Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

О происшедшем на Центральном острове не знает еще никто в штабе полка или тем более дивизии. Не знает даже ведущий вторую волну сам командир батальона — Пракса…

Его решение лично возглавить атаку диктовалось не только стремлением вдохновить солдат личным примером или свойственной Праксе храбростью — в вермахте при прорыве обороны командир батальона был обязан находиться в передовых подразделениях[611]. Его задача — своевременно подтянуть тяжелое оружие, указать ему цели, а в решающий момент — личным примером увлечь атакующих.

Особо это необходимо при атаке второго эшелона — ключевом моменте боя. Он, подтянутый к передовой, вводится там, где атака развивается наиболее успешно — и добивается решающего перелома. Командир батальона при этом лично вводит в бой резервы.

Вот и сейчас — Пракса полон решимости переломить ситуацию.

4.14. 45 I.D. сообщает, что железнодорожный мост обследовали на подрывные заряды — он свободен. По неподтвержденному сообщению, русский начинает вести заградительный огонь. До сих пор еще никакого существенного вражеского сопротивления.

4.14. Секретарь Брестского горкома ВКП(б) Коротков направляет около 40 коммунистов, скопившихся в подвале обкома — в основном работников партийно-советских органов, в облвоенкомат — вооружиться и занять оборону.

4.15. КП 45-й дивизии. Продвижение идет успешно — штурмовые орудия соседней дивизии идут по железнодорожному мосту. КП наступающих пехотных полков, A.R.98 и саперного батальона переносятся через Буг.

…На Южном положение без изменений. Батальон Ульриха перестреливается с русскими в кольцевой казарме, вероятно, скоро начнет прочесывать остров — в его рощах, похоже, прячется их немало.

А вот на Северном положение серьезное. Хотя солдаты Ельце без труда взошли на искромсанный артиллерией главный вал и, огибая казармы 125 сп, двинулись в глубь острова, огонь, ведущийся, казалось, со всех сторон, заставил остановить продвижение. Поначалу в дыму были видны лишь десятки панически убегающих или мертвых красноармейцев — теперь они даже пытались атаковать.

Началось нечто сумбурное, трудноописуемое. Атака развалилась на несколько локальных перестрелок. Самое скверное для атакующих — то, что красноармейцы, оказавшиеся в тылу ударных групп, открыли целенаправленную стрельбу по офицерам. Батальон вступил в серьезный бой.

Дальше всего прошли группы, пошедшие вдоль берега Буга — Мухавца, валов пкт 142–143. Но вскоре остановились и они — чем ближе к Трехарочному, тем больше становилось красноармейцев, в конце концов остановивших атаку.

…Бьются в агонии тела у Холмских, приходят в себя чудом спасшиеся на поленницах у погранзаставы, готовятся к бою залегшие на валу пкт 145, вторая волна 3-го батальона I.R.135 подходит к Тереспольским.

И вьются над крепостью грачи — деревья, где были их гнезда, упали, сбитые снарядами. Но птицы не хотят покидать насиженные места — здесь, среди смертей и пожаров, их дом. А люди в казематах и зарослях готовы этот дом защищать.

Между тем главное уже свершилось. Нет, назвать штурм провалившимся еще нельзя. В эти минуты произошло другое, то, что на просторах СССР определялось кратко, но емко — «коса нашла на камень».

Берлинское время — 4.17.

4.20. На КП XII А.К. прибыл Гюнтер фон Клюге, выслушивает доклад об обстановке. Создается впечатление, что враг исчез. Результаты дальней разведки еще не поступили.

4.25. Командир инженерно-саперного парка получает команду, и железнодорожный мост сразу покрывают досками, делая проходимым для пехоты и транспорта.

* * *

4.30. Штабом 4-й армии потеряна связь со штабом округа. Связь же со своим первым эшелоном утрачена Коробковым уже через 15–20 мин после объявления тревоги[612].

Командующий Западным ОВО Павлов отдает первое боевое распоряжение командармам округа: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому»[613]. Штабом 4-й армии, бой в чьей полосе шел уже фактически с 3.15, распоряжение было получено только около 5 часов.

* * *

Продолжается хаотическая стрельба на Северном, через Северные ворота продолжают уходить поодиночке и группами красноармейцы, многие без оружия и обмундирования.

В Цитадели в последние минуты затишья перед второй атакой, нарушаемого лишь пулеметной перестрелкой с немцами, засевшими у Тереспольских, разгорается пожар — на складе военного обмундирования, где в этот момент находились бойцы 44 сп — Петр Котельников (14-летний воспитанник музыкантского взвода) и один из красноармейцев. «Загорелись тюки с обмундированием. Красноармеец взобрался на полку и сбросил несколько сгоревших тюков на пол, но рядом воспламенялись другие. Я побежал за огнетушителем, но никак не мог снять его: слишком высоко он висел. Наконец, после долгих усилий мне удалось оборвать всю доску вместе с огнетушителем. Когда я вернулся, боец держал в руках другой огнетушитель и направлял струю шипящей жидкости на огонь. Пожар не унимался, горели даже стеллажи. На складе стало жарко. Пламя жгло лицо и руки». В итоге, не сумев погасить пожар[614], Котельников и красноармеец перешли в сектор кольцевой казармы, ближе к Центральным воротам.

В масштабах крепости этот пожар был стратегическим — он надвое рассек северо-запад кольцевой казармы.

…Находившиеся в нем бойцы штабных подразделений 44 сп и 455 сп еще не вступали в бой, лишь слыша ожесточенную стрельбу у Холмских, Тереспольских ворот и на Северном острове. Особенностью кольцевой казармы было то, что сквозного сообщения между всеми их участками не было — и подразделения, не имея возможности выйти во двор, сначала осыпаемый осколками, а потом оглашаемый выстрелами, оказались отсеченными друг от друга.

Поэтому в эти минуты, приходя в себя, они, не сговариваясь, начинают пробивать стены между казематами, пытаясь соединиться.

Лейтенант Махнач, выбравшись из-под нар, куда бросился при начале обстрела, закричал: «„Я лейтенант Махнач! Слушайте мою команду — в ружье!!!“ Тогда понемногу стали отзываться бойцы. В подразделении их (в т. ч. и младших командиров) осталось не более 20. Так как не было возможности вести ответный огонь по врагу (его (врага) не было видно, стреляли с противоположной стороны и стояли пыль и дым). Мы начали тем временем подготавливать оборону: пробивали вдоль здания стенки, разделяющие подразделения (роты), собирали запас караульных патронов, которые были в цинковых ящиках в ротах, собирали раненых»[615].