Сталин против "выродков Арбата". 10 Сталинских ударов по "пятой колонне" - Александр Север

Так почему же возросло число вооруженных побегов из ГУЛАГа? С одной стороны произошло значительное ослабление режима охраны мест заключения. Если перед войной на вышке стоял сытый и довольный службой недавно демобилизовавшийся красноармеец или матрос, то теперь его мать или отец – ограничено годный к строевой службе – оба голодные и смертельно уставшие от непрерывных нарядов (людей не хватало). Ведь на фронт были направлены 117 000 работников исправительно-трудовой системы. Только по официальным данным, рядовой состав исполнял служебные обязанности по 14–15 часов в сутки без выходных и отпусков, а командный и начальствующий состав – более 18 часов в день. Для сравнения: заключенным в начале войны был установлен 11,5 – часовой рабочий день (без учета времени на дорогу)[373].

Аналогичная ситуация была и в конвойных войсках. Те, кто служил перед войной – воевали на фронте, а им на смену пришли вчерашние школьники, которые регулярно писали рапорты командованию с просьбой отправить их на передовую, туда, где воют их одноклассники.

Охранять вчерашним школьникам и пожилым рабочим приходилось матерых уголовников и бандитов, готовых на все, даже на убийство. Большинство заключенных имевших «легкие» статьи (хулиганство, кражи и т. п.) и маленькие сроки наказания были амнистированы или освобождены внесудебном порядке. С 1941 по 1944 год на свободу вышло свыше 975 000 человек[374]. А их место в ГУЛАГе заняли те, кто в годы войны совершил особо тяжкие преступления и был осужден на срок от 10 до 25 лет.

Периодически по ГУЛАГу стремительно распространялись слухи, что немцы стремительно наступают, и всех заключенных НКВД планирует расстрелять. Кто-то верил в эти слухи и решал «умереть свободным» – совершив побег.

С другой стороны, большинство беглецов планировало достичь линии фронта и перейти на сторону врага. Информация о происходящем за пределами лагеря поступала в очень дозированных объемах и с многомесячным опозданием. Так же нужно учитывать тот факт, что люди слышали то, что хотели услышать. А именно – о поражениях Красной Армии и стремительном наступлении войск Вермахта.

Большинство вооруженных побегов отдельные «историки» и журналисты обожают трактовать как политические выступления обитателей «сталинских лагерей», а тем, что сложно придать необходимую «окраску» – предпочитают замалчивать.

Лаконично расскажем о самом кровавом вооруженном побеге в истории ГУЛАГа – так называемом Усть-усинском восстание, которое произошло в феврале – марте 1942 года в райцентре Усть-Усы Коми АССР – старинном селе на берегу реки Печеры и его окрестностях. По северным меркам поселок с населением 4,5 тысячи человек – почти город. Здесь были сосредоточены все районные учреждения, в том числе, разумеется, и райотдел НКВД. Именно здесь получали документы об освобождении. В Усть-Усе был большой консервный завод, аэродром. Здесь помещалось Печорское управление речного пароходства, склады и базы. Усть-Уса была важнейшей перевалочной базой для северных лагерей, строительства Печорской железной дороги. Через нее шли этапы на Воркуту. Когда дорога была построена, значение Усть-Усы стало падать.

Вокруг Усть-Усы располагалось несколько лагпунктов Воркутлага и Печжелдорлага. Один из них – воркутлаговский Лесорейд, примерно в 6 километрах от села, на другом берегу Печоры. Он был при запани, куда поступал лес с верховьев реки. Здесь плоты распаковывали и лес грузили на баржи, которые поднимались по Усе на Воркуту. Зимой заключенные работали на лесоповале. Вот в этом лагпункте и произошли решающие события.

Лагпункт, по меркам ГУЛАГа был небольшой, а в зимнее время, когда реку сковывал лед, часть заключенных отправляли в другие лагеря. По состоянию на 1 декабря 1941 года там находилось 202 заключенных, из них 104 осужденных по политическим статьям.

Вдохновителем и организатором восстания был… тридцати трехлетний начальник лагпункта Марк Андреевич Ретюнин. Уроженец Архангельской области, в 1929 году он был осужден на 13 лет за бандитизм (участие в ограблении банка). В 1939 году освободился и остался вольнонаемным в лагерной системе. Знавшие Ретинина характеризовали его как сильную личность, пользовавшуюся безусловным авторитетом у заключенных, как жесткого администратора, способного любой ценой «обеспечить план», что, по-видимому, помогло ему довольно быстро «сделать карьеру». В тоже время многие отмечали его любовь к поэзии и слабость в политических вопросах.

Идеологом бунтовщиков был заведующий лесобиржей Алексей Трофимович Макеев. До ареста в 1938 году – крупный хозяйственник, управляющий трестом «Комилес», член бюро Коми ОК ВКП(б). Осужден по «политической» статье. Проходил по одному делу со всей партийной верхушкой во главе с первым секретарем обкома. Сначала приговорили к расстрелу, но затем заменили пятнадцатью годами лагерей.

Среди руководителей восстания были два опытных офицера – «троцкиста» Иван Матвеевич Зверев и Михаил Васильевич Дунаев. Первый трудился завхозом, а второй – прорабом. Так же следует назвать и других руководителей восстания. Осужденный по статье «контрреволюционная деятельность» и отсидевший «червонец» за бандитизм заместитель начальника лагпункта А. И. Яшкин.

Подготовка к вооруженному восстанию началась еще в августе 1941 года. В декабре того же года прошло три организационных собрания. О готовящейся акции знало не больше 15–20 человек, да и лагерное начальство доверяло Марку Ретюнину.

План заговорщиков был такой: освободить заключенных, обезоружить охрану, неожиданно захватить Усть-Усу и тем самым парализовать местную администрацию. Далее основной отряд должен был совершить бросок на Кожву, к железной дороге, а оставшиеся в Усть-Усе для охраны – связаться с управлением Воркутлага и предъявить ультиматум: освободить всех заключенных. Основной отряд по железной дороге от Кожвы должен был двигаться в двух направлениях – на Котлас и Воркуту, освобождая по пути заключенных. Таким образом, в короткий срок восставшие рассчитывали создать мощную армию. А. Макеев уверял, что к восставшим присоединятся спецпоселенцы и местное население. Он предлагал агитировать за отмену колхозов и отменить продовольственные карточки, выдавая продукты со складов. Впрочем, никакие политические программные документы восставших неизвестны.

Наступил день восстания – 24 января 1942 года. Это был субботний день, и по распоряжению Ретюнина все свободные охранники пошли мыться в баню (банщик – китаец Лю Фа, – был в числе заговорщиков). Как только за ними закрылась дверь, инициативная группа обезоружили стрелка на вахте и дежурного в казарме. Там находились еще два стрелка, которые пытались сопротивляться. В результате один был убит, а второй – ранен. Так пролилась первая кровь.

Захватив оружие (12 винтовок и 4 револьвера), восставшие вывели незадачливых любителей бани и вместе с разоруженными охранниками заперли в овощехранилище. Но один из стрелков все же сумел убежать, что сразу поставило под угрозу весь план восстания. Марк Ретюнин послал по баракам агитаторов – призывать к восстанию. Были открыты склады, заключенные стали получать добротные армейские полушубки, валенки, шапки, грузить на сани продовольствие. К восставшим присоединилось человек восемьдесят.