Земля вечерних звезд - Людмила Минич

Хаадид еще долго не мог поверить в случившееся. Он стал избегать встреч с Гайят, пытаясь осознать содеянное ею. Он окружил ее самыми опытными своими людьми, пытаясь повергнуть слова Айянит во прах. Но вести приходили неутешительные. Она по-прежнему справлялась во дворце Кайя о Ранжине и взяла в свиту новую даму Кайя взамен пропавшей Айянит. Правитель несколько раз заговаривал с ней о молодом Кальги, наблюдая малейшие изменения настроения, и все более погружался в черноту самых жутких подозрений. Она, его Гайят, предала Хаадида. Холодно, расчетливо, без капли сожаления, без капли дочерней любви. А теперь лгала каждый раз, когда глядела в глаза отцу.

Мучения его длились почти всю зиму. Властитель Адья Тэрэк не прощал предательства никому, своей же дочери… Ей тем более. И самое страшное, Гайят продолжала оставаться ему дочерью, и каждый раз, когда Хаадид видел ее, беседовал, он вынуждал себя к сдержанности, чтобы не бросить ей опрометчивых и потому неуместных слов. Все чаще Правитель стал вспоминать о младшей дочери, искрящейся весельем Адиже. Приглядывался, присматривался, ловя в ней то, что с ужасом открыл в старшей наследнице. Ничуть не бывало. Адижа, покладистая и еще свежая, как сама юность, открыто радовалась все новым проявлениям отцовского внимания, восхищалась Хаадидом, расцветала, как цветок, при одном его появлении. И взрослела.

С приходом же весны черная тоска Правителя свилась внутри в тугой клубок, стремясь выбраться наружу, и он вовсе стал избегать встреч со старшей дочерью, все больше предпочитая общество Адижи. Теперь же, в свете последних выходок Гайят, на месте тоски воцарилась холодная ненависть. К ней и Ранжину. Эти Кайя! Они отняли у властителя огромной непобедимой Адья Тэрэк единственный свет его жизни! Как может он думать о будущем Земли Адья, если у него самого нет продолжения, у всего рода Сэмержи? Значит, нет продолжения и у его земли. Ибо Адья Тэрэк – это он.

Проклятые Кайя! Нет, он еще слишком благосклонен к ним!

– Нет! – Правитель будто очнулся ото сна.

– Но разве Архал предложил что-нибудь иное? Не то, что мы предполагали? – растерялся Первый Советник.

Король махнул рукою.

– Я не о том, Таржид! – Хаадид дал волю своему гневу, меряя шагами оружейную.

Советник молча ожидал продолжения, но его не последовало, и тогда сам он зашел издалека, подготавливая властителя к изложению гораздо более умеренных предложений опальных ныне Кайя. Старому Таржиду не на руку было теперешнее возвышение Архала Кальги, совсем не на руку.

– Хватит о Кайя! – обрубил Правитель. – И не спорь со мной, Таржид!

Сегодня с него достаточно одного Архала.

Таржид молча переждал очередную вспышку. Властитель должен успокоиться, тогда слово за слово удастся подвести к делу. Первый Советник хорошо знал повелителя земель Адья. Надо заставить его вылить весь гнев, заговорить о чем-то еще более ненавистном, еще более тяжком, подливая масла в огонь. Только после вспышки Хаадид способен снова мыслить ровно, только тогда его холодная голова и гибкий ум возобладают над страстью. А прежде того – можно потратить день или два, натыкаясь лишь на королевский гнев.

– Я хотел обратить внимание властителя на то, что Гайят возвращается…

– Я не хочу говорить о Гайят! Я даже думать о ней не хочу! Как и следовало ожидать, Хаадид разбушевался не меньше

того урагана, что третьего дня истерзал Чатубу, забросав пылью, порушив дома бедноты и с корнем повырывав множество деревьев в окрестных садах.

Пока Правитель громыхал, Таржид выжидал. Ему нечего сказать о Гайят, все уже давно сказано. Но ярость Хаадида легче направить именно в это русло. В последнее время одно ее имя вызывает самую настоящую ярость, а не хмурое молчание, как раньше.

