Восходящая Тень - Роберт Джордан

Чем дальше на юг уплывал «Танцующий», тем больше попадалось на пути утлых рыбацких лодчонок в окружении стай чаек, рассчитывавших на добычу. Часто в лабиринте проток вокруг не было видно ничего, кроме круживших над головой птиц, поддерживавших сети шестов и безбрежного моря колыхавшегося на ветру тростника и нож-травы. Порой корабль проплывал мимо низких островов, поросших диковинными деревьями, раскинувшими в стороны узловатые корни, словно паучьи лапы. Многие рыбаки — и мужчины, и женщины — вели лов прямо в тростниковых зарослях, и пользовались они не сетями, а длинными переметами. На борт лодок то и дело втягивали извивающихся полосатых рыб длиной в человеческую руку.

Когда солнце достигло зенита и всем остававшимся на палубе предложили отведать густой и обильно поперченной рыбной похлебки, тирский лоцман, встревоженно ходивший по палубе, едва судно вошло в дельту, наморщил нос и отказался. Илэйн с жадностью накинулась на угощение и съела все до последней крошки, хотя, по правде сказать, разделяла беспокойство тирца. Судно вошло в запутанный лабиринт протоков, широких и узких, некоторые из них неожиданно упирались в плотную стену тростника. Но Койн ни на миг не замедляла бега «Танцующего» — видимо, она знала, какие рукава избрать, а возможно, это знала Ищущая Ветер. Лоцман, однако, бормотал что-то себе под нос — похоже, опасался, что корабль вот-вот налетит на мель.

Уже минул полдень, когда впереди открылось устье, а за ним бесконечная гладь Моря Штормов. Морской Народ проделал что-то с парусами, и корабль, мягко замедлив бег, замер, качаясь на волнах. Только тогда Илэйн заметила, что от острова с башней, над которой развевалось знамя Тира с тремя белыми полумесяцами на красно-золотом поле, отчалил баркас, похожий на многоногого жука-плавунца. Лоцман принял от Койн кошелек и, не сказав ни слова, спустился в лодку, по веревочной лестнице. Как только он покинул корабль, на «Танцующем» вновь взвились паруса, и судно, разрезая носом волны, вышло в открытое море. Моряки вскарабкались на реи, прибавили парусов, и корабль устремился на юг, все дальше и дальше от земли.

Как только полоска берега пропала за горизонтом, все женщины Морского Народа скинули свои блузы. Все до единой — даже Госпожа Парусов и Ищущая Ветер. Илэйн просто не знала, куда глаза девать. Женщины занимались своими делами, нимало не смущаясь присутствием мужчин. Джулину Сандару, похоже, приходилось не легче — он то таращился широко раскрытыми глазами на морячек, то смущенно смотрел себе под ноги, пока наконец не убежал с палубы. Илэйн же не позволила себе обратиться в бегство. Опершись о борт, она всматривалась в море.

У каждого народа свои обычаи, припомнила девушка, ну и ладно, пусть только они не рассчитывают, что я последую их примеру. Илэйн представила себе такую возможность и едва удержалась от смеха. О Свет! Лучше уж Черные Айя, чем такое!

Небо над головой окрасилось багрянцем, солнце над горизонтом отливало тусклым золотом. Судно сопровождали стайки дельфинов, которые выпрыгивали из воды и кувыркались в волнах. Чуть поодаль, над гладью моря, то и дело появлялись косяки серебристых рыб. Растопырив плавники, они взлетали над волнами и, пролетев не менее пятидесяти шагов, вновь погружались в колеблющуюся серо-зеленую воду.

Илэйн не могла оторвать глаз от дельфинов, которые словно почетный караул приветствовали возвращение «Танцующего» в родную стихию. Дельфинов девушка узнала по описаниям в книгах — там рассказывалось, что порой они спасают тонущих людей, выталкивая их на берег. В правдивость таких историй Илэйн верилось с трудом, но все равно читать об этом было занятно. А дельфины между тем резвились, выпрыгивали из воды, ложились на бок, качались на волнах, поглядывали на девушку и при этом ни на дюйм не отставали от корабля.

