Час близнецов - Трейси Хикмэн

— Ответ на твой вопрос существует, Посвященная, — послышался странно знакомый голос, и Крисания ощутила, как по ее телу волной пробежала легкая дрожь. — Ответ на твой вопрос существует, просто ты не хочешь его услышать.

Она хорошо помнила этот голос, однако, заглянув в густую тень под капюшоном черной накидки, Крисания, как ни старалась, не смогла увидеть лица.

Тогда она перевела взгляд на тонкую руку, лежавшую на ее плече, и ей показалось, что рука ей также знакома. Человек кутался в черную мантию, но мантия была совсем другая, не та, что носил он, — на ней не было ни серебряных рун, ни иного шитья. Крисания снова вгляделась в лицо под капюшоном, но рассмотрела только блестящие глаза и смутный абрис бледного худого лица. Маг убрал руку с ее плеча, поднес к капюшону и чуть сдвинул его назад.

Крисания едва сдержала вздох разочарования. Глаза молодого человека были не золотистыми, а карими, да и зрачки оказались вполне нормальными, круглыми.

Кожа его также вовсе не была шафраново-золотой, и лицо его ничуть не выглядело больным и изможденным. Правда, оно было бледно тою бледностью, какую даруют бессонные ночи, проведенные за рабочим столом, но Крисании оно тем не менее показалось красивым. Даже полунасмешливая, полугорькая улыбка, притаившаяся в едва наметившихся морщинках в уголках губ, не портила это лицо. Карие глаза были ясными, холодными и чистыми — в них отражалось все, что их окружало, но заглянуть в эти глаза глубже Крисания не смогла. Тело мага, насколько заметила Крисания, было не крупным, но мускулистым, хорошо развитым, совсем не похожим на изнуренное, дряхлеющее на глазах тело Рейсшина — мягкие складки черной безыскусной накидки только подчеркивали ширину его сильных плеч. Неожиданно человек улыбнулся.

— Это ты! — выдохнула Крисания, медленно поднимаясь со стула.

Человек снова положил руку ей на плечо и заставил сесть.

— Прошу тебя, садись, Посвященная, — сказал он. — С твоего позволения, я присоединюсь к тебе. Здесь не так шумно, и мы сможем поговорить без помех.

Повернув голову, он взглядом пододвинул к себе стул, стоявший неподалеку, и уселся на него. Крисания тихонько ахнула и огляделась по сторонам, однако если кто-то из присутствующих и заметил этот фокус, то почел за благо не подать вида. Поглядев на Рейсшина, с довольным видом наблюдавшего за ней, Крисания почувствовала, что краснеет.

— Рада видеть тебя, Рейстлин. — За официальным тоном она пыталась скрыть свое смятение.

— И я также. Посвященная, — сказал маг со знакомой насмешкой в голосе. — Но мое имя не Рейстлин. Крисания покраснела еще сильнее.

— Прошу прощения, — сказала она неуверенно. — Ты напомнил мне одного человека, которого я знаю… когда-то знала.

— Пожалуй, я открою тебе свою тайну. Посвященная, — вполголоса сказал Рейстлин. — Для всех, кто здесь присутствует, я — Фистандантилус.

Крисания невольно вздрогнула. Ей показалось, что при звуке этого имени даже свет в зале слегка померк.

— Нет, не может быть… — пробормотала она. — Ты же вернулся назад, чтобы… учиться у него.

— Я вернулся, чтобы стать им, — поправил ее Рейстлин.

— Но… я слышала про него, что он… нехороший, злой. — Крисания в ужасе смотрела на сидевшего рядом с ней человека.

— Зла больше нет, — ответил Рейстлин. — Фистандантилус мертв.

— Ты?..

Это слово Крисания прошептала так тихо, что сама едва его расслышала.

— Иначе он убил бы меня, — просто сказал Рейстлин, — как убивал уже сотни раз в своей неимоверно долгой жизни. Его жизнь или моя — вот как стоял вопрос.

— Одно зло мы обменяли на другое, — ответила Крисания с печальной безнадежностью в голосе и отвернулась.

«Я теряю ее!» — мгновенно понял Рейстлин. Он видел только ее профиль, холодный и чистый, как свет Солинари.

Пытливо и беспристрастно он рассматривал ее, как рассматривал маленьких зверушек, которых препарировал у себя в лаборатории, изучая строение их тела и пытаясь проникнуть в тайну жизни. Точно так же, как на анатомическом столе он сдирал с них шкуру и слой за слоем удалял мышцы, чтобы обнажить бьющееся сердце, Рейстлин пытался сейчас проникнуть под покров самообладания, с помощью которого Крисания защищалась от него, и заглянуть к ней в душу.

Жрица прислушивалась к чудному голосу Короля-Жреца, сохраняя на лице глубокое, безмятежное спокойствие, но Рейстлин помнил, каким был ее взгляд перед тем, как он тронул ее за плечо. Он давно уже умел читать мысли и чувства людей по выражениям их лиц и поэтому понимал, что означает легкая морщинка тревоги, залегшая между черными бровями жрицы, понимал, отчего потемнели и затуманились ее чистые серые глаза. Руки Крисании, как и прежде, были сложены на коленях, однако Рейстлин видел, что пальцы ее беспокойно теребят и мнут ткань платья. Он знал, какой разговор состоялся между Крисанией и Денубисом в библиотеке, знал, что за сомнения терзают ее. Он знал: вера ее поколеблена, и теперь жрица стоят на краю пропасти. Ему казалось вовсе не сложным взять и столкнуть ее вниз — с его стороны для этого понадобится лишь незначительное усилие, но если он проявит осмотрительность и терпение, то дождется того момента, когда жрица спрыгнет в пропасть сама.

Рейстлин вспомнил, как Крисания вздрогнула от его прикосновения.

Придвинувшись к ней, он осторожно взял ее за запястье. Жрица попыталась вырваться, но Рейстлин крепче сжал ее руку. Тогда она подняла голову, чтобы негодующе взглянуть на него, и… была скована встречным взглядом.

— Ты на самом деле так дурно думаешь обо мне? — спросил Рейстлин голосом человека, который страдал и терпел лишения, а потом обнаружил, что все его муки были напрасны.

Удар попал в цель: он увидел, как горечь его печали' пронзила ее сердце, словно холодная острая сталь. Крисания попыталась что-то сказать, но Рейстлин опередил ее, повернув нож в ране.

— Фистандантилус собирался вернуться в наше время и уничтожить меня. Он хотел захватить мое тело и продолжить то дело, которое не довела до конца Владычица Тьмы. Он собирался стать властелином, повелевающим злыми драконами.

Повелители Драконов — такие, как моя сестрица Китиара, — все встали бы под его знамена. Мир снова оказался бы ввергнутым в войну. — Рейстлин выдержал паузу. — Теперь эта угроза миновала, — тихо закончил он.

Его взгляд удерживал взгляд Крисании точно так же, как рука удерживала ее руку. В глазах Рейстлина, вернее, на их непроницаемой блестящей поверхности Крисания увидела свое отражение, однако оно было совсем иным, нежели она себе представляла. Вместо холодной, надменной и суровой жрицы, какою она считала себя, Крисания увидела лицо заботливой, приветливой и привлекательной женщины.

Этот человек доверчиво пришел к ней с открытой душой, а она подвела его. Боль, наполнявшая голос Рейстлина, стала почти непереносимой, и Крисания опять попыталась заговорить, но маг вновь помешал ей.