Лавкрафт - Глеб Елисеев

Впрочем, этот комический эпизод лишь оттенил главные, чисто литературные занятия друзей. Они пытались сочинять прозу и стихи, причем для последних Барлоу обычно придумывал рифмы, а Лавкрафт по ним уже составлял стихотворение. К сожалению, от этих усилий до нас почти ничего не дошло. Видимо, большинство текстов соавторы сочли не слишком удачным и решили воспринимать лишь как развлечение. Однако одна их чисто развлекательная вещица не только уцелела, но и стала основой для дружеской мистификации.

Этот пародийный текст, получивший название «Бой, которым закончилось столетие», описывал финальный матч боксеров-тяжеловесов, который якобы состоится в будущем — в конце XX в. на территории США. В выдуманном репортаже под изощренными прозвищами упоминалось множество друзей и знакомых Лавкрафта и Барлоу, начиная с двух самых главных персонажей — Боба с двумя пистолетами, Ужаса прерий (Р. Говарда) и Нокаута Берни, Дикого волка Западного Шокана (Б. Дуайера). Лавкрафт оказался прозрачно зашифрован под именем Хорс-Пауэр Хэйтарт — Лошадиная сила Ненависти Искусство. Главным автором мистификации был Барлоу, но и его друг внес в текст множество поправок, а также придумал большинство прозвищ. Друзья-мистификаторы распечатали пятьдесят экземпляров «Боя, которым закончилось столетие» на мимеографе, а потом разослали их знакомым. (Причем отправка была произведена из Вашингтона, чтобы дополнительно замаскировать авторство.) Впрочем, истинных создателей шутки опознали быстро, хотя и Лавкрафт, и Барлоу публично всегда заявляли, что не имеют никакого отношения к этому тексту.

В Провиденс Лавкрафт вернулся 10 июля 1934 г., однако долго на месте не усидел и уже в начале августа совершил ряд поездок по близлежащим городам Новой Англии, включая Бостон, Салем и Марбльхед. В этом же месяце он посетил остров Нантакет, который позже описал в статье «Неизвестный город в океане». (Текст этот вышел в журнале «Перспектив ревью» в самом конце 1934 г.)

Летом Лавкрафт неожиданно вновь обратился к поэзии, причем по совершенно невообразимому поводу — он написал полноценный гимн для банды кошек «К.А.Т.». А на смерть одного из котят, входивших в эту стаю, фантаст создал прочувственную элегию.

В то же время он начал активно помогать еще одному из своих юных воспитанников, этих «внучат дедушки Теобальда». Проживавший в штате Вашингтон, Дуэйн Раймел не только переписывался с Лавкрафтом, но и присылал ему свои прозаические и поэтические опыты. Один из его рассказов, «Дерево на холме», фантаст подверг основательной переделке летом 1934 г. В этой истории, где главный герой стремится сфотографировать странное место, куда он случайно угодил, старший коллега Раймела дописал финальную часть, а также придумал цитату из очередной несуществующей книги — «Хроник Натха» Рудольфа Йерглера, германского мистика и алхимика. Также он и К.Э. Смит отредактировали цикл сонетов, названных Раймелом, по совету Лавкрафта, «Снами Йита». Эти стихи были изданы в «Фэнтези Фэн» в 1934 г. А вот «Дерево на холме» было напечатано только в сентябре 1940 г. в любительском журнале «Полярис».

Лавкрафт трудился над сочинениями Раймела, равно как и других своих молодых корреспондентов, конечно же, совершенно бесплатно. Он всегда утверждал, что готов работать из чисто альтруистических соображений на две категории авторов — на начинающих, которым необходима помощь при старте, и на стариков, неожиданно решивших попробовать силы на литературном поприще.

Возродившийся интерес Лавкрафта к любительской журналистике отразился и в активной критической работе для «Нэшнел Аматер» — с марта 1933 г. он написал девять обзорных колонок для журнала. В издание фантасту пришлось давать материалы и по, увы, более трагичным поводам. Когда летом 1934 г. умерла писательница Эдит Минитер, старая подруга и соратник Лавкрафта еще по работе в ОАЛП, то он написал сначала элегию на ее смерть, а затем и подробные воспоминания.

Среди текстов, созданных писателем в это время для любительских журналов, выделяется статья «Некоторые заметки о межпланетной фантастике». Она вышла в журнале «Калифорниэн», издававшемся X. Брэдофски. В статье Лавкрафт беспощадно и, пожалуй, не слишком объективно «бичует» космическую фантастику, обвиняя ее в надуманности, пошлости и инфантилизме. При справедливости многих его обвинений признаки явной «вкусовщины» критика все же слишком заметны. Особенно хорошо это видно при перечислении положительных примеров космической фантастики. У Лавкрафта сюда попали только «Война миров» Г. Уэллса, «Последние и первые люди» О. Стэплдона, «Станция Икс» Дж. Маклеода Винзора, «Красный мозг» Д. Уондри и некоторые рассказы К.Э. Смита.

Рождество 1934 г. Лавкрафт вместе с тетей неожиданно отметили очень торжественно, так как решили в кои-то веки установить елку и купить к ней новые украшения. В результате все получилось на редкость небанально, ярко и празднично. Однако на Новый год Лавкрафт все же отправился в Нью-Йорк. Туда же приехал и Р. Барлоу, привезший черновик нового рассказа — «Переживший человечество». Лавкрафт не только усердно поправил текст, но фактически полностью переписал финал, в котором последний человек на Земле случайно падает в колодец, ломая себе шею. Картина его гибели сопровождалась следующим саркастичным комментарием: «Банальная концовка одного из многих эпизодов вселенской истории не возмутила спокойствия далеких туманностей и рождающихся, пылающих и остывающих солнц. А что до рода человеческого, так его как будто никогда и не было. Слишком уж жалок он и преходящ, чтобы иметь истинные цели и предназначение. Длившийся тысячелетия и названный эволюцией жалкий фарс пришел к закономерной развязке»[372].

Но не эта работа стала главной для Лавкрафта в начале 1935 г. Еще в первых числах ноября предыдущего года он засел за большую повесть «За гранью времен», ставшую одним из самых значительных произведений последних лет его жизни. Это фактически чистая научная фантастика, и, несмотря на формальные признаки, позволяющие отнести ее к «аркхэмскому циклу», она далека по настрою и концепции от рассказов о Великих Древних конца 20-х гг. XX в. (На русский язык произведение также переводилось под более прямолинейно переданным названием «Тень безвременья».)

Основной текст повести был завершен 22 февраля 1935 г. и открывался столь любимым у Лавкрафта загадочным зачином: «После двадцати двух лет непрестанных ночных кошмаров, после бесчисленных попыток избавиться от диких и невероятных фантазий, ставших со временем частью моей жизни, я не рискну поручиться за полную достоверность описываемых ниже событий, имевших место — если это был все же не сон — в Западной Австралии в ночь с 17 на 18 июля 1935 года»[373]. Главный герой, Натаниэль Уингейт Пизли, от лица которого и ведется рассказ, в 1908 г. работал профессором экономики в Мискатоникском университете. 14 мая, прямо во время лекции, он неожиданно потерял сознание. После того как Пизли пришел в себя, выяснились ужасные последствия внезапного приступа: «В три часа утра 15 мая мои глаза открылись и я подал голос, но очень скоро врачи и члены моей семьи пришли в сильнейшее смятение оттого, что и как я говорил. Было ясно, что я не представляю себе, кто я такой, и не помню ничего из собственного прошлого, хотя по какой-то причине я, как им показалось, всячески старался скрыть этот пробел в своих знаниях. Взгляд мой, останавливаясь на окружающих, явно их не узнавал, а движения лицевых мышц резко отличались от моей обычной мимики»[374]. Пизли настолько изменился, что этого не смогли вынести его родные: «С момента моего странного пробуждения жена воспринимала меня с крайним ужасом и неприязнью, утверждая, что будто видит во мне кого-то чужого и абсолютно ей неизвестного, вселившегося в тело ее супруга… Точно так же относились ко мне мой старший сын и дочь — совсем еще дитя; никого из них с тех пор я не видел»[375].