Русская кровь - Олег Кулагин

«Попутчики» наконец исчезли. А мы тормознули у самого подъезда.

– Приехали, – доложил водитель. Скорее мне, чем своему начальству. Те и так всё поняли. Конечно, в «вазе» есть радиомаячок.

– Тут уютно, – улыбнулся я, открывая дверцу. И выстрелил в водителя из разрядника.

Лысоватый с серьгой дёрнулся. Но в шею ему уже упёрся ствол – не разрядник, а штатный полицейский «макаров».

– Тихо, – попросил я.

– Ты что?! Мы же свои!

– И прекрасно. Значит сочтёмся… А теперь спокойно выходим из машины.

Во дворе было пусто.

Колыхались на ветру ветки клёнов. Так безмятежно, что даже неестественно…

Мы вошли в подъезд. Лысоватый – впереди. Я почти – вплотную за ним. Рука с «макаровым» была у меня в кармане. Палец – на спусковом крючке.

Поднялись на второй этаж. Здание – старое, этажи высокие. Плохо. Если придётся выпрыгивать – рискую что-нибудь себе сломать…

Рядом со стальной дверью – кнопка. Но звонить не пришлось. Лязгнул замок. В дверях стоял хмурый детина. Этого я тоже видел впервые.

– Привет, – улыбнулся, прикрываясь лысоватым.

– Добро пожаловать.

– Как там старый чёрт? Уже запасся моим любимым «бурбоном»?

– Конечно, – он улыбнулся в ответ – широко, по-американски.

– Чудесно, – я вошёл, захлопнул за собой дверь. И проходя мимо, ударил детину локтем.

Иногда мелочи важны. Брэдли терпеть не может спиртного. Все, кто с ним работают – это знают.

Лысоватый бросился по коридорчику. Мне пришлось выстрелить.

С двумя «макаровыми» я двинулся вперёд.

А куда же ещё?

Выскакивать на лестницу глупо. Меня уже ждут. И пробиваться к машине бессмысленно – выезды со двора давно заблокированы.

Шансов нет.

А если есть – исчезающе малые…

Но страха я не испытывал.

Только лёгкое возбуждение – как после стакана коньяка.

– Здравствуй, Дэнни! – послышалось из гостиной, – Тут нет врагов. Пожалуйста, опусти пистолет.

Я не ответил. Пусть «макаров» с ними общается.

– Можно с тобой поговорить, Дэнни?

– О чём?

– О важном. Я – Алан. Полковник обо мне не рассказывал?

– Выходи с поднятыми руками! Тогда и потолкуем.

– Сначала брось оружие, – Алан явно хорошо меня видел – в квартире полно «глазков» наблюдения.

– Тогда и толковать не о чём.

– Мы с Брэдли – партнёры. И в твоём деле – тоже. Хочу объяснить тебе ситуацию…

– Пусть он сам объяснит!

– Боюсь он слишком занят.

– Для меня он найдёт минутку.

– Хорошо. Он ждёт тебя в кабинете. Дверь – прямо перед тобой.

Это смешно – купиться на такую чепуху.

Я и не купился.

С двумя пистолетами наизготовку влетел в гостиную. И даже сделал несколько выстрелов. Прежде, чем меня сбили с ног заплясавшие вокруг тени. Спустя миг я ощутил укол в плечо – прямо через куртку.

Руки вывернули за спину. Надевают стальные браслеты.

Тени уже сгустились в фигуры. Одна знакомая – будто оживший кошмар. Он склонился надо мной. Чёрные зрачки – как два окна во тьму. И улыбка – острая, как боль:

– Что-то ты медленный, Денис… Трудности с рефлексами? Хочешь, исправим твои мозги?

Я плюнул ему в лицо.

Не попал.

Старик засмеялся.

А я ощутил, как тело охватывает сонливая слабость. Укол уже действовал.

– Поднимите его, – донёсся знакомый голос.

Они выполнили. И я наконец увидел Алана – темноволосого и загорелого, словно только что из Флориды, мужика лет пятидесяти.

Сухой приказ:

– Тащите его в кабинет!

– На фига?

– Пусть сам убедится.

Вязкая муть колыхалась перед глазами. Я моргнул. И увидел, как распахивается дверь.

Меня заволокли внутрь.

Это, и правда, кабинет. Но Брэдли сидит не за столом, а рядом с книжной полкой, в удобном кожаном кресле.

Голова чуть склонилась вбок. А рука с пистолетом безвольно свесилась. Нет, он не отстреливался. В кабинете нет следов борьбы. Все аккуратно и чисто – как он любил.

А единственный выстрел из «глока-17» – ничего здесь не нарушил. Разве что, замарал красным обивку кресла и светлую рубаху Брэдли. Дырка в виске уже не кровоточит. Все произошло от силы минут пятнадцать назад.

– Возникли новые обстоятельства… – долетает голос Алана, – А Брэдли не смог этого понять. Он всегда был идеалистом!

– Предателем он не был… – бормочу я.

– Игра закончилась, Дэнни. Пока ты бегал по бывшей России – кое-что изменилось. Наверное, ты не в курсе?

Суёт мне под нос газету – «New York Times» с аршинными заголовками: «АМЕРИКА В ТРАУРЕ. ПРЕЗИДЕНТ СКОНЧАЛСЯ ОТ РАН». Ниже – «Русский террорист, не приходя в сознание, умер в тюремном госпитале.» А ещё ниже «ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ УОЛЛЕС – НОВЫЙ ГЛАВА СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ».

– Тебе ясно?

– Да… Ловко получилось.

«Это будто метастазы. Уже не только в России, – выплывают из памяти слова Брэдли, – Чтобы ты понял, назову лишь одну фамилию – Уоллес…»

– И вы… готовы им служить? – шепчу я, проваливаясь в забытьё. Но вместо Алана отвечает Михалыч – со спокойной иронией:

– А какая тебе разница, кто сидит наверху? Для таких, как ты – ничего не изменится…

…Зноем дышит небо. Глиняные заборы и стены домов дрожат раскалённым маревом. А ветерок не приносит облегчения. Поднимая пыль, он гонит горячую волну вдоль узкой, кривой улицы.

Мы идём осторожно, будто на минное поле ступая. Мы – усталые и насквозь мокрые в своих комбезах с климат-контролем (Какой идиот решил, что здесь от них будет толк?).

Пить охота. Огромные запотевшие бутыли с минералкой и кока-колой чудесным миражом колышутся в мозгах. Но воду надо экономить…

Легчайшие автоматические винтовки – словно чугунные. Мы идём не сбавляя шага. Пока – без единого выстрела…

Сколько уже было этих дорог. Ливан, Ирак, Аравия… И всегда – пыль и песок. Всегда жара… А горячее всего – в сожжённых городах.

Рассказывают, в бывшей России – холодно.

Но туда никто не хочет. Из России везут гробы…

В моей памяти всё по-другому. Белая аллея. Огромные снежинки падают на ветки. Медленно, медленно… Покой, тишина. Беззвучно проминаются под ногами свежие сугробы.