Чтобы получше рассмотреть их, Илэйн направилась к носу судна и, подойдя туда, увидела Тома Меррилина. С грустной улыбкой тот поглядывал на дельфинов, ветер трепал его залатанный плащ. И вновь старик показался ей бесконечно знакомым.

— Вам невесело, мастер Меррилин? — спросила она.

— Прошу вас, достопочтенная леди, называйте меня просто Том, — промолвил он, подняв глаза на девушку.

— Хорошо, Том так Том. Но тогда уж и меня не называйте леди. Здесь я просто госпожа Траканд.

— Как вам будет угодно, госпожа Траканд. — Илэйн показалось, что по лицу менестреля скользнула улыбка.

— Как можно грустить, глядя на этих дельфинов, Том?

— Они свободны, — пробормотал Меррилин таким тоном, что Илэйн не поняла: отвечает он ей или говорит сам с собой. — Им не приходится принимать решения и не нужно за все платить. Никаких забот, кроме, конечно, необходимости думать о пропитании. И возможно, остерегаться акул или рыб-львов. А может статься, и иных всевозможных опасностей, о которых я и понятия не имею. Кто знает, может, у них вовсе не такая безмятежная жизнь, как кажется на первый взгляд.

— Вы им завидуете?

Том не ответил, да она и не настаивала, поняв, что вопрос неуместен. Илэйн просто хотела, чтобы он улыбнулся — нет, рассмеялся. Ей казалось, что стоит старику рассмеяться, и она припомнит, где встречала его прежде. Илэйн решила сменить тему и поговорить о том, что, наверное, ему ближе.

— Том, а вы не собираетесь сложить поэму о Ранде? — Слагать поэмы подобало бардам, а отнюдь не менестрелям, но капелька лести, пожалуй, не повредит. — Сказание о Возрожденном Драконе. Вы ведь знаете, что Лойал собирается написать о нем книгу.

— Возможно, я и сочиню поэму, госпожа Траканд. Но ни мое сочинение, ни книга огир не помогут надолго сохранить истину. Все, о чем мы поведаем, будет скоро забыто. Грядет новая Эпоха. — Он поморщился и потянул себя за ус. — Ждать осталось всего год-другой. Может, такой катастрофы, как во время Разлома, и не случится, хотя, если верить Пророчествам, всем придется несладко. Сказания всегда писаны на Древнем Наречии, а то и Высоким Слогом — поди-ка разгадай их смысл. Кто знает, то ли понимать их буквально, то ли за мудреными словесами что-то кроется.

— Но вы говорили о своей поэме, — перебила его Илэйн, чтобы вернуть разговор в прежнее русло.

— Я говорил о переменах, — отозвался менестрель, покачав седой лохматой головой. — Моя поэма, если я все же сложу ее, и Лойалова книга станут лишь семенами нового знания, да и то если нам повезет. Те, кто знает, что происходило на самом деле, умрут, а внукам их прошлое будет представляться совсем другим. А что уж говорить о внуках их внуков. Дюжина-другая поколений, и героем преданий может оказаться не Ранд, а например, вы.

— Я? — рассмеялась Илэйн.

— Почему бы и нет? А может быть, Мэт или Лан. Или даже я. — Он усмехнулся, и его обветренное лицо потеплело. — Я — Том Меррилин. Не менестрель, а… кому ведомо кто? Том Меррилин, не глотающий огонь, а выдыхающий его, мечущий пламя на манер Айз Седай. — Он картинно взмахнул плащом. — Том Меррилин, таинственный, непостижимый, сотрясающий горы и возводящий на престол королей. — Он засмеялся низким гортанным смехом. — Ранду ал'Тору очень повезет, если в следующую Эпоху будут правильно произносить его имя.