Пожиратель Душ - Антон Орлов

Утро застало Ника под склоном, слепленным здешними богами из остатков ракушек и окаменевшего ила. Прямо перед лицом несколько травинок, дальше – рыхлый белесый камень с выдавленными очертаниями раковины доисторического моллюска. Под щекой матерчатый бок рюкзака. Холодно.

Он наскоро позавтракал печеньем и остатками холодного кофе. Из-за ракушечниковых гор выползало солнце, просыпались птицы и трапаны. Убийственно крепкий приторный кофе подарил новую порцию сжигающей нервы энергии, но не избавил от застрявшего в горле горького комка.

Все повторилось. Только на этот раз он сам разрушил все, что у него было. Никаких там перестроечных катаклизмов. Это его личное дело.

…Когда Дэлги, с разодранным плечом и напрягшимися мускулами, весь в крови, поднял над головой визжащего грызверга и вышвырнул в окно, а потом повернулся, высматривая на полу кулон, Ник отодвинул не сразу поддавшийся тяжелый засов и выскочил в коридор.

В голове вертелся клубок перепутанных мыслей:

«Условие выполнено, я в коридоре. Он сказал, что я провалил экзамен! Теперь еще за Мардария отвечать… Эта скотина может на кого-нибудь напасть. Наверное, падение его оглушило, а Дэлги сейчас бросит сверху кулон, хоть бы получилось… Надо отсюда уматывать. И позвать кого-нибудь на помощь, он же истечет кровью…»

Взбежав по лестнице, Ник бросил взгляд в угловое окно и увидел улепетывающего по шоссе грызверга. Значит, Дэлги не успел… Неужели удара о мраморные плиты недостаточно, чтобы чертова зверюга отключилась хотя бы на две-три минуты?

Поскорее смываться. Дэлги ведь уезжает только завтра утром.

На четвертом этаже, на стыке двух коридоров, он столкнулся с Эннайп.

– Ник, что случилось?

На ней было длинное средневековое платье – черный бархат и блестящий темно-зеленый шелк, под цвет волос и глаз, и все это заткано золотыми узорами. Волосы распущены. Слегка раскосые изумрудные глаза смотрят вопросительно и в то же время с симпатией. Или ему показалось, что с симпатией?

– Дэлги нужна перевязка, он ранен, – выпалил Ник хрипловатой скороговоркой. – Он в зале на третьем этаже, где такой старинный коридор с каменными стенами, туда ведет лестница с черными перилами.

– Это ты его ранил? – не испугавшись и, похоже, не удивившись, спросила Эннайп.

– Не я. Прощай. Наверное, больше не увидимся.

Пробормотав это, Ник бегом бросился по коридору к той комнате, где его поселили. Эннайп что-то спросила вдогонку, но он не остановился. Его душили рыдания, так что он все равно не смог бы с ней разговаривать.

Сборы заняли меньше пяти минут. Смыть пот (под краном, на душ нет времени), переодеться, рассовать по карманам зубную щетку, расческу, деньги. Главное – деньги, они понадобятся.

Несмотря на то, что после затянувшегося «экзамена» Ник валился с ног, теперь он двигался в лихорадочной спешке и усталости не чувствовал. Явление заиньки обеспечило ему такой выброс адреналина, что кровь почти бурлила.

Из дворца он выбрался беспрепятственно. Возле привратницкой услышал обрывок разговора о том, что Лэшнайг, гладильщицу белья, напугала большая черная собака, свалившаяся откуда-то сверху прямо на ее корзину.

Вот в чем дело, стараясь унять дрожь, отметил Ник. Корзина с бельем скомпенсировала удар, поэтому грызверг сразу вскочил и побежал. Хорошо хоть, никого здесь не порвал.

Он ждал, что сейчас его сцапают за шиворот, обругают и потащат обратно, но пожилой привратник вместо этого степенно поклонился, как полагается кланяться гостю госпожи. От этих поклонов Нику всегда становилось неловко: все-таки он вырос в обществе, где такие проявления вежливости не в ходу.

Эслешат с его крутыми черепичными крышами, совсем европейскими, обилием прыгунцов, за которыми, как за скачущими мячиками, гонялись кошки, курортниками в ярких длинных халатах, мозаиками, кофейнями и театральными балаганчиками, статуями неведомых зверей на перекрестках (их каменные морды неизменно были обращены в сторону моря) – этот Эслешат словно подменили.

Воздух застыл, как стекло, растрескался и раздробился на осколки, которые царапали Ника на каждом шагу. Порой до крови – например, когда он проходил мимо трактира, где готовят блюдо вроде шашлыков из рыбы, они здесь несколько раз обедали втроем, или когда за поворотом показалось большое старинное здание с полуосыпавшейся мозаикой на фасаде, историю которого (страсти в духе шекспировских трагедий) Дэлги рассказывал им с Эннайп.

«Я все сделал сам!»

Сквозь эту массу невидимых острых осколков Ник добрался до автомастерской, где еще вчера видел выставленный на продажу мотоцикл, а потом до магазина с охотничьим снаряжением.

Путешествие в компании оборотня научило его уму-разуму, и он экспромтом выдал довольно приличную легенду: учитель-охотник послал его за сетью, которая удержит грызверга; нужна самая прочная сеть, пожалуйста, это очень важно. Вот эта, с металлической нитью? Спасибо. Еще полевой бинокль. Атлас. Флягу. Охотничий нож. Учитель велел ему обзавестись собственным снаряжением.

Плохо ты выбрал, покачал головой хозяин магазина. Убьют или покалечат. Лучше пошли ко мне в приказчики?

Ник в ответ только улыбнулся. Наверное, улыбка вышла та еще, потому что предприниматель сразу перестал уговаривать. Кому нужен чокнутый приказчик?

Денег хватило почти в обрез. Привязав к багажнику свернутую сеть и рюкзак, Ник поехал по шоссе в ту сторону, куда умчался ошалевший Мардарий.

План простой: догнать Заиньку, дождаться, когда тот выбьется из сил, приманить банкой тушенки…

Скоро Ник заметил погоню. К югу от Эслешата ландшафт холмистый, и четверо мотоциклистов в форменных куртках частной полиции Аванебихов были видны как на ладони. Форму он узнал, бинокль ему достался хороший, мощный. За кем их послали – за грызвергом или за ним? Или просто патрулируют местность?

Ловят не Заиньку, а его. Это Ник понял, когда свернул с дороги, и те четверо повторили маневр.

Белесые и рыжевато-бежевые холмы. Травяные пампасы. Одинокие деревья с узловатыми стволами в три обхвата.

Ему удалось оторваться. Спасибо Миури. «Бродячая кошка» гоняла на мотоцикле, как заправский байкер, и Ника научила – за те три с половиной месяца, что они прожили в Савамском монастыре.

Позже, когда он убедился, что преследователи отстали, в груди что-то болезненно оборвалось, хотя, казалось бы, уже нечему там обрываться. За ним послали погоню, как за преступником! Значит, действительно все кончено.

Вчера после полудня он обнаружил Заинькины следы. Сначала услышал издали многоголосый птичий базар, потом, выехав к мелкому озеру в ложбине среди холмов, стал свидетелем затихающего переполоха оравы водоплавающих и увидел то, что осталось от растерзанной жертвы: немного перьев, пятна крови, загнутый, как у фламинго, большой желтоватый клюв, выдранный с мясом. И еще отпечатавшиеся на сыром песке следы вроде собачьих, но покрупнее. Заинька здесь пообедал. По крайней мере, от голода эта бестия не околеет.