В конце весны, оправившись от тяжелого недуга, что так обеспокоил весь двор, Гайят, казалось, задалась целью как можно больше насолить Хаадиду. Как будто его оскорбительное невнимание к ее временной немощи подорвало дочернюю любовь к отцу окончательно.

Будучи покорной отцу на словах, Первая Госпожа стала позволять себе все более непозволительные, недопустимые вещи. Она снова принялась выезжать, даже больше, чем раньше, почти каждый день, посещая не только святилища богов, пиры и собрания знатных айэтов, но и наиболее родовитые и славные дома Чатубы, не минуя и дворец Кайя, коих еще полгода назад перестали привечать при дворе. И это после сплетен, наводнивших Чатубу, о появлении Айянит Кайя, ее бывшей первой дамы, и не где-нибудь, а в Линзоре!

Сам Хаадид холодно приветствовал Кайя в Совете, а в иных случаях даже и не замечал, устремляя взор в другую сторону, Гайят же теперь бросала благосклонные взгляды на всех, даже на них. После таинственного исчезновения Ранжина вслед за молодым Таем Кальги род Кайя будто потерял опору, напоминая многим колесо, слетевшее с оси. Во времена же зимней опалы Кайя совсем смешались, не зная, как поправить положение. Этим вовсю пользовался отец Тая, Архал Кальги, несомненно наиболее изощренный в такого рода делах. За эти полгода он здорово подобрался к трону. Поговаривали, что он точит зубы на одну из наследниц короны Адья Тэрэк. Только вот на которую? Ведь уже давно не секрет, что Линзор потерял Гайят, кто же ее обретет? Неужели сын Архала? Если вернется… А если не вернется… то Архал и сам еще не стар. Ранжин Кайя всего десятком лет моложе, даже и того меньше, разве не так?

Гайят изменила не только своему затворничеству, но и привычной сдержанности. Она не перечила отцу во время Совета, нет, но своими разумными речами спутывала все его планы, словно вознамерилась делать все назло. Хитростью вынуждала отца уступать тем, кому он совсем не желал дарить победы. А как же иначе? После ее слов он выглядел бы глупцом, если бы стал упираться. Гайят потеряла не только любовь отца, но и надежду ее вернуть? Зато девушка понемногу заставляла Хаадида начинать считаться с собой в Чатубе и делала это так ловко, что могущественный Правитель Адья Тэрэк вынужден был уступать ей, рискуя потерять лицо,

Не так давно она сообщила, что поедет в Арангаду, чудесный живописный уголок недалеко от Чатубы, родовое владение Сэмержи. Хаадид обрадовался, потому что уже один вид дочери вызывал у него безотчетный гнев, мешая думать и заставляя совершать опрометчивые поступки. И что же? Нет, она все-таки заехала туда – переночевать. Но главное, Гайят отправилась туда окольным путем, побывав со свитой в тех местечках, что лежали далеко от намеченного для нее пути. Принимала приветствия простодушной черни, восхищенной величием и прелестью наследницы трона, польщенных честью горожан и удивленной ее странным появлением знати. Побывала в Тайме, Малыше, где ее осыпали лепестками цветов. Во круг Чатубы поползли слухи, что Великая Гайят вернулась на землю, дабы вновь спасти Адья Тэрэк в тяжкие времена, вести народ адья к новой славе и величию. Доползли они и до столицы.

Можно ли было сердиться, если гордой и тщеславной девушке попросту захотелось почестей, в которых в Чатубе никто не усердствовал в страхе перед неудовольствием Хаадида? В былые времена Правитель не только счел бы изменение пути следования кортежа безобидным, но и сам бы радовался успеху своей ненаглядной Гайят. Теперь же его взбесило самовольство дочери. Соблазненная каким-то грязным соперником богов Адья, она бросала вызов отцу, скрывая его под кучей покрывал, наивно полагая, что он слишком занят войною с Линзором, но Хаадид видел все и, жаждая хоть какого-то утешения, проводил свободные мгновения с ласковой Адижей, заливая гнев и горе в ее покоях терпким ижаном или вином, что больше не пьянило его.