Ласковый обманщик - Джуд Деверо

Не оборачиваясь, она решительно направилась к черному ходу и вышла из клуба.

1991 год

У Саманты было такое чувство, будто она только что вышла из гипнотического транса. Она уже была не Макси, а Саманта Эллиот, и был уже не 1928, а 1991 год. Ей почему-то казалось, что Майк обязательно возьмет кого-то играть роль Дока, но он сделал по-другому. Этот маленький человек с иронической улыбкой на лице предстал перед ней собственной персоной. Все события того времени были воссозданы так, как они происходили в действительности. После стольких лет ни одна деталь не была упущена.

Той ночью 1928 года Макси выстрелила в Дока и повредила ему позвоночник. Однако на протяжении двух лет он сумел скрывать от всех, что стал инвалидом, а потом объявил, что пострадал в автомобильной катастрофе. Макси лишила его способности двигаться, и она же лишила его всех денег, которые по указанию Дока Однорукий Джо украл у Скальпини. Переполненный ненавистью к Макси за ее измену, Док еще в те давние времена поставил своей целью убить ее и всех тех, кто хоть что-то о ней знал. В1964 году ему на глаза попалась фотография счастливой Макси с внучкой. Его охватила безумная радость — и такая же неистовая ярость. И, ослепленный ею, он совершил ошибку — решил позвонить Макси, чтобы напугать ее. И к тому времени, когда посланный им наемный убийца прибыл в Луисвилл, она уже успела скрыться.

В 1975 году, уже растеряв свою власть и мощь, он снова послал человека в Луисвилл, чтобы выяснить, не знает ли кто-нибудь из близких Макси об исчезнувших деньгах Однорукого, а точнее сказать — его деньгах. Теперь Саманте были известны все эти подробности, а скрюченный человек сидел в инвалидной коляске прямо перед ней. И в ее руке был пистолет. С такого расстояния она наверняка убила бы его, независимо от того, заряжен пистолет боевыми или холостыми патронами, стоило только нажать курок. До сего момента она воспринимала Дока лишь как старика-инвалида, но теперь видела перед собой того самого человека, который устроил бойню в ночном клубе, полном народу, только ради того, чтобы застрелить соперника, от которого забеременела «его девушка», пошел на убийство своих людей, чтобы овладеть нелегальным рынком спиртного, ловко переложив ответственность за это на другого гангстера-босса.

— Вы лишили жизни человека, который вас любил больше, чем самого себя, — прошептала Саманта, имея в виду Однорукого. — Вы уничтожили всех, кто был хоть как-то близок вам. Стоила ли игра свеч? Теперь вы сидите тут, одинокий, всеми забытый старик, которого никто не любит, никто во всем мире. Вы были изуродованы собственной алчностью. Стоят ли эти страдания всех денег в мире?

Док рассмеялся ей в лицо.

— Ты маленькая глупышка. Думаешь, все такие, как ты? Вот ты задаешь вопрос — стоили ли все эти страдания… Да! Стоили. Я ни секунды не скучал в своей жизни. Я взял от нее все, что хотел. Я выиграл каждую партию той игры, которую затеял. Больше нечего взять от жизни. Я выиграл.

— А моя мама… — прошептала Саманта.

— Она была ничем. Однорукий Джо — был ничем. Макси — была ничем, хотя она чуть было не обыграла меня. Мне стало известно, что у нее появился любовник, но я никогда не знал, что она была от него беременна, пока этот твой здоровенный парень не рассказал мне об этом. Я отлично знал, что мы с тобой не одной крови, и я никогда бы не встретился с тобой, если бы это не касалось денег.

Саманте было трудно понять и принять его доводы. Хотя, может, он не так уж не прав, и ей только кажется, что все, «как она». Ведь ей всегда больше всего на свете хотелось любви и дружбы. А если бы все хотели того же, не было бы таких людей, как этот…

— Я ненавижу вас! — прошептала она.

Док расплылся в улыбке — мягкой, ласковой, будто читал все ее мысли. И тут Саманта поняла, чего он хочет — чтобы она убила его. Она попыталась взглянуть на него глазами, не затуманенными ненавистью, и вновь увидела беспомощного старика инвалида… Несчастного, жалкого, да к тому же еще и нищего. Майк сказал ей, что, насколько они могли выяснить, