глаза Стоукса. Она обошла стороной тело, но, прежде чем она успела посмотреть на находку Питра, у нее за спиной раздался знакомый голос:

– «Человек без лица». Кто-нибудь видел этот фильм? Этот парень куда страшнее.

Ошеломленная, Анни обернулась. В дверях стоял Стоукс и разглядывал тело, сдвинув бейсбольную кепку на затылок. Он поднял на нее глаза и скривился:

– Господи, Бруссар, ну ты просто как триппер – нежеланный, нелюбимый и избавиться невозможно.

– Я уверена, что ты знаешь это по собственному опыту, – едва смогла вымолвить Анни. Она только сейчас поняла, насколько была уверена в вине Стоукса до этой самой минуты. Ее захватил круговорот эмоций, пока она смотрела, как детектив обходит тело кругом, – разочарование, облегчение, чувство вины.

– А кто тебя сюда звал? – спросил Стоукс. – Секретарши нам здесь не требуются, полицейские собаки тем более.

– Я подумала, что жертве будет приятно поговорить с женщиной.

– Вероятно, так оно и было бы, не лежи он сейчас мертвым.

– Я говорила о женщине.

– Тогда пойди и поищи ее и освободи место преступления. – Он взглянул Анни прямо в глаза и произнес с непроницаемым выражением лица: – Не могу допустить, чтобы ты подтасовала улики.

Когда Анни выходила в коридор, Стоукс уже склонился над постелью и разглядывал дробовик.

– Вот это я понимаю, контроль за рождаемостью…

Питр рассмеялся.

Жертва, Ким Янг, стояла в своей чистенькой кухоньке, прислонившись к рабочему столу. Ее трясло так; словно она все это время провела в морозильнике. Бледно-голубая коротенькая ночная рубашка, едва прикрывавшая бедра, и лицо были щедро забрызганы кровью и мозгами. То же самое запуталось в осветленных перекисью кудряшках.

– Я помощник шерифа Бруссар, – негромко представилась Анни. – Вы не хотите присесть? С вами все в порядке?

Женщина подняла на Анни пустые стеклянные глаза:

– Я… Я застрелила человека.

– Да, вы это сделали.

С того места, где она стояла, Анни видела дверь внутреннего дворика, ведущую в столовую. Именно этим путем в дом проник преступник. Аккуратный полумесяц был вырезан в стекле как раз возле ручки.

– Вы рассмотрели его прежде, чем спустили курок?

Ким покачала головой, из кудрей вывалился осколок кости и упал на кафельный пол рядом с ее босой ступней.

– Было слишком темно. Я вдруг проснулась… и так испугалась. Он вдруг оказался возле кровати. И я… – Слезы душили ее. – А если бы это был Майк? Это мог быть он! А я просто взяла и выстрелила…

Не обращая внимания на запекшуюся кровь, Анни обняла Ким Янг за плечи. Она понимала ее состояние. Женщина только что осознала, что могла по ошибке застрелить человека, которого любила. И тогда пресса объявила бы ее не героиней, как она, несомненно, поступит теперь, а истеричной дурой, заплатившей за свою сверхбдительность страшную цену. Действие одно и то же, только результат разный. Еще один урок, который преподнесла жизнь.

Насильника звали Уиллард Роуч. Дружки в тюрьме любовно прозвали его Жеребцом. За его плечами оказался внушительный багаж сексуальных нападений и два приговора. После последней отсидки он досрочно вышел из тюрьмы штата в июне 1996 года. Свой последний адрес Роуч указал в Шривпорте, но там он надул своего наблюдателя и бросил свое удостоверение личности.

Он назвался Уильямом Данхэмом, переехал в Байу-Бро в последних числах декабря и устроился работать техником на радиостанцию «Кейджун», прикрывшись поддельным резюме, которое никто не удосужился проверить. Роуч отвечал на телефонные звонки в прямом эфире и записывал фамилии и адреса звонивших. Именно из этого списка он и выбирал свои жертвы.

При обыске в его доме были обнаружены ксерокопии списков с пометками Уилларда на полях. Рядом с именем Линдсей Фолкнер он написал: «Сексуальная сучка». Также при обыске нашли коробку с полудюжиной масок из перьев, купленных им в Новом Орлеане.

Эта информация поступала постепенно в течение всего дня. Все началось с того, что недалеко от дома Ким Янг нашли машину Роуча. У убитого взяли отпечатки пальцев, которые потом пропустили через компьютерную систему штата. Все делалось в спешке, потому что на четыре часа дня была назначена пресс-конференция. Ноблие хотел, чтобы дело было закрыто и перевязано праздничной ленточкой. Такой подарок жителям города к карнавалу – лучшая реклама деятельности полицейского департамента.

Анни металась по отделу, словно зверь в клетке. Ей так хотелось быть сейчас в гуще событий, а Майрон едва соблаговолил позволить ей внести в каталог все поступившие к ним на хранение улики по этому делу.

Анни хотела доказать вину Роуча самой себе, чтобы наконец выбросить из головы теорию о причастности к этим преступлениям Чеза Стоукса. Все ее домыслы лопнули как мыльный пузырь. Как Фуркейд и говорил ей, у нее не было улик, только какие-то намеки, подозрения, предположения. А работа детектива состоит в том, чтобы найти неопровержимые улики, чтобы выстроить прочное дело, которое не развалится в суде. Именно так и должен был действовать Стоукс еще до того, как Уиллард Роуч смог напасть на Кей Эйснер, Линдсей Фолкнер и Ким Янг, если бы Чез поработал чуть усерднее после нападения на Дженнифер Нолан.