Грани безумия. Том 1 - Ирина Успенская

Бесконечные коридоры, анфилады комнат, вежливые поклоны-кивки встреченных мужчин, реверансы и очаровательные улыбки дам. Любопытные взгляды и от тех, и от других. Лучано их вполне понимал. По виду он явный итлиец, но герб на его дворянском медальоне здесь совершенно неизвестен. К тому же о таких занимательных событиях, как приезд иностранного посла, нужные люди всегда знают заранее, и теперь по коридорам дворца Риккарди катится вал слухов, сплетен, предположений. Кто таков этот Фарелли, какие выгоды может сулить его расположение, и как бы к нему подступиться…

Шагая за пажом, он невольно потрогал большим пальцем правой руки железный ободок на указательном – кольцо младшего мастера Шипа. В Итлии оно снова вернулось на законное место по совету мастера Ларци – пусть Риккарди помнит при разговоре, что за его гостем стоит не только монарх Дорвенанта, но и гильдия, у которой на севере свои интересы. Железный бутон на шипастом стебельке плохо сочетался с драгоценными перстнями и оттого еще сильнее бросался в глаза. Лучано подумал – и согласился с мастером.

В очередном зале паж остановился и с низким поклоном отступил в сторону, а навстречу Лучано выступил высокий сухопарый синьор, немолодой, с острым взглядом темных проницательных глаз и холеной бородкой. Он поклонился первым и церемонно произнес:

– Его высочество Франческо Риккарди рад приветствовать его величество Аластора Дорвенна в лице его посланника, благородного синьора Фарелли. Прошу следовать за мной. Мой господин примет вас в саду.

Вернув поклон, Лучано в очередной раз проследовал, а по дороге с удовлетворением вспомнил последний разговор с грандсиньором Аранвеном, когда не утерпел и все-таки спросил, какая необходимость посылать к Риккарди именно его, такого прекрасного, но ровным счетом ничего не понимающего в государственных делах? Разве у Дорвенанта нет послов? Настоящих благородных синьоров, которые знают посольский этикет и в придачу множество нужных вещей, от пошлинных ставок до имени чьей-то любимой собачки?

Одобрительно кивнув, словно наставник, услышавший правильный вопрос, канцлер тонко улыбнулся и ответил:

– Милорд Фаррел, официальное посольство накладывает слишком много ограничений. Этикет, как вы верно изволили заметить, требует приема во дворце, вручения верительных грамот, подписания соглашений. Сейчас между государствами Эдора существует определенное равновесие, но Итлия и Фрагана традиционно опасаются друг друга. Если такая значимая сила как Дорвенант проявит слишком дружеские чувства к одной из сторон, вторая может посчитать себя обиженной и… обеспокоиться, скажем так. Много лет симпатии нашего государства склонялись в сторону Итлии благодаря брачному союзу с Риккарди и денежной помощи от них. Фрагана была нашим врагом, и если бы итлийские города-государства были способны на объединение, в Эдоре могла бы вспыхнуть куда более ужасная война, чем та, которую мы пережили.

– Но скорее дождь пойдет вверх, чем торговые принцы объединятся, – пробормотал Лучано. – Так у нас говорят. Простите, что перебил.

– Очень меткое выражение, – благосклонно кивнул канцлер. – Да, именно так. Сейчас положение дел изменилось. Новый король Фраганы не намерен воевать, а его величество Аластор весьма дружественно расположен к нашим фраганским соседям, за что им следует поблагодарить месьора д’Альбрэ, я полагаю. Если Флоризель не совершит какой-то роковой ошибки, у нас есть все шансы на полезный и долговременный союз. Как вы понимаете, это очень не нравится Итлии…

– Но монсиньор женат на Риккарди, – заметил Лучано. – Разве это не склоняет чашу весов на их сторону?

