Предупреждение Эмблера - Роберт Ладлэм

Между тем Специалист обнаружил, что внутренний карман тоже застегнут на горизонтальную «молнию», справиться с которой никак не могла его неуклюжая левая рука, — ползунок цеплялся за ткань и отказывался двигаться дальше. Пока марселец возился с замком, Эмблер слегка согнул колени и опустил плечи — усталый, смирившийся с поражением человек.

Он даже закрыл глаза и поморщился, словно от головной боли. Специалист должен понять — враг не только сломлен, не только добровольно отказался от оружия, но даже и не наблюдает за ним. Иногда лучший способ применить оружие — избавиться от него. Внушение шло на глубоко подсознательном уровне — так пес подставляет горло более агрессивному противнику, признавая поражение и отдаваясь на милость победителя.

Ждать... Досадуя на собственную неловкость, марселец вытащил левую руку. Эмблер еще немного подогнул колени и еще больше опустил голову. Теперь он стоял в позе провинившегося ребенка.

Ждать... Киллеру ничего не оставалось, как переложить пистолет из правой руки в левую, то есть произвести операцию, которая заняла бы не более секунды. Даже с закрытыми глазами Эмблер ощущал каждое его движение. Счет времени шел сейчас на миллисекунды. Он ни о чем не думал, ничего не слышал, целиком доверившись чутью...

Действуй! Эмблер резко распрямил ноги — вперед и вверх. Голова его врезалась в подбородок марсельца. Лязгнули зубы. Сила удара передалась через череп на позвоночник, шея дернулась назад, пальцы рефлекторно разжались, и пистолет упал на землю.

В следующее мгновение Эмблер резко кивнул головой, ломая лбом переносицу врага.

Специалист завалился на снег, потеряв сознание еще до того, как его лицо успело отреагировать на случившееся. Эмблер подобрал оружие, пробрался по лесу мимо таможни с занесенными снегом ступеньками и осторожно вышел на обочину. Формально он, наверное, уже пересек границу между Францией и Швейцарией. На вымощенной каменными плитами площадке лежали аккуратно рассортированные части двигателя, но пузатого механика под капотом не было — прижав ладонь к уху, он спокойно, насвистывая популярный мотив Сержа Гинсбурга, шел навстречу Эмблеру.

На обрюзгшем небритом лицо застыло характерное выражение скуки и недовольства. Подняв голову, механик равнодушно кивнул встречному.

Что-то как будто толкнуло Эмблера в спину. В острых ситуациях он почти всегда действовал, не думая, следуя внезапному, необъяснимому с рациональной точки зрения импульсу. Именно так произошло и в этот раз. Эмблер выхватил из-под куртки пистолет и... — черное дуло крупнокалиберного «магнума», словно материализовавшегося из воздуха в руке «механика», уже смотрело ему в лицо.

— Салют, — с легким тевтонским акцентом, распространенным среди уроженцев Савойи, сказал мужчина в перепачканном рабочем комбинезоне.

— Салют, — ответил Эмблер и, выбросив в сторону ноги, как подкошенный рухнул на землю. Но и падая, он успел трижды нажать на курок. Глухие, как покашливание, выстрелы сопровождались неадекватно сильной отдачей. Почти одновременно длинноствольный «магнум» француза выплюнул порцию свинца, прошившего воздух над головой оперативника.

Приземление прошло не так мягко, как хотелось бы, но «механику» повезло еще меньше. Кровь брызнула из трех ран на груди, и три крохотных облачка пара повисли в морозном воздухе. Савоец дернулся, всхрапнул и затих.

Эмблер снял с ремня убитого кольцо с ключами, один из которых подходил к фургону, стоявшему ярдах в тридцати от таможни и украшенному надписью на французском и немецком: garagiste/automechaniker. Через несколько секунд он, захватив спрятанную у дерева дорожную сумку, уже мчался по шоссе к швейцарскому городку Сен-Мартен. Контрольный пункт, как и сама Франция, скоро исчез из зеркальца заднего обзора.

