Трое из леса - Юрий Никитин

— Костер жгли недавно, — определил он.

— Скоро за своими хвостами гоняться будут!

Коней пустили пастись. Конь Таргитая, признав хозяина самыммягкосердечным, поглядывал укоризненно. Травы мало, приходится щипать листья светок, поднимаясь на задние ноги, как делают паршивые козы, которых создал неРод, а Чернобог по своему образу и подобию.

Олег прочесал весь гай, но принес лишь десяток лесных яблок.Мелкие, твердые как камни, они были к тому же кислые, как улыбки тещ, у которыхдочерей сватают бедные зятья.

— Это все, — сообщил он хмуро. — Там ещедятел бьется головой о дерево, ошалел уже…

— Дятел наш, — строго сказал Мрак. — Короедовжрет. Эх, Олег! А еще волхв, умным хочешь быть. Отдай эти яблоки коням.

Он вытряхнул прямо на землю сушеную рыбу, жареное мясо,хлебные лепешки, связки сочных луковиц. Таргитай и Олег непонимающе смотрели наМрака.

— Олег, — сказал Мрак, — разве я не велелпошарить в тюках?

— Я пошарил! Набрал столько, что конь шатается. Всякиемагические вещи, чародейские…

Мрак пошарил в мешке, запустив руку по плечо, вытащилзавернутую в широкие листья лопуха истекающую жиром зажаренную птицу. От неесразу потек одуряющий аромат.

— Вот настоящая магия! Потягаемся, волхв?

Олег не отводил от жареной птицы зачарованного взгляда,голос его был потрясенным:

— Сдаюсь… Это великое чудо!

После обеда Таргитай растянулся на земле в тени дуба,раскинул руки. Он чувствовал себя как дед Тарас после подъема на крышу сарая.Мрак тотчас же вскочил — свежий и бодрый, как переплывший холодный ручей заяц.

— Кончай ночевать! Лодыри, по коням!

Таргитай продолжал лежать, а когда Мрак посмотрел на негозверем, сказал невинно:

— Мрак, а у меня не конь, а кобыла…

— Садись на кобылу, а то голову сверну!

Кони едва не заплакали, но их нещадно погнали в зной, гдевоздух плавился от жары, а солнечные стрелы превращали землю в сухую ядовитуюпыль. Мрак посматривал по сторонам обеспокоенно, везде видел далекие облачкапыли.

Вдоль обочины темнели норки хомяков. Конь Мрака провалилсяпервым, но, к счастью, не на скаку. Мрак из осторожности хотел было пуститьконей волчьим шагом: след в след, но посмотрел на измученные лица, махнулрукой. От судьбы не уйдешь, костлявая и в вирые достанет.

Измучились к середине дня: Мрак часто приказывал слезать,уводить в Степь и там залегать вместе с конями, пережидая скачущих киммеров.Кони чуяли подземные ходы хомяков, ступали осторожно. Мрак наконец снял лук, идаже кони повеселели, ибо стрельба из лука означала скорый отдых.

Таргитай даже не понял, почему вдруг Мрак выстрелил взаросли великанских будяков, но там истошно вскрикнула огромная птица, шумнозахлопали крылья. Олег пустил коня вперед, оттерев Таргитая, вломился в толстыестебли, через минуту птица уже оттягивала ему руку.

Мрак спрятал улыбку. Голодный волхв явно поднял добычу, неслезая с коня! Прямо степняк. А совсем недавно коня боялся как упыря!

На привале Таргитай натаскал сухих стеблей, а Олег развелкостер. Пока певец неумело выдергивал перья, Мрак разрезал дрофу на куски,насадил на прутья.

— Дурные кони, что не едят мяса! Травой развенаешься?.. Вот Олег вырос с кота на карачках, а ест как Змей! А сколько бызелени извел, если бы травой кормить?

Олег обиженно опустил свой кусок. Мрак благодушно похлопалпо спине:

— Ешь. Здесь ты не волхв, а витязь.

— А как костер разводить, так я волхв!

— Волхв тоже иной раз бывает витязем. Вон даже Тархматереет помалу, хотя до витязя далече…

Мрак говорил сурово, прятал довольный блеск в глазах.Таргитай окреп, возмужал, потерял детскую рыхловатость. Лицо оставалосьглуповато доверчивым, но глаза смотрели уже строже, испытующе. Олег тоже окреп,оброс тугим мясом, все же Таргитай изменился разительнее, превратился встатного молодого богатыря, хотя на лице осталось выражение несчастногоребенка, который нуждается в защите.

Только я сам не изменился, подумал Мрак. В плечах — дай богкаждому, силой не обижен. Даже ухитрялся темнеть под солнцем каждое лето, когдана полянах разделывал зверя.

С конем освоился лучше всех Олег. На второй день читал книгудаже при скачке. Таргитай на ходу складывал песни — голос окреп, а песни сталииными. В Лесу были светлыми, беспечными, теперь пропитались болью, горечью,недоумением… Странно, Мрак и Олег слушали их так же жадно.

Приучившись читать, не слезая с коня, Олег постояннобормотал, делал в воздухе странные жесты. Конь сбавлял шаг, иногдаостанавливался вовсе. Мрак сердился, наконец заорал:

— Эй, могучий волхв! Скоро ли заклинаниями накормишьнас? Или хотя бы заставишь свою клячу двигаться?

Олег покраснел, смутился:

— Для заклятий нужны точные слова, их я не знаю. Еслискажешь «заклинаю правую руку» или «левую руку», то заклятие не свершится,каким бы ни был могучим волхв. Надо обязательно сказать «десницу» или «шуйцу».А волхвы древности вовсе вместо «десница» говорили «правица»… Понимаешь?

Мрак не слушал, осматривался, зато Таргитай радостнооткликнулся:

— Для песни тоже нужны только точные слова, иначе —мертва! Люди ленивы, пользуются упрощенным языком. Вот кожана и даже кожаницузовут просто летучими мышами!

Мрак сплюнул, стукнул коня пятками. Послушаешь свихнутых,сам таким станешь. Олег сказал с тяжелым вздохом:

— Когда-то все знали древний язык! Создали с егопомощью Мощь… А новые народы, что пришли на смену древним, только пользуются.Если удается подобрать слова.

— Очень трудно?

— Суди сам. В праязыке не было ни «о», ни «у», ни «ю»,ни «е»…

— Врешь поди? Как же говорили?

— А так: брама, брахма, махабхаратра… Язык был проще,заклятия — сильнее.

— А теперь?

— Язык богаче, заклятия — мельче.

— Трудно теперь быть волхвом?

— Суди сам, — повторил Олег. — Заклятием напростом языке можно было сдвинуть гору, но не оживить сорванный листок. Нолисток оживишь на нынешнем языке.

— Но гору не сдвинешь?

— Даже камешка.

Мрак часто сворачивал. Когда возвращался, по обоих бокамконя висели перепелки, зайцы.

Однажды он углубился далеко вперед, выискивая ужин, изгоиболтали о могучих словах и сцепках слов для заклятий. Вдруг Олег на полусловеумолк, глаза стали круглыми, как у совы.

Впереди лежала растерзанная туша оленя. Алая кровьрастеклась лужей, смешалась с придорожной пылью. Над оленем стоял могучийзверь. Таргитай прищурился: глазам было больно от блеска золотой шерсти.