Город смерти - Даррен О'Шонесси

Видите ли, моим преемником не может стать ни один реальный человек. Да и я бы этого не хотел: зачем воздвигать все это ради чужака? Я хотел, чтобы мое дело продолжал один из моих детей, моих людей-снов. И я создал преемника. Он был влиятельным человеком — этот первый Инти Майми, — умным и мускулистым великаном, бессовестным, бесчувственным, бесчеловечным. Этот робот выполнял бы мои планы до последней точки над i, победил бы и стер в порошок всех, кто преграждал ему путь наверх. — Кардинал презрительно оскалился. — Он был слишком силен. У него не хватало инициативности и своекорыстия. Я не вечен. Человек, который займет мое место, должен уметь подлаживаться под новые времена, реагировать на новый мир, который сам же помогает создавать. Первый Инти Майми этого не умел. Ничто не заставляло его храбро двигаться вперед. Он действовал исключительно по моей указке, по моему принуждению. Без моего руководства он пропал бы в один момент. Осознав это, я отправил его назад в могилу и начал строить планы сызнова.

Второй Инти Майми — вы знали его под именем «И Цзы» — тоже не удался, хотя его изъяны стали заметны не так скоро. Я сделал его сообразительнее предыдущего, убрал сходство с машиной. Первый знал об «Айуамарке» и своей функции в жизни. Этот — нет. Я хотел, чтобы он чувствовал себя в определенной мере свободным, самостоятельной личностью. Тут-то и крылась моя ошибка. Он действительно ни от кого не зависел и, обнаружив, что мои виды на него не согласуются с его собственными планами, поняв, что я распланировал его будущее, что он не так свободен, как ему казалось, — он восстал, отвернулся от меня, сорвал мои планы: начал строить из себя шута.

Я поддерживал в нем жизнь долгое время, надеясь, что однажды он опомнится, что заблудшая овца вернется в мое стадо. Мне нравился второй Инти Майми: из всех моих созданий он больше всего походил на моего сына — но он так и не вернулся. Когда я создал вас и обнаружил, что получилось отлично, я решил, что пришла пора с ним расстаться.

— Расскажите обо мне, — выпалил я. Голова у меня гудела, сердце упало в пятки. Как противно узнать, что ты — всего лишь марионетка на ниточках, что каждым твоим шагом управляют. Даже если Кардинал говорит правду и я задуман как его преемник… все это как-то отбивает желание. Я чувствовал себя слишком измотанным и никчемным, чтобы играть роль, которую сочинил кто-то другой.

— На тех двоих вы не похожи, — продолжал он. — Обоих Инти Майми я сразу привлек наверх. Это была ошибка. Я слишком рано познакомил их с тонкостями моего мира. Вот почему взбунтовался второй — он увидел, что является всего лишь суммой моих желаний, что за каждым его поступком стоит моя воля, мои нужды и приказы. Это ущемляло его достоинство. Знать, что твои власть и влияние — подачка со стола начальника, что ни один твой шаг ничего не значит, что ты не властен над своим будущим, над своим грядущим «я»… Он чувствовал себя кастратом.

На сей раз я создал человека, который начнет свой путь с самых низов. Я создал вас моложе, чем те двое, нахальным и непредсказуемым, с богатым воображением. Я заронил в ваш разум семена знания, способность вспоминать прошлое, желание стать гангстером. Я даже дал вам другое имя, чтобы стало окончательно ясно: вы — нечто совершенно новое, а не третий вариант одной и той же модели. Но я не сделал вас цельным, мистер Райми. Я не сделал вас сложившимся человеком.

— Я-то себя вполне цельным человеком чувствую, — мрачно сказал я.

