Двойник для шута - Виктория Угрюмова

— Вот, выпей.

— Успокоился?

— Куда же я денусь?

— Прости, Аббон. Просто мне больше не к кому пойти и не с кем поговорить так, чтобы меня до конца поняли.

— Чего уж. Прощаю. А когда вернется твой посланец?

— С твоей помощью уже завтра.

К торжественному обеду в честь отбытия иностранных государей Арианна готовилась очень тщательно.

Сперва она долго нежилась в бассейне с теплой водой, пахнущей, словно летний луг, целым букетом цветочных сладких ароматов. Затем ее растирали розовым маслом на мраморной скамье, отчего ее юное тело приобрело еще большую свежесть и упругость. Затем служанки принесли ей бледно-сиреневый наряд: платье, расшитое серебром, аметистами и александритами, и накидку на полтона темнее, подбитую серебристо-сиреневым мехом. В уши ей вдели длинные аметистовые серьги в форме виноградных гроздьев с хризолитовыми и изумрудными листочками. На шею повесили аграф, сделанный из платины и александритов. Он был сплетен из тончайших металлических нитей, словно кружево, и потому выглядел невесомым. Однако Арианна была поражена тем, каким тяжелым он оказался на самом деле.

Волосы императрице уложили наподобие диковинного цветка, скрепив их шпильками и заколками с аметистовыми и жемчужными навершиями.

Наконец, Алейя и Ульрика возложили ей на голову корону

Поскольку выход был торжественным, то Арианне пришлось дожидаться, пока за ней явится целая гвардия пажей, придворных и телохранителей, чтобы сопроводить ее в парадный обеденный зал, где уже собрались многочисленные гости. По правде говоря, они давно надоели девушке: большинство королей и князей она знала еще в девичестве, встречаясь с ними изредка при дворе короля Лотэра. И как раз там они были на своем месте: такие же резкие, шумные, агрессивные. В Великом Роане они чувствовали себя не в своей тарелке, и неспроста: здешний двор был во много крат изысканней и утонченней, и нужно было обладать незаурядным умом, вкусом и иметь свой собственный стиль, чтобы оставаться на высоте. Однако иностранные государи все равно любили наезжать в гости к своему могущественному соседу. Им и не снилась подобная роскошь, и поскольку они не могли ее завоевать, то хотя бы пользовались ею вовсю. Но приглашали их не так уж и часто, да и долгое отсутствие монарха всегда пагубно сказывается на его положении в собственной стране, на прочности и непоколебимости его трона.

Ортон появился в зале на несколько минут раньше императрицы и уже успел занять свое место за центральным столом. Шут устроился подле него и тут же принялся накладывать себе в тарелку горы всякой снеди, мотивируя тем, что, пока голубушка-императрица выйдет к столу, он и помереть с голоду успеет.

Церемониймейстер объявил громогласно:

— Ее величество императрица Великого Роана, владычица Эйды, Ашкелона и Анамура, принцесса Лотэра — Арианна!

И она вышла в зал, стараясь ступать легко и красиво. Ей хотелось напоследок произвести особенное впечатление на всех этих мужчин, облеченных властью, чтобы они запомнили ее прекрасной, чарующей, молодой. Чтобы они знали, что в короне империи не случается фальшивых драгоценностей и что ее император достоин самого лучшего.

Арианна переступила через порог и словно натолкнулась на незримую стену.

Она увидела Ортона.

Нет, не просто увидела императора, сидящего в своем кресле с высокой спинкой, украшенной все тем же изображением дракона, она увидела не человека, который мог быть, а мог и не быть ее супругом, не человека в короне и мантии — она увидела Ортона. Она знала, что это ее любимый муж, так же ясно, так же неопровержимо, как если бы они находились наедине. Она почувствовала его издалека и теперь изнывала от ужаса.

Ей казалось, что взгляды всех присутствующих обращены к ней и каждый наверняка понял, что она знает эту страшную тайну. Вечность пронеслась мимо потрясенной императрицы, а она все еще не могла заставить себя сделать следующий шаг.

На самом же деле прошло всего несколько секунд, и, естественно, никто и ничего не заметил.

— Арианна, — вывел государыню из задумчивости голос баронессы Кадоган. — Что с тобой?

— Ничего, — быстро шепнула она и двинулась вперед решительным шагом.

Все гости поднялись навстречу ей, встал со своего места и Ортон. Ни жива ни мертва, Арианна села за стол и разрешила сесть гостям. Алейя Кадоган оказалась по левую руку от государыни.

— Так что с тобой все-таки произошло? — спросила она, когда обед начался и все принялись орудовать вилками и ножами, не обращая внимания друг на друга. — Ты и не ешь ничего?

Девушка с отвращением глянула на лежащий перед ней кусок мяса. Ей было страшно, есть не то что не хотелось, но и думать об этом было неприятно. Руки ее стали ледяными, она то и дело вздрагивала, когда кто-то обращался к ней. Особенно если заговаривал ее обожаемый Ортон. Арианна чувствовала необходимость поделиться своим открытием, она понимала, что это уже не ее тайна. И открыть эту тайну пусть даже самой близкой, самой преданной подруге она не решилась.

— Нет, ничего, — сказала быстро. — Просто я, кажется, объелась сладким вчера, и аппетита вовсе нет. Не обращай внимания.

— Постараюсь, — вздохнула Алейя. — Если получится.

Короли разъезжались по одному.

Из парадных ворот дворца выезжали вереницы экипажей и колонны всадников — кто двигался по направлению к порту Майн, кто предпочитал добираться домой по суше.

Король Самааны Даргейм Вальрус должен был отбывать к себе на родину в числе последних и время, остававшееся до отъезда, проводил в отведенных ему апартаментах. Во всяком случае, именно так полагал герцог Дембийский, пока огромный северный варвар не отыскал его на террасе.

— Добрый день, Ваше величество, — немного удивленно молвил Аластер. — Что привело вас сюда? Могу ли я быть чем-то вам полезен?

— Можешь, — коротко ответил Даргейм. — Только оставь эти длинные придворные речи, мы с тобой воины, герцог. И я прекрасно вижу, что ты лучше, сильнее, ловчее, опытнее. Я варвар, и нечего рядить меня в слащавые корольки вроде Лодовика Альворанского.

— Прости, король. Я не хотел тебя обидеть.

— Так-то лучше, — хмыкнул владыка Самааны. — Послушай, я человек прямой и грубый. Если что не так, не держи зла, но мой друг, очень хороший друг, всегда говорил, что тебе можно доверять. И еще он говорил, что если кто и знает все обо всем — то это ты.

— Лестное мнение, — улыбнулся Аластер. — А кто так обо мне думает?

— Ортон, — отвечал король, и в голосе его внезапно зазвучали мягкие и грустные ноты. Вот уж чего бы никто никогда не сказал об этом диком и свирепом человеке.

— Мне приятно, что император так обо мне отзывается, — осторожно заметил герцог, понимая, что ради комплиментов Вальрус искать бы его не стал.

— Отзывался, — поправил его варвар.