Страхи мудреца. Книга 1 - Патрик Ротфусс

Когда история закончилась, труппа зашевелилась, словно приходя в себя после глубокого сна. Поначалу они лишь переглядывались, потом посмотрели на Сцеопа.

Террис знал, о чем они думают.

— Сцеоп, — осторожно спросил он, — а куда ты направлялся нынче ночью, когда я остановил тебя?

— Я шел в Тинуэ, — ответил Сцеоп, несколько смущенный тем, как увлекла его собственная история. Лицо старика раскраснелось, щеки горели, и он чувствовал себя глупо.

— А мы в Беленэ едем, — сказал Террис. — Не согласишься ли ты отправиться с нами?

На миг взгляд Сцеопа озарился надеждой, но тут же погас.

— Я буду всего лишь бесполезным грузом. Нет, даже у нищего есть своя гордость!

Террис расхохотался.

— Кому ты говоришь о гордости, эдема руэ? Мы ведь не из жалости тебя зовем. Мы зовем тебя потому, что ты один из нас, и нам хочется, чтобы в грядущие годы ты поведал нам еще дюжину дюжин историй!

Нищий покачал головой.

— Да нет, я не вашей крови. Не из ваших я.

— А как это влияет на цены на масло? — возразил Террис. — Мы, руэ, сами решаем, кто из наших, а кто нет. Ты — точно из нашей семьи. Оглядись и увидишь, лгу я или нет.

Сцеоп окинул взглядом круг лиц и увидел, что Террис говорит правду.

И старик остался при них и прожил с ними много лет, прежде чем пути их разошлись. Много он повидал, много историй поведал, и всем это пошло на пользу.

Это все было на самом деле, хотя и много лет назад, далеко отсюда. Я слышал об этом из уст эдема руэ и потому знаю, что это правда.

— Что, и все? — спросил Симмон, вежливо выждав. Он лежал на спине, глядя на звезды.

— Да.

— Я и не думал, что все так кончится, — сказал он.

— А ты чего ждал?

— Ну, я думал, в конце концов выяснится, кто такой этот нищий на самом деле. Я думал, что как только кто-то отнесется к нему по-доброму, он окажется Таборлином Великим и отдаст ему свой посох, и мешок денег, и… не знаю. Сделает что-нибудь волшебное.

— И скажет: «Если тебе будет грозить опасность, стукни посохом о землю и скажи „Палка-палка, бей — не жалко!“», и палка оживет и защитит его от любого, кто вздумает напасть на него, — добавил Вилем. Он тоже лежал на спине в высокой траве. — Я не думал, что это на самом деле просто старый бродяга.

— В историях нищие никогда не бывают просто нищими! — заметил Симмон слегка обвиняющим тоном. — Это всегда либо колдунья, либо принц, либо ангел, либо еще что-нибудь этакое.

— Зато в жизни нищие — почти всегда просто нищие, — возразил я. — Но я понимаю, о каких историях вы думаете. Это те истории, что мы рассказываем чужим, чтобы их потешить. А это совсем другая история. Такие мы рассказываем друг другу.

— Зачем же рассказывать историю, в которой нет ничего потешного?

— Чтобы не забыть. И чтобы научиться… — я сделал неопределенный жест, — важным вещам.

— Например, преувеличенным стереотипам? — спросил Симмон.

— Ты о чем? — спросил я, уязвленный.

— «Запряжем его в телегу вместо осла!» — с отвращением фыркнул Симмон. — Не знай я тебя, я бы обиделся!

— Не знай я тебя, — с жаром ответил я, — я бы сам обиделся! Знаешь ли ты, что атуранцы прежде убивали людей, которые живут в дороге? Один из ваших императоров провозгласил, что они, дескать, чинят вред империи! А ведь большинство из них были всего лишь нищими, что лишились дома из-за войн и налогов! Многих просто силой загнали на военную службу.

Я оттянул ворот рубахи.

— Но за эдема руэ давали двойную цену! На нас охотились, точно на лис. В течение сотни лет охота на руэ была излюбленной забавой сливок атуранской знати!

Воцарилось глубокое молчание. Горло у меня ныло, и я сообразил, что перешел на крик.

— Я не знал… — приглушенно ответил Симмон.

Я мысленно отвесил себе пинка и вздохнул.

— Извини, Симмон. Это уже… это было давным-давно. И ты тут ни при чем. Это старая история.

— Ну еще бы, раз в ней упоминаются амир, — сказал Вилем, явно желая переменить тему. — Когда их распустили-то? Триста лет тому назад?

— И все равно, — сказал я. — За большинством стереотипов стоит некая истина. Зерно, из которого они растут.

— Вот Бэзил из Винтаса, — сказал Вилем. — И он действительно странный в некоторых отношениях. Когда спать ложится, кладет монету под подушку, и все такое.

— По пути в Университет мне довелось путешествовать с парой адемских наемников, — сказал Симмон. — Они действительно не разговаривали ни с кем, только друг с другом. И действительно ни секунды не сидели спокойно, все время дергались.

— Должен признать, — поколебавшись, сказал Вилем, — что знаю немало сильдийцев, которые в самом деле стараются набивать свои башмаки серебром.

— Кошельки, — поправил его Симмон. — Башмаки — это то, что на ноги надевают.

И он пошевелил ногой в качестве иллюстрации.

— Да знаю я, что такое башмаки! — возмутился Вилем. — Я на вашем вульгарном языке лучше твоего говорю. Это просто так говорится, пату! Деньги в кошельке — это на расходы. А то, что ты рассчитываешь сберечь, надо носить в башмаках.

— А-а! — задумчиво кивнул Симмон. — Тогда понятно. Вроде как на черный день.

— Черный день — это как? — переспросил озадаченный Вилем.

— И эта история — куда важнее, чем вам кажется, — поспешно перебил я, пока они не ушли слишком далеко в сторону. — В ней тоже содержится зерно истины. И если вы обещаете никому об этом не говорить, я открою вам, в чем тут тайна.

Я тут же почувствовал, как их внимание сосредоточилось на мне.

— Если вам доведется принять гостеприимство странствующей труппы и они прежде всего предложат вам вина, это наверняка эдема руэ. Эта часть истории — чистая правда, — я предупреждающе поднял палец. — Но пить этого вина ни в коем случае не следует.

— Но я же люблю вино! — жалобно сказал Симмон.

— Неважно, — сказал я. — Хозяин предложит вам вина, но вы требуйте непременно налить вам воды. Может даже выйти нечто вроде спора, потому что хозяин будет предлагать все щедрей и щедрей, а гость станет отказываться все вежливей и вежливей. Тогда они поймут, что ты — друг эдема, что ты сведущ в наших обычаях. И с тобой будут обращаться как со своим, а не как с обычным гостем.

Разговор сошел на нет — мои друзья переваривали полученную информацию. Я смотрел на звезды, мысленно выделяя знакомые созвездия. Ивен-охотник, Тигель, Вновь Юная Мать, Огнеязыкая Лисица, Разрушенная Башня…

— А куда бы ты пошел, если бы мог отправиться куда хочешь? — вдруг ни с того ни с сего спросил Симмон.