Похищение Эдгардо Мортары - Дэвид Керцер

Военные поражения Пия IX не только не заставили его заключить мир с новым режимом, но и подтолкнули снова пойти в наступление. В 1862 году в его воззвании Maxima quidem laetitia вновь прозвучало утверждение, что папа не может беспрепятственно исполнять свой духовный долг, не имея мирской власти, а 8 декабря 1864 года он издал одну из самых знаменитых (и спорных) энциклик современности, Quanta cura, которая сопровождалась «Силлабусом», или «Списком заблуждений» (Syllabus errorum)[369].

Такую идею — составить перечень всех заблуждений современности — давно уже вынашивали иезуиты из Civiltà Cattolica. Список подготовила команда ватиканских экспертов, а затем папскую энциклику вместе с «Силлабусом» разослали всем епископам с сопроводительным письмом от кардинала Антонелли. Кардинал пояснял: «Папа и ранее осуждал в своих воззваниях и энцикликах главные ошибки нашего злополучного времени […] Поэтому папа пожелал составить Перечень этих заблуждений, чтобы у всех католических епископов были перед глазами те пагубные доктрины, которые он заклеймил»[370].

В глазах врагов папы «Силлабус» лишь подтверждал их мнение о том, что Папское государство, если не само папство — вопиющий для XIX века анахронизм. Среди «пагубных доктрин», подвергшихся осуждению папы, были, например, тезисы, гласившие, что люди должны иметь свободу исповедовать любую религию по собственному выбору; что даже люди, не являющиеся католиками, могут надеяться на спасение души; что католики могут возражать против сохранения за папой римским мирской власти; что церковь должна быть отделена от государства и что «папа может и должен примириться и согласиться с существованием прогресса, либерализма и современной цивилизации»[371].

Даже многих верных католиков — пожалуй, почти всех — шокировал «Список заблуждений», в котором папа, по-видимому, вознамерился однозначно осудить прогресс и современную цивилизацию. Для антиклерикальных сил «Силлабус» стал «манной небесной», как выразился Роже Обер, биограф Пия IX. Одна пьемонтская газета, отметив, что папа осудил современную науку, с милой (пусть и коварной) непосредственностью задалась вопросом: может быть, теперь его святейшество запретит поезда, телеграф, паровые машины и газовое освещение в собственных — правда, в недавнее время сильно уменьшившихся в размерах — владениях?[372]

В 1864 году еще одна история с участием еврейского мальчика вновь продемонстрировала намерения Ватикана упорно противиться любой секуляризации. История эта касалась девятилетнего Джузеппе Коэна, жившего в римском гетто. Однажды вечером Джузеппе не вернулся домой из лавки сапожника неподалеку от гетто, где он работал подмастерьем. Вскоре родители выяснили, что их сын находится в Доме катехуменов, куда, по их словам, его насильно привел сапожник-католик. Евреи, как и враги мирской власти церкви, приготовились к тому, что сейчас в точности повторится история Мортары[373].

В начале августа, когда в либеральной прессе стали появляться протесты в связи с новым делом, близкое к церковным кругам издание Giornale di Roma нарисовало собственную картину случившегося. Джузеппе Коэн, еврейский мальчик из римского гетто, давно уже лелеял в душе желание стать христианином, но боялся, что родители жестоко накажут его, если узнают об этом. «Пятнадцать дней подряд он молил своего хозяина отвести его в Дом катехуменов». 25 июля представился счастливый случай: к сапожнику в гости пришел его родственник, а вместе с ним был священник, и тут наконец мечта Джузеппе сбылась. Его отвели в Дом катехуменов, и мальчик убедил директора в своем горячем желании принять христианство.

Коэны, не теряя времени, сразу обратились за помощью к французам, потому что после истории с Мортарой у них не было ни малейших надежд на то, что освободить сына удастся, просто подав петицию церкви. Через три дня после исчезновения ребенка французский посол пришел к кардиналу Антонелли, чтобы вступиться за его родителей, а на следующее утро он снова явился в Ватикан с новым гневным протестом.

Французская либеральная пресса быстро принялась обсуждать новое происшествие. Журналисты спрашивали: почему бездействуют французские солдаты, когда у них под носом у родителей-евреев крадут детей? 13 августа папский нунций в Париже написал кардиналу Антонелли, отчитываясь о своей недавней неприятной встрече с французским министром иностранных дел Друэном де Люисом. Министр возмущался тем, что мальчика отняли у родителей и удерживают силой, называя эти действия, «совершенные с одобрения Святейшего престола прямо на глазах у французских войск», противными законам природы. Нунций докладывал: «Я отвечал на это, что роль Франции, выступающей защитницей мирской власти папы, еще не дает ей права вмешиваться в дела, относящиеся исключительно к духовной юрисдикции самого папы»[374].

Одновременно с этим донесением из Парижа государственный секретарь получил длинное письмо, которое написали папе делегаты римской общины, прося отпустить юного Коэна. Делегаты уверяли, что располагают некими свидетельствами, которые позволяют им «категорически исключить» предположение, что Джузеппе действовал самостоятельно.

Между тем мать Джузеппе арестовали возле Дома катехуменов, когда она пыталась хоть мельком увидеть сына, — так, во всяком случае, рассказывали об этом итальянские газеты[375]. Просьба, с которой директор этого заведения обратился к государственному секретарю, — сделать что-то с неугомонной женщиной — возымела действие, и там выставили полицейские патрули, но мать Джузеппе явно была не из тех, кого легко запугать.

Наконец, 1 октября одна болонская газета сообщила об отъезде семьи Коэнов в тосканский город Ливорно. Им пришлось уехать, утверждала газета, «чтобы избавить мать мальчика от жесточайших страданий, которые терзали ее каждый день, когда она бродила вокруг Дома катехуменов, где силой держат ее сына и откуда ее часто жестоко прогоняет полиция». В статье, которую позже пересказывала либеральная пресса по всей Европе, говорилось, что «несчастная женщина дошла до отчаяния, которое опасно граничит с безумием»[376].