* * *

Фургон оказался на удивление мощным, по-видимому, заводской двигатель заменили или модифицировали, добавив лошадиных сил. Сама ремонтная фирма существовала, вероятно, только на бумаге, а двуязычный логотип позволял машине появляться практически везде, не вызывая подозрений. Где автомобили, там и поломки. Да и полицейские редко останавливают ремонтников за превышение скорости. Как прикрытие автомобиль техпомощи уступал разве что «Скорой».

По крайней мере на время он в безопасности. Время превратилось для Эмблера в неудачно смонтированный эпизод — свет и тени, заполненные людьми улицы и забитые машинами дороги. Сознание выхватывало лишь то, что мешало движению. Фургончик отлично держал скорость, зимние шины обеспечивали уверенное сцепление, коробка передач работала без сбоев, мотор не взвывал.

Иногда Эмблер неясно отмечал великолепную, ослепительную красоту природы: уходящие в небо сосны, превращенные зимой в заснеженные башенки Нойшванштайна; горные пики на горизонте, казавшиеся парусами далеких кораблей; придорожные речушки, питающиеся стекающими с гор ручейками. Но все это оставалось на периферии сознания, сконцентрированного на главном — скорости. Эмблер решил, что в запасе у него два часа, после которых от фургона придется отказаться, и что за это время ему нужно покрыть как можно большее расстояние. Там, в конце пути, его ждала опасность — опасность, от встречи с которой нельзя было уклониться и которую нужно было отвратить. И там же его ждала Лорел.

Лорел. Он знал, что она уже там. При мысли о ней сердце отзывалось сладкой болью. Господи, как же он любил ее, свою Ариадну. Она не только спасла ему жизнь — она спасла его душу. Пейзаж мог быть сколь угодно прекрасен — сейчас ему было противно все, что отделяло его от Лорел.

Эмблер посмотрел на часы, как делал каждые несколько минут после пересечения границы. Время истекало. Еще один крутой подъем, еще один крутой спуск. Снова и снова он вжимал в пол педаль газа, отпуская ее только при крайней необходимости. Совсем близко и еще так далеко. Сколько преград позади и сколько еще впереди.

Давос

На земле не так уж много мест, значение которых в массовом сознании настолько превосходит их физические размеры. Давос — крохотный городок с населением чуть больше двенадцати тысяч человек и практически одной-единственной улицей. Громадные заснеженные ели обступают его, точно часовые. Географам Давос известен как самый высокогорный курорт в Европе, но причина славы местечка в другом. Ежегодно оно на несколько дней становится центром экономической и политической жизни. Название городка ассоциируется с регулярно проводимым в нем Всемирным экономическим форумом — глобальная элита собирается здесь в конце января, чтобы ярче блистать на унылом фоне сезонного затишья. Хотя форум и посвящен вопросам свободного передвижения капитала, рабочей силы и идей, со стороны он напоминает тщательно охраняемую крепость. Сотни швейцарских полицейских составляют несколько кордонов безопасности вокруг Конгресс-Центра, где проводятся конференции и устраиваются дискуссии; десятки временных ограждений блокируют пункты неформального проникновения.

Оставив фургон на парковочной стоянке за старой неприметной церквушкой с колоколенкой, похожей на остроконечный колпак ведьмы, Эмблер прошел по узкой Регинавег к главной улочке городка, Променаду. Тротуары здесь регулярно очищались от снега, что стоило немалых усилий — даже если снег не падал с неба, его приносил ветер с ближайших склонов. Променад представляет собой что-то вроде пассажа с магазинчиками, отелями и ресторанами. В витринах первых, впрочем, трудно обнаружить что-то необычное и оригинальное — здесь представлены только всемирно известные брэнды — «Бали», «Шопар», «Родекс», «Пол и Шарк», «Прада». За магазинчиком, торгующим бельем, высилось современное здание с тремя развевающимися флагами. На первый взгляд консульство, на самом же деле филиал «Ю-Би-Эс» с флагами Швейцарской конфедерации, кантона и компании. В том, чьим в действительности интересам служит банк, у Эмблера сомнений не было. Пожалуй, только отели — «Пост-отель» с символическим рогом над огромными буквами и «Морозани-Швайцерхоф» с традиционными зеленым и черным горными сапогами над входом — выражали исключительно местный колорит.