Польша. Непримиримое соседство - Александр Широкорад

К 1831 г. западные крепости России — Замостье, Модлин, Брест и другие — влачили жалкое существование. Восстание 1831 г. кардинально изменило взгляды Военного ведомства на крепостную оборону западных областей России. При этом имел место и субъективный фактор — император Николай I, будучи ещё великим князем, ведал инженерными делами и крепостями. Николай I приказал построить три линии крепостей для защиты западной границы. В первую линию вошли крепости, расположенные в Царстве Польском: Модлин, Варшава, Иван-город и Замостье.

19 февраля 1832 г. Николай I лично утвердил план капитальной перестройки крепости Модлин, составленный генерал-майором Деном. 14 марта 1834 г. крепость была переименована в Новогеоргиевск. В 1836 г. строительство крепости было близко к окончанию, и на вооружение её было назначено 495 орудий и 122 крепостных ружья. Гарнизон крепости должен был состоять из восьми батальонов пехоты, двух эскадронов конницы, семи рот крепостной артиллерии и одной роты сапёров. В 1841 г. строительство Новогеоргиевска было закончено.

В начале 1863 г. в крепости по штату должно было иметься 709 орудий, а фактически было 683. Самыми мощными орудиями Новогеоргиевской крепости были 79 однопудовых (196-мм) единорогов, сорок девять 96-фунтовых (229-мм) карронад, пятнадцать 5-пудовых (334-мм) мортир и двадцать две 2-пудовые (245-мм) мортиры. Все эти орудия были чугунными.

Специально для укрепления столицы Польши почти в черте города на левом берегу Вислы генерал-майор Ден спроектировал Александровскую цитадель. На правом берегу реки было расположено предмостное укрепление — форт Сливицкий, названный так в память полковника генерального штаба Сливицкого, который в 1831 г. при взятии Варшавы зажёг Пражский мост. Крепость была заложена 19 мая 1832 г.

План Александровской цитадели и её передовых фортов

В 1835 г. Николай I посетил Варшаву. Принимая в Лазенковском дворце депутацию жителей Варшавы, царь заявил: «Я знаю, что вы хотели говорить со мной. Я не допустил этого, желая избавить Вас от произнесения лжи. Да! Я хотел избавить вас от лжи, так как хорошо знаю, что ваши чувства не таковы, как вы хотели бы представить мне их, и что большинство из вас было бы готово повторить революцию, если бы обстоятельства благоприятствовали этому. Мне нужны дела, а не слова… Если вы будете упорствовать в мечтах о народной самостоятельности, о независимой Польше и других тому подобных фантазиях, то навлечёте на себя величайшие несчастия. Я выстроил здесь цитадель. Предупреждаю вас, что в минуту малейшего беспорядка я прикажу стрелять в город, превращу Варшаву в развалины и уже не отстрою её. Верьте мне, что настоящее счастье — принадлежать России и пользоваться благодеяниями её покровительства. Я буду делать вам добро помимо вашей воли… Моё правительство всегда будет думать о вашем счастье…»[131]

В начале 1863 г. в Александровской цитадели было положено иметь 341 орудия, а фактически состояло 335. Самыми мощными орудиями были 40 однопудовых единорогов, двенадцать 96-фунтовых карронад, шестнадцать 5-пудовых и шестнадцать 3-пудовых мортир. Причём, согласно приказу Военного ведомства, восемь однопудовых коротких единорогов были специально поставлены не в казематах, а открыто на валу на элевационных станках (то есть с большим углом возвышения) для «бомбардировки города». Замечу, что сие было предусмотрено ещё в мирное время.

В 1837 г. у впадения реки Вепрж в Вислу была заложена крепость Ивангород[132]. Строил крепость генерал-майор Ден. К началу 1863 г. в крепости по штату было положено иметь 328 орудий, а фактически состояло 326. Самыми мощными орудиями Ивангорода были 43 однопудовых единорога, четыре 96-фунтовые карронады, три 5-пудовые и двадцать две 3-пудовые мортиры.

Самой слабой крепостью Царства Польского было Замостье. Её в 30-х гг. почти не перестраивали. В 1833 г. на её вооружении состояло 257 орудий и 50 крепостных ружей. В гарнизоне было три батальона пехоты, один эскадрон конницы, четыре артиллерийские роты и одна сапёрная рота. После восстания 1863 г. крепость Замостье была упразднена, а укрепления срыты.

Вторая линия крепостей была за пределами Царства Польского. Главной в ней была крепость Брест-Литовск. Постройка крепости Брест-Литовск началась в июне 1833 г. под руководством того же генерал-майора Дена, и через 5 лет крепость была введена в строй. К началу 1863 г. в крепости положено было иметь 442 орудия, а фактически состояло 423. Самыми мощными орудиями Брест-Литовска были 112 однопудовых единорогов, девять 96-фунтовых карронад, две 5-пудовые и двадцать пять 3-пудовых мортир.

В тылу располагалась третья линия крепостей, главными из которых были Киев, Бобруйск и Динабург.

Система русских крепостей непрерывно совершенствовалась с 1830 по 1894 г. На Западе довольно высоко оценивали состояние инженерной обороны русской границы. Основываясь на данных немецких специалистов, Фридрих Энгельс писал: «Русские, в особенности после 1831 г., сделали то, что упустили сделать их предшественники. Модлин (Новогеоргиевск), Варшава, Ивангород, Брест-Литовск образуют целую систему крепостей, которая, по сочетанию своих стратегических возможностей, является единственной в мире».

По мнению автора, тут классику можно верить: во-первых, он хорошо разбирался в военном деле, а во-вторых, очень ненавидел царскую Россию, и обвинить его в приукрашивании трудно.

В 1837 г. в русской Польше воеводства были переименованы в губернии, воеводские комиссии стали называться губернскими правлениями, а их председатели — гражданскими губернаторами. Вообще, местные власти получили русские названия, чем выражалась их зависимость от центральных органов империи. Чтобы стереть все признаки обособленности царства, в 1851 г. была уничтожена таможенная граница, отделявшая его от Российской империи.

В 1846 г. Николай I издал указ, запрещавший панам выселять крестьян-земледельцев и уменьшать их поля, отменявший барщину (помочи) и принудительный наём. Император обещал также помощь при заключении оброчных (чиншевых) договоров.

Польский историк Владислав Грабеньский зло прокомментировал этот указ: «Комиссия внутренних дел, проводя в жизнь этот указ, руководствовалась тенденцией пробуждения в крестьянстве ненависти к шляхте и рассевала в крестьянском населении семена общественной борьбы. Взяв в свои руки право разрешать споры между помещиками и крестьянами, комиссия сознательно создавала разные осложнения, которые углубляли пропасть между крестьянской хатой и усадьбой помещика»[133].

Сразу после восстания 1830 г. Николай I решил ограничить права униатской церкви, клир которой открыто поддерживал повстанцев. Кроме того, униатская церковь в течение веков служила орудием полонизации русского населения.