Горе от богатства - Маргарет Пембертон

– Линкольн убит? – не могла поверить Маура, недоверчиво переспрашивая Генри, который поспешил к ней, как только узнал о происшедшем. – Но кто убил его, Генри? Почему?

Было раннее утро. Маура вышла к Генри в ночной рубашке и пеньюаре, волосы свободно спадали ей на плечи.

– Уилкс-Бут, актер, – ответил Генри, входя с ней в Китайскую гостиную. – «Пост» напечатала репортаж в четырехчасовом выпуске. Что касается «почему» – Уилкс-Бут – конфедерат. Думаю, это единственно возможное объяснение.

Они услышали отдаленный колокольный звон. Маура в волнении села. Она еще не пришла в себя ни после родов, ни после спешного отъезда Александра.

– А миссис Линкольн была с ним? – спросила она, бледнея. Генри кивнул. Ему исполнилось семьдесят два года, почтенный возраст давал о себе знать.

– Да. Бедняжка. В президентской ложе была она и еще двое гостей, которых они пригласили. Уилкс-Бут просто ворвался и… – Голос Генри задрожал.

Вспомнив о его преклонном возрасте, Маура поспешила переменить тему и предложила ему чаю.

– С удовольствием, – благодарно ответил он.

Маура повернулась, чтобы позвонить. Колокола не умолкали. Звук был совсем не похож на радостный перезвон шесть дней назад. Мауре стало не по себе. Линкольн мертв. Она не могла в это поверить. Она подумала, как воспримет это известие Кирон, что скажет Александр.

Кирон написал немедленно.

«Не могу поверить, что Уилкс-Бут свободно вошел в ложу президента, и никто его не остановил. Убит самый человечный и добрый человек Севера, одному Богу известно, что теперь будет. Мой старший конюх не выдержал и разрыдался, услышав это известие, неудивительно…»

Александр вообще не дал о себе знать. Маура изо всех сил старалась не придавать этому значения. Скоро приедет Изабел. Она сообщила в письме, что приплывает на «Яве» первого мая.

В ночь накануне прибытия Изабел Маура не могла сомкнуть глаз от возбуждения. Прошло без одного месяца два года. Не тех пор, как они виделись в последний раз, почти два года с того дня, как они расстались при очень печальных обстоятельствах, обещая писать друг другу.

На следующее утро Маура в одиночестве села в карету и отправилась к причалу. Простые смертные проходили таможенный досмотр по прибытии в порт. Леди Дэлзил покончила с таможенными формальностями у себя в каюте на борту «Явы», как в свое время Александр на борту «Скотий».

Сгорая от нетерпения, Маура вышла из карсты и приблизилась к трапу первого класса.

– Я встречаю леди Изабел Дэлзил, – сказала она офицеру у трапа. – Кто может проводить меня к ней в каюту?

– Минуточку, мадам. Я сейчас…

– Маура! Маура! – раздалось откуда-то сверху. Маура посмотрела вверх и увидела Изабел, наклонившуюся к ней с борта. Она выглядела точно так же, как при их расставании. Золотистые локоны обрамляли овальное личико, все в ней казалось хрупким, нежным и до боли родным.

– Маура! Не трогайся с места! Я сейчас спущусь!

Обе были так счастливы, что долгие месяцы разлуки забылись, словно их и не было. Изабел бросилась вниз по трапу, а Маура, не обращая внимания на ее слова, побежала ей навстречу.

Они встретились на середине трапа и обнялись, плача и смеясь от радости..Остальные пассажиры были вынуждены боком протискиваться мимо них.

– Боже мой, как мне не хватало тебя, Маура! – говорила Изабел, обнимая Мауру так, словно собиралась вечно держать ее в своих объятиях.

– Ты не могла скучать без меня так, как я без тебя! – Маура говорила совершенно искренне. Ей казалось, что она просто боялась признаться себе, как ей не хватает Изабел, чтобы не было слишком больно. Теперь, когда они встретились, Маура поняла, как плохо ей было без Изабел. Они разжали объятия и стали рассматривать друг друга.

– Ты изменилась! – воскликнула Изабел, продолжая плакать от радости. – У тебя новая прическа – очень тебе идет, а этот жемчуг – он настоящий?

– Ты тоже изменилась, – отозвалась, смеясь, Маура. – Прежняя Изабел разглядела бы за пятьдесят шагов, что жемчуг настоящий.

Смеясь и хихикая, как школьницы, они спустились по трапу на землю Америки.

– Я распорядилась, чтобы твой багаж отправили прямо к нам домой, – сказала Маура, направляясь к карете.

Когда Изабел увидела карету Каролисов, глаза у нее округлились.

– Боже, это же королевский выезд. Я-то думала, в Америке демократия, и не знала, что у американцев гербы и выездные лакеи в ливреях.

– Не у всех, – сухо ответила Маура, – но кое у кого есть.

Маура не знала, когда лучше сказать Изабел о том, что Александр не встретит их дома и скорее всего совсем не появится.

– Ну и движение! Больше экипажей, чем в Лондоне. А что это там? Свинья? Я думала, здесь свиней убрали с улиц еще в то время, когда сюда приезжал дедушка.

– В бедных районах свиньи разгуливают по улицам, а в портовых кварталах люди живут по-нищенски, сама видишь.

– А сколько церковных шпилей! – воскликнула Изабел, спокойно пропуская мимо ушей раздражение, прозвучавшее в словах Мауры. – Я не знала, что у вас столько церквей.

Изабел приходила в восторг от всего увиденного по дороге. Когда они свернули на Пятую авеню, она изумленно вскрикнула.

– Я почти во Франции, – проговорила она, когда они проезжали особняк в стиле старинных французских замков.

– Или в Италии, – с усмешкой добавила Маура, так как следующий особняк был в стиле итальянского барокко.

– Боже, никогда не встречала такого смешения стилей! – Особняк слева от них, казалось, попал на Пятую авенюпрямо Востока. Изабел хихикнула. – Надеюсь, это не особняк Каролисов. Мне бы очень не хотелось невежливо отозваться о родном доме Александра, я ведь еще даже не вошла в него.

– Дом Каролисов построен в новогреческом стиле, – сказала Маура с притворным укором. – Ему, конечно, очень далеко до идеала, но все же это лучше, чем восточная готика.

Пока Изабел во все глаза смотрела по сторонам, Маура внимательно рассматривала ее. В порту она сказала правду. Изабел действительно переменилась. Не внутренне, а внешне. Она всегда была хорошенькая, как куколка, с золотистыми волосами и зелеными с поволокой глазами. Но за два года, которые они не виделись, ее кукольная прелесть сменилась утонченной красотой.

– Вот дом Каролисов! – победно воскликнула Изабел. – Я узнала по воротам. Ты писала, что некогда они украшали дворец Дориа. Это они!

– Ты лучшая ученица в классе, – с нежностью проговорила Маура. Огромные ворота из чугуна и бронзы распахнулись перед ними, и карета въехала во двор.

– Боже правый! – благоговейно вырвалось у Изабел, когда они прошли через парадный вход в огромный холл. – Боже! – воскликнула она опять, когда увидела украшающий холл витраж.