Танцующие в темноте - Маурин Ли

Он смущенно улыбнулся.

— Джеймс и Милли. Хорошо звучит. Да, кстати, а как будет полностью — Милли? Все хотел спросить.

— Миллисент.

Помолчав, Том произнес слова, от которых меня передернуло.

— Пойдем наверх? — Он кивнул на дверь. — Там есть кровать.

— Нет! — Несмотря на столь откровенный ужас, где-то глубоко-глубоко в душе я помнила, чем мы были друг для друга, и изо всех сил старалась не думать о том, от чего отказывалась сейчас.

— Я просто спросил, — легко сказал Том. — Не то чтобы я хочу, нет, ради Бога. Я из-за всего этого как-то странно чувствую себя.

— Все кончено, Том. — Я едва могла говорить.

— Господи, Милли, я знаю. Я ничего и не предлагаю. — Он улыбнулся.

За короткое время я хорошо узнала его — он редко улыбался. Но когда улыбался, он всегда становился для меня еще привлекательнее, еще желаннее. У меня снова возникло это чувство, и меня слегка затошнило. Он продолжал:

— Жаль, мы не знали, что мы родственники, до того как… — Он остановился, не желая произносить нужные слова. — Здорово было бы знать, что у меня есть сестра.

— И знать, что Фло — твоя бабушка. — И моя бабушка тоже, подумала я потрясенно.

— Да, — кивнул он. — Это было бы здорово.

Я избегала его взгляда, боялась того, что могла увидеть в его глазах. Разумнее всего было убраться отсюда как можно быстрее. Я вытащила из сумки записную книжку и отрывисто сказала:

— Ты действительно хочешь выставить дом на продажу?

— Да, я хочу от него избавиться.

— Тогда мне надо кое-что записать. — Я встала, расправила юбку, сознавая, что Том следит за каждым моим движением. На него я не смотрела. — Я начну сверху.

Я быстро измерила комнаты, отметила наличие шкафов, состояние ремонта, маленькую современную ванную в задней части дома. Снова спустившись вниз, осмотрела гостиную, того же размера, что и передняя спальня, только с чугунным камином, облицованным цветным кафелем, который можно было продать отдельно за огромную сумму. Там же стоял уродливый парчовый мебельный гарнитур из трех предметов — два стула и диван — с медными стойками, подпирающими подлокотники. Я подумала, надо сказать Тому, чтоб избавился от мебели.

В холле я на секунду задержалась. Томми О'Мара жил здесь, ходил по этим комнатам, спускался и поднимался по этим лестницам, сидел там же, где всего пару минут назад сидела я, разговаривая с его внуком. Однажды, очень давно, Марта Колквитт, моя бабушка, пришла в этот дом с ребенком Фло, ребенком, который стал моим отцом. Я замерла и мысленно представила, как разворачиваются события, словно в старом выцветшем фильме — настоящие воспоминания, будто я сама прожила все эти жизни и участвовала в них. Жуткое чувство.

Когда я вернулась в гостиную, Тома уже не было. На моей сумочке он оставил ключи от квартиры Фло. Должно быть, он ушел через заднюю дверь, когда я была наверху. Я была рада, что в основном чувствую облегчение, смешанное с другими различными чувствами, в которых мне не хотелось копаться. Где-то ниже по улице завелась машина, и я даже не глянула сквозь тюлевые шторы, чтобы убедиться, что это Том. С одной стороны, я чувствовала себя оцепеневшей. С другой — совсем наоборот. Я знала, что никогда не испытаю такой страсти к другому мужчине, как к Тому О'Мара! То, что нас тянуло друг к другу, было преступлением, но преступлением незабываемым.

Когда я вернулась в офис, Диана ликовала. Она только что показала Ноутонам недвижимость на Чайлдуолл, и они захотели купить дом.

— Сколько мест ты показывала им, Милли — десять, двенадцать? А я съездила с ними только раз, и они сразу же влюбились в этот дом! — кричала она.

— Думаю, большее впечатление на них произвел сам дом, а не агент, — мягко сказала я. Сейчас мне было наплевать и на Ноутонов, и на Диану.

После тридцати жестоких, несчастных лет брака моих родителей я ожидала, что и конец его окажется таким же жестоким: драка, скандал, крики и вопли. Даже представляла себе, как отец не отпускает маму. Другими словами, я с ужасом ждала пятницы. Несколько раз в течение недели я задавала маме один и тот же вопрос:

— В котором часу ты будешь уходить?

— Ради Бога, Миллисент, я не знаю. Это не будет, например, точно в полдень или в какое-то другое время. Я соберу чемодан, выпью чаю и просто скажу ему, что ухожу, прежде чем он успеет что-нибудь придумать.

— Это не может быть так просто, мама.

— А как он может меня остановить? Он не может сторожить меня вечно. — Она задумчиво закусила губу. — Я оставлю ему кастрюлю в холодильнике на выходные дни. — Она лучезарно улыбнулась. За последние дни напряженные морщины вокруг ее глаз и рта разгладились. Я никогда не видела маму такой счастливой.

— Я приеду сразу же после работы и отвезу тебя, — предложила я.

— Не нужно, Миллисент. Я поеду на автобусе. Мне нести особо нечего — чемодан, и все.

Я не спорила с ней, но в пятницу сразу после работы поехала в Киркби. Труди, очевидно, думала так же.

Когда я подъехала, возле дома была припаркована «кортина».

Мать, стоя на коленях на полу в кухне, играла со Скотти, извивавшимся в экстазе лежа на спине, потому что ему щекотали живот.

— Мне будет так не хватать этого малыша, — сказала мама чуть не плача. — Я бы взяла его с собой, если бы был сад. Но ничего, будет составлять компанию отцу.

— Где он?

— В гостиной.

— Уже знает?

— Да. Он тяжело это воспринял, но я знала, что так будет. Умолял меня остаться. Пообещал начать жизнь заново.

— Да ну, так и сказал?! — произнесла я с сарказмом.

Мама засмеялась.

— Да, так и сказал.

— И ты ему веришь?

— Ни на минуту. Думаю, он просто не сможет, даже если бы хотел.

Вошла Труди с пластиковой сумкой.

— Ты забыла зубную щетку, мама. — Она улыбнулась мне. — Привет, сестренка. Она почти ничего не берет — так, немного одежды, и все.

— Я не хочу оставлять отца в абсолютно пустом доме. Приятно будет начать новую жизнь с вещами Фло. Должна сказать, — кивнула она головой в сторону старинной печи, — я рада, что распрощаюсь с этим старьем.

— У Фло еще старее, — сказала я.

— Да, но у нее есть микроволновка, правда? Я всегда хотела микроволновку. Так, Труди, — она повернулась к сестре, — я хочу, чтобы ты пообещала, что будешь время от времени привозить Мелани и Джейка проведывать дедушку. Он любит ребятишек, и будет жестоко лишить его их компании.

Труди потерла шрам над левой бровью и пробормотала:

— Я ничего не обещаю, мама. Посмотрим.

— Ну, что ж, — бодро сказала мама, — пора ехать.