– До определенного момента, – снова одобрительно кивнув, отозвался канцлер. – Скажем так, если ее величество благополучно разрешится от бремени, позиции Итлии значительно упрочатся. Но если что-то пойдет не так… Будем откровенны, милорд, ее величество в том возрасте, когда деторождение представляет опасность. Так вот, если она не сможет произвести на свет наследника или хотя бы наследницу, королю придется расторгнуть этот брак и выбрать между несколькими возможными партиями.

– Пьячченца… – уронил Лучано. – Не дай Благие…

– Да, это не самая удачная партия, – сдержанно подтвердил Аранвен. – Однако у короля Флоризеля две незамужние сестры. Молодые, очаровательные, в самом подходящем возрасте. Еще недавно о браке с ними не могло быть и речи, Фрагана слишком алчно смотрела на Озерный край, но Флоризель гораздо рассудительнее своего отца, и в целом… Конечно, это лишь в том случае, если ее величество Беатрис не исполнит свой супружеский долг, вы же понимаете!

– О да, грандсиньор! – пылко подтвердил Лучано. – Вполне понимаю! Но по-прежнему не могу уловить, почему именно я?..

– Потому что вы, милорд, второй фаворит его величества наряду с месьором д’Альбрэ, – сказал канцлер, ничем не выдавая раздражение от его непонятливости. Святой человек! – Противовес, если можно так выразиться. Не сомневайтесь, все заинтересованные лица прекрасно знают, что вы имеете на его величество довольно большое влияние, и ваше появление во дворце Риккарди воспримут как доказательство его благосклонности к этой семье. Очень весомое доказательство, но не слишком официальное, понимаете? Ничего, способного всерьез насторожить Фрагану.

– Политика, – вздохнул Лучано. – Я вас понял, грандсиньор. Скажите, вам самому не кажется нелепым, что судьба государства может зависеть от того, кто варит королю шамьет или фехтует с ним по утрам? Как-то это странно.

– Судьба королевства порой зависит от поразительных пустяков, милорд, – вздохнул Аранвен. – От красивого женского личика, от сказанного или, напротив, не сказанного слова. И даже от выпитой не вовремя бутылки карвейна. Судьбу страны творят люди, милорд Фарелл, а они редко руководствуются чистым разумом, гораздо чаще – чувствами. Так что почему бы и нет? Ваша скромная роль при дворе Дорвенанта никого не обманывает, ведь тот, кто варит шамьет, может лить не только напиток в чашку, но и слова в королевские уши. Признаться, я рад, что целых три нынешних королевских фаворита доставляют мне гораздо меньше хлопот, чем один прежний. И потому искренне желаю вам удачи с улаживанием семейных дел и скорого возвращения.

– Благодарю, грандсиньор, – с искренним почтением и благодарностью поклонился Лучано, а про себя подумал, что у прошлого короля и вправду было не слишком хорошо с друзьями.

Всего один, если верить слухам, да и тот – грандсиньор Бастельеро. Право, лучше бы король завел еще дюжину котов, с ними хотя бы уютнее.

Услышав про сад, он понял, что канцлер как всегда оказался прав. Это настоящих послов положено принимать в тронном зале со всеми почестями и непременной пышной церемонией. Рядом с Аластором Лучано вдоволь насмотрелся на эту тягомотину.

Одних только северо-восточных княжеств между Дорвенантом и Карлонией оказалось восемь штук, и каждое прислало своего человека! Альс всерьез предлагал принять их всех разом, чтобы не тратить драгоценное время, но грандсиньор Аранвен со вздохом сообщил, что хотя бы в начале правления этикет и традиции следует соблюдать. Княжества – соседи хоть и мелкие, но тем больше в них самолюбия. А за ними – стремительно растущая Карлония и хищная Фрагана, которые с восторгом возьмут любых обиженных под свою руку. Поэтому следует всячески лелеять гордость этих малышей и внушать им, что они должны жить сами по себе, в крайнем случае – по заботливым дружеским советам Дорвенанта, который искренне их уважает.