Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

Финляндии, и у него всегда было впечатление, что между ними существует негласная симпатия, когда каждый из них сидел молча и слушал, как великие люди беседуют о государственных делах. Проходя мимо, Путин краем глаза заметил Калелу. На полпути вниз он остановился, оставив Людмилу одну продолжать, и побежал обратно по лестнице, чтобы поприветствовать его. Я не могу представить себе другого главу государства, - говорит Калела, - который повернулся бы, чтобы подняться обратно, как он, независимо от того, кем я была».

Это был не единичный случай. Год спустя, когда Путин во время официального визита в Германию присутствовал на приеме в берлинской ратуше, он заметил среди собравшихся Эберхарда фон Путткамера, бывшего генерального консула в Санкт-Петербурге, ныне уже давно находящегося на пенсии. К изумлению своих немецких хозяев, он покинул официальный прием, прошел через весь зал и обнял его. Вскоре фон Путткамер и его жена получили приглашение в Кремль, где Путин пригласил их на обед в свои личные апартаменты и лично показал им все вокруг.

Он относился к тем, с кем работал, в том числе к иностранцам, как к людям, к мнению которых следует прислушиваться и принимать всерьез, невзирая на разницу в статусе.

Посол США Джим Коллинз нашел его «огромным контрастом по сравнению с Ельциным". Если вы приходили на прием к Ельцину, вы излагали свои дела, а он в ответ делал заявление. [С Ельциным у меня никогда не было дискуссий... С Путиным все было по-другому... С ним ты вступал во взаимодействие. Если я приходил и что-то говорил, он на это отвечал. У нас был обмен мнениями. Он общался с тобой как с человеком».

Андрей Илларионов, экономист-либерал, который незадолго до дефолта в августе 1998 года информировал Путина о неизбежности девальвации, поднял трубку февральским днем и услышал на другом конце провода голос, сообщивший, что его хочет видеть действующий президент. Вечером они встретились на его даче в Горках. Илларионов был поражен, когда Путин начал разговор с вопроса: "Если предположить, что мы победим на выборах, то какими, на Ваш взгляд, должны быть мои первые решения?". По его мнению, это было сдержанно и приземленно. Беседа длилась около трех часов, в ходе которой Путин сообщил, что рассматривает возможность назначения Илларионова своим советником по экономике. Под конец беседы в кабинет вошел офицер и передал Путину записку, в которой сообщалось, что российские военные захватили важный районный центр в Чечне. Илларионов, который не был человеком, склонным к многословию, сказал Путину в лицо, что то, что делает там Россия, является преступлением:

Минут 15 у нас шел интересный обмен мнениями. Но, как известно, когда у людей, мягко говоря, несколько разные взгляды на тему, тон повышается... Он не повышал голос. Это было другое. Его голос стал холоднее и стальнее... Как сталь, абсолютно холодный, с ледяными глазами... Мы оба понимали, что если будем продолжать - потому что никто из нас не пойдет на компромисс, - то это будет конец навсегда. И поскольку он хороший психолог, не академический, а интуитивный, он сказал: "Стоп. В будущем мы не будем говорить о Чечне". 30 или 40 секунд он молчал, заставляя себя успокоиться... может быть, это длилось минуту. Потом он сказал: "Давайте поговорим об экономике".

Уходя, Путин, к удивлению Илларионова, предложил ему встретиться на следующий день, 29 февраля. Илларионов извинился, но сказал, что он не свободен - это годовщина приезда его жены в Россию, а поскольку эта дата бывает только раз в четыре года, он обещал провести этот день с ней. Его жена, добавил он, оказалась американкой.

Путин пожал руку и попрощался, а Илларионов отправился домой, уверенный, что больше никогда о нем не услышит. Отказаться от встречи с главой государства было неслыханно для России. А уж чтобы президент России, да еще и бывший сотрудник КГБ, назначил себе помощника с женой-американкой - тем более.

Но через несколько дней телефон зазвонил снова, и тот же голос пригласил его на очередную встречу с Путиным. Затем последовали новые беседы. Илларионов сопровождал Путина в поездках по провинции, где заметил, что экономические идеи, которые он продвигал, стали появляться в импровизированных выступлениях. Через некоторое время спичрайтеры Путина попросили его встретиться с ними и объяснить свои мысли, чтобы они могли включить их в свои тексты. Затем, 30 марта, Путин попросил его принять участие в закрытой встрече в Белом доме. На ней присутствовали только шесть человек: Сам Путин, назначенный премьер-министр Михаил Касьянов, руководители их аппаратов, министры финансов и экономики.

По окончании встречи Путин обратился к остальным: "Я должен был объяснить, зачем здесь Андрей Николаевич [Илларионов]. Он будет моим экономическим советником". Это было неразрешимо, писал потом Илларионов. Противоречить избранному президенту было немыслимо, промолчать - невозможно. Поблагодарив Путина за приглашение, он добавил, чувствуя, что ходит по яичным скорлупам: "К сожалению, и я прошу прощения, я еще не принял этого решения".

Илларионов снова решил, что их отношения закончены. Но через десять дней он был приглашен на очередную встречу для обсуждения будущей экономической программы Путина, и там у него впервые возникло ощущение, что Путин его проверяет. Является ли он просто болваном, полным умных идей, или же он хочет выполнять тяжелую работу, пытаясь воплотить их в жизнь? После этого Путин снова спросил его: "Вы уверены, что не хотите быть моим помощником?". На этот раз, по словам Илларионова, он согласился. Он меня перехитрил".

Эта история тем более поразительна, что к моменту ее рассказа Илларионов стал одним из самых жестких критиков Путина. Даже если допустить, что в некоторых моментах он мог приукрасить свой рассказ, наиболее ярко проявился отказ Путина принять отказ. За 18 месяцев до этого Илларионов оказался прав в том, что все остальные ошиблись. Путин хотел видеть его своим советником, и его не остановили ни разногласия по Чечне, ни неоднократный отказ Илларионова от его предложений - даже в присутствии членов кабинета - ни что-либо другое. Lèse-majesté был вторичен, главное - достижение цели.

Виталий Манский, снимавший документальный фильм о Путине во время предвыборной кампании, снял с ним такую же спорную дискуссию, в которой они неоднократно расходились во мнениях на камеру. Когда Манский продолжал придерживаться своего мнения, Путин сказал: «Всех не переубедишь, к сожалению... Хотя мне кажется, что я бы смог, если бы поговорил с каждым индивидуально. Но это невозможно».

Впоследствии он попытался сделать именно это, организовав ежегодную телефонную программу "Прямая линия с Владимиром Путиным", которая часто длилась более четырех