Созвездие верности - Луанн Райс

– Да как ты посмела? – схватив Румер за волосы, орала она. – Как ты смеешь бить меня?

– Ты заслужила это, – заявила Румер, с силой оттолкнув ее. – За то, что шутила надо мной и Зебом. И вообще за все хорошее.

– Да что с тобой такое? – спросила Элизабет, и слезы навернулись ей на глаза, когда она бухнулась в синее кресло.

Румер отошла в сторонку. В ее теле закипала энергия, которую подпитывало все то, что она так долго сдерживала на протяжении нескольких лет: ярость, ненависть, печаль и грусть. Все вернулось на круги своя. Неужели она и впрямь смогла ударить свою любимую сестру? У нее горела ладонь.

Медленно, словно во сне, она прошагала на кухню. Достав из раковины чистую сухую тряпку, она намочила ее холодной водой. Потом вернулась в гостиную и протянула ее своей сестре. Элизабет, даже не глядя, взяла тряпку и приложила ее к покрасневшей щеке.

– Он был нашим соседом, – будто проваливаясь в собственные воспоминания, еле слышно сказала Элизабет. – Он сох по нам обеим. Одно лето по тебе, следующее по мне. Помнишь, как он свалился с крыши, когда подглядывал за мной в окно? А ты тогда была с ним!

– Он упал, пытаясь спасти меня, – ответила Румер.

– Конечно, ты любила его, – продолжала Элизабет. – В этом я не сомневаюсь. По правде, из-за этого у меня всегда щемило сердце. Я не вру, Румер. Потому что знаю, как больно тебе было видеть нас – меня и Зеба – вместе.

Румер закрыла глаза.

– Спиртное не принесло мне облегчения. Я катилась под горку, увлекая всех за собой. Несомненно, я могла бы быть более обходительной с твоими чувствами. Возможно, если бы я была трезвой, то вообще не увязалась бы за Зебом. Я поняла бы, что ты испытывала по отношению к нему, и просто отпустила б его на все четыре стороны.

– Просто так, – сказала Румер.

– Да. А что?

Румер пыталась дышать через нос. Как бы ее сестра ни старалась оправдать произошедшее, Румер знала, что между ними все было по-настоящему, и это разрывало ее на части.

– Ящик, – тихо сказала она.

– Ага, опять старая песня про «Фолейс»? – стукнув ладонью по столу, спросила Элизабет.

– Потому что оттуда все и началось.

– Записки в ящике, – усмехнулась Элизабет. – В каком-то дурацком ящике.

– Поначалу, в восемнадцать, девятнадцать лет мы с Зебом не были способны на большее… мы стеснялись говорить об этом глаза в глаза. Но, увидев, что он писал мне, ты решила отбить его у меня. Ты прочла слова Зеба и стала завлекать его в свои сети. Ты была старше, опытнее и меня, и его. Его-то тебе удалось затащить в постель, хотя он был моложе тебя… И он любил меня! – выкрикнула Румер с болью. Конечно, у тебя ушло на это много времени, но ты не отступалась.

– Не дури. Даже если б это и было так, и если бы ваша великая любовь и вправду была столь великой, разве она не устояла бы под напором банального флирта? Не важно, заигрывала я с ним или нет. Если мы на самом деле переспали, или как ты это называешь, в Нью-Йорке той ночью, – неужели вы не могли потом все прояснить и помириться?

Румер закрыла глаза и погрузилась в дела давно минувших дней. Это было весеннее равноденствие… поздний март. Пока Зеб сидел у Индейской Могилы, Румер ждала от него весточки. Она приехала домой из колледжа – она была готова на все, что угодно.

А у Элизабет как раз еще оставалось два дня до предварительных показов «Ромео и Джульетты». Многие годы Румер мучилась этим вопросом: если бы они с Зебом все-таки встретились, то сошелся бы он потом с Элизабет? Румер облажалась – Зеб долго ждал ее, а потом чувствовал себя таким оскорбленным, что даже не хотел смотреть ей в глаза.

– Я хочу знать, – сказала Румер, – любила ли ты его хотя бы капельку? Или всему причиной было твое нежелание отдавать его мне?

– Какие ужасы ты говоришь мне! Я всегда любила тебя.

– Ведь я была не такой, как ты, – продолжала Румер. – Не такой красивой, не такой успешной, не актрисой, а обыкновенным ветеринаром, заботящимся о животных, вместо того чтоб изображать Джульетту…

– Думай, что хочешь, – Элизабет пожала плечами.

– Просто скажи мне, – попросила Румер. Она была на грани, волна гнева снова накрыла ее чуть ли не с головой. Она чувствовала, как ее неумолимо несло на скалы мощным приливом – еще немного, и она могла бы разбиться. Столько лет работы над собой, самообладания, переживания – только внутри, ни одного наружу… И вот – плотину прорвало.

И вдруг волна гнева исчезла. Она поняла: разговор теперь шел отнюдь не о ней и о Зебе. Нет, о двух сестрах, одна из которых – старшая – предала младшую. Румер выпустила ярость из своей груди наружу, и слезы хлынули из ее глаз.

Глубоко вздохнув, она взяла сестру за руку. Ее дрожащие пальцы погладили ладонь Зи. Взоры сестер встретились, и они не отрываясь смотрели друг на друга. Сердце Румер стучало подобно огромному молоту, пока она глядела в прекрасные карие и чуточку раскосые глаза Элизабет, но тут они заморгали и ускользнули в сторону. Вверх, вниз, к морю.

– Мы с тобой были так близки, – сказала Элизабет. – Ты говоришь, что я была красивой, что я была актрисой…

– Да.

– Но ты была лучше, Румер. Мама и отец очень гордились тобой – всеми твоими достижениями. Каждый день новая награда. Помнишь, как мисс Конвей выдавала золотые звездочки вдобавок к высшим оценкам?

Румер кивнула.

– Ну вот, каждый день ты приходила домой с письменными работами, усеянными золотыми звездочками. Мама вешала их на дверцу холодильника, пока там совсем не осталось свободного места. Отец вешал их на свою доску с документами. Повсюду были эти звезды…

Мысленно представив себе свои золотые звездочки, Румер залилась краской смущения. Ей было так приятно, когда родители гордились ею; она и не подозревала, что тем самым ущемляла самолюбие сестры.

– Я тоже хотела звезд! – вспыхнула Элизабет.

– Но ты же стала одной из них.

– Какой прок только в красоте? Я любовалась собой в зеркало, но мечтала стать умнее, чтобы быть похожей на тебя. Иногда мне казалось, что я словно злая мачеха в «Белоснежке». Ты была такой естественной – ни макияжа, ни завивки для волос… И все любили тебя.

– Но тебя ведь тоже любили.

– Я чувствовала, что Зеб питает ко мне страсть. Хочет меня. Сохнет по мне, – тихо проговорила Элизабет. – С годами это было невозможно не заметить. Я была сексапилкой, жившей по соседству, и его это очень возбуждало. Я частенько видела, как он подглядывал за мной в окно… и нарочно подолгу возилась с лямками лифчика. Порой я его вовсе не надевала. Ты была его маленькой подружкой – вы вместе развозили газеты, ловили крабов… детские забавы…

– Но наши чувства были настоящими, – возразила Румер.