— Теперь — да, — заметил Кардинал. — Ну а год назад? Подумайте о прошлом. Оцените, с чего вы начали и как продвигались. Я все время стоял за вашей спиной: подталкивал, подгонял, торопил, дразнил. Но вы выбрали свой собственный путь, мистер Райми. Сегодня вы оказались здесь только благодаря себе. Я не вызывал вас, не приказывал явиться. Вы пришли, потому что захотели, потому что человек, которым вы стали, в этом нуждался. Вы — совсем не марионетка. Да, я вас создал, но на ваши действия со дня приезда в город я оказывал не больше влияния, чем отец — на действия ребенка.

— Брехня, — процедил я. — Вы все время за мной таскались. Устроили на работу, сдружили с Адрианом, убрали его и И Цзы, чтобы навести меня на подозрения, подстроили мои встречи с Кончитой и Амой, позволили найти досье «Айуамарка», разрешили сбежать из города. Сплошь ваша работа, а?

— Нет, — твердо повторил Кардинал. — Ничего подобного. В этом и состоит ваша уникальность. Практически все это вы сделали сами. Да, я взял вас на работу — но это вы, вы сами схватывали все на лету. Я хотел свести вас с Амой — я создал ее для вас, как Леонору — для себя. В грядущие годы она будет вам отличной помощницей — но не здесь в «Парти-Централь», не на лестнице. Ваше знакомство с Кончитой не предполагалось; такого поворота событий я не ждал. Адриан вообще не имел к вам отношения. Я создал его для Сони — у нее настала черная полоса в жизни, и ей нужен был близкий человек.

Я и не думал, что Инти Майми с Леонорой станут вашими наставниками — так решили они сами, по своим личным причинам. Исчезновения Инти и Адриана случились не из-за вас. Да, досье «Айуамарка» я подложил в нужную кипу, когда узнал, что вы решили пробраться в архивы, но это вы сами решили отправиться на его поиски, вы сами решили потом выяснить со мной отношения, ваши слова заставили меня повременить с казнью — той ночью я и вправду хотел вас убить. Я думал, что вы все испортили, позволили себе безрассудный поступок. Я уже собирался прихлопнуть вас и начать сначала — но вы меня отговорили.

Сказать по чести, мистер Райми, вы для меня во многом загадка. Я и не предполагал, что судный день наступит так скоро. Мне казалось, что у меня будут годы и годы на подготовку, что вы будете срастаться со своей ролью постепенно, двигаясь осмотрительно, не перескакивая через ступеньки. Я ожидал, что эта наша сегодняшняя встреча состоится минимум через восемь-девять лет, когда вам уже перевалит за тридцать, и, опытный, укорененный в жизни человек, вы сможете говорить со мной на равных, без истерик.

Кардинал потер лоб, почесал макушку, передернулся от холода — из-за угла на нас обрушился порыв промозглого ветра.

— Вот за что я вас люблю, — продолжал он, энергично растирая руки. — За чрезвычайную непредсказуемость. Вы удивляете меня с самого приезда. Срезать угол и перемахнуть через забор для вас — что шнурок завязать. Вы живете интуицией, мистер Райми, как и я в ваши годы. Вы человек оригинальный. Уникум. Новатор. Я заметил, как вы приуныли, узнав о своем происхождении, но, поверьте, теперь вы такая же марионетка, как Пиноккио — после его превращения в живого мальчика. Вы сами себе пробили дорогу, сорвав все мои тщательно разработанные планы. По собственной воле вы сбежали из города и дознались до своего прошлого. Вы предпочли вернуться назад — вновь по собственной воле. Ничто вас не обязывало. В вас не заложено никаких моих инструкций, предписывающих вернуться; в этом смысле вы — вольная птица наподобие Инти Майми. Но он предпочел повернуться спиной к моей империи, мечтам и планам, а вы — приняли их, вернулись, явились ко мне по собственной воле.

Я обдумал услышанное.

— Вы действительно не сводили меня ни с Леонорой и И Цзы, ни с Адрианом? Ни с Амой? Ни с Кончитой? Это были совпадения? Вы никак не вмешивались?