Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова

Клоун в лодке улыбался и грыз большой палец – привычка, которую я всегда ненавидела (дио мио, какая ерунда, стоило ли из-за этого раздражаться!).

Я нажала красную кнопку. Перед моими глазами стояла открытка, которую показала мне мама: небритая щека и ладонь, приставленная к горлу. «Они так умирают». Эльзе я бы, может, и не поверила, но и смотритель Маяка Чудес подтвердил ее слова. И все же, на один миг, у меня возникла совершенно глупая надежда.

– Покажи мне нынешнего хранителя альбома Софьи, – попросила я и запустила яблочко.

– Ошибка 404. Воспоминание не найдено.

Как странно! У Софьи нет хранителя? Но она рассказывала мне, что ведет альбом. Мы с ней обе отличаемся от всех остальных v.s. скрапбукеров: все у нас не так, как у людей. Только у Софьи с потоком отношения близкие и доверительные, они друг друга понимают без слов, а мы с ним говорим на разных языках без переводчика. И получается у нас чаще всего игра в глухой телефон.

– Да, и за вас обеих дают по четыре уровня сразу, – сказала Аллегра.

– Ты всегда найдешь чем утешить, радость.

И все-таки я должна спросить мнемояблоко о том, о чем собиралась.

– Покажи мне, как Софья делала листок с желанием, который она потом отнесла в Старую Кошарню.

Яблочко покатилось по блюдцу, и вскоре я услышала механический голос:

– Ошибка 415. Воспоминания о создании открыток не поддерживаются.

Я со злостью стукнула по красной кнопке. Ну побывала я в чужой шкуре… И что? Ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны, и вдобавок мой боевой дух улетучивался стремительно, как гелий – из дырявого шарика. Вот тебе и ключ к слабому месту! Кристофоро Коломбо, в чью еще шкуру мне нужно влезть? На душе было пакостно, словно я только что подсматривала в замочную скважину за чужой интимной жизнью. Я впервые увидела мир таким, каким он был для Софьи, и почти пожалела об этом. Сомневаюсь, что я хотела бы жить так, как она: проникать в тайные стороны явлений, обнаруживать живого динозавра там, где другие не видят даже кость, повсюду замечать поток, я вообще не понимала, как можно ориентироваться в ее неимоверно сложной картине мира. Во всяком случае, смотреть на экран мне было трудно.

– Аллегра, почему так? – спросила я.

– Радоваться не умеешь, – хихикнула она. – Радуйся! Тебе повезло, что ты вообще с Софьей познакомилась. Ты только подумай, какая она! Какая! Да у меня просто слов нет, какая!

Чистота и простота детского воспоминания Софьи восхитили не только Аллегру, они, честно говоря, тронули и меня. Это была странная тихая зависть к тому, чего я никогда не смогу понять до конца, по крайней мере, не в этой жизни. Может быть, в следующей, как сказал бы Аркадий. Я понимала, что у той уникальной восприимчивости, которой обладала Софья, есть и другая сторона. Я знала: то, что покажется мне комариным укусом, для нее будет нападением бешеной собаки. Впервые я поняла, почему она так не любит многолюдные сборища: если каждый человек для тебя – микровселенная, населенная странными существами, с ума можно сойти от одного только обилия информации.

Причина была во мне. Но почему я ей так завидую? Можно сколько угодно восхищаться порхающей по сцене балериной, но никакой зависти не возникнет, потому как понимаешь, что тебе этого просто не дано. Это – не твое. Чувства смешивались и путались – восхищение и зависть, тьма и свет – как лучи в мнеморике.

Нестерпимо хотелось вылезти из кресла и хоть немного пройтись. Я уже вся извелась в нем, от жесткого сиденья лучшая часть моей фигуры стала плоской, разнылись ноги, болтавшиеся без опоры. Размеренное дыхание стен меня больше не раздражало, оно наводило на меня сонное оцепенение.

– Аллегра, если я отстегну ремень и спрыгну, мое тело там, в реальности, может сделать смертельный шаг вниз? Несмотря на защиту на двери? – поинтересовалась я.

– Не может, даже и не думай, – бодро ответила она.

– Почему ты так уверена?

– Это будет слишком нерадостно для нас.

Я сбросила туфли – какой в них смысл на Том Свете? – кое-как сложила ноги в позу «по-турецки» и закрыла глаза. Стало немного легче.

Четыре уровня сразу за каждую из нас обеих… Почему? Софья всегда знала, в чем ее сила. То есть, наоборот, она всегда считала особенности восприятия своей слабостью, но знала, что именно это и позволяет ей работать с потоком так, как никто другой не смог бы. Она была уверена. А я?

Я открыла глаза и схватила микрофон.

– Яблочко, покажи мне, как я познакомилась со своей внутренней силой.

– Стой! – заорала Аллегра. – Не надо, нерадостно будет!

Поздно. Смысл ее слов дошел до меня, когда я уже нажала зеленую кнопку. Яблоко все быстрее и быстрее катилось по краю блюдца, пока я не увидела то, что совсем недавно мне удалось вспомнить с большим трудом. На экране мчался навстречу мне туннель, одна за другой показывались из-за поворота освещенные витрины с такими родными и знакомыми вещами: велосипед, Венера Милосская, пианино, джинсы, полароид, гигантская зачетка и полосатый зонтик – это был тот самый момент, когда я впервые услышала голос Аллегры. А потом я увидела на экране такое, от чего чуть не выпала из кресла.

Блюдце показало потолок туннеля. Там, наверху, надо мной летела прекрасная незнакомка. Появись она в нашем мире, киношники подрались бы за право взять ее на роль королевы эльфов. Но девушку с таким тонким телосложением и с таким ярким блеском в огромных зеленых глазах можно встретить только на Том Свете. Легкое платье цвета морской волны струилось на ветру, изящные руки в браслетах едва уловимо управляли полетом, черные волосы рассыпались по плечам густыми локонами. Но самым удивительным было ее лицо. Бывают в нашем мире такие рожи: один раз взглянешь – и тут же хочется «развидеть» обратно. От лица же прекрасной незнакомки невозможно было оторвать глаз. В нем не было ни тени надменности или самовлюбленности, как это бывает у красивых и уверенных в себе женщин. Ее лицо располагало к себе, как накрытый стол и тарелка горячего супа – уставшего и продрогшего путника. И дело было не столько в правильных чертах, приветливой улыбке и веселой ямочке на щеке, сколько в искреннем, открытом выражении. На ее лице читалось: «Я по-настоящему рада видеть тебя».

На экране промелькнули «Сборник тезисов» и кулон, потом фокус снова переместился на незнакомку в зеленом платье.

– Они до сих пор вспоминают тебя и твой комплимент! – Я помнила эти слова и прочла их по губам.

Это были слова моей Аллегры. И та, что произнесла их на экране, ни капли не была похожа на карлицу с бубенчиками, которую я встретила на Маяке Чудес.

Софья

3 июня, вот-вот наступит подходящее время

Маяк Чудес

– На Маяк нельзя прийти без приглашения, так уж он устроен, – говорит Серафим, не столько обращаясь к незваному гостю, сколько размышляя вслух. – Интересно, кто мог передать ему свое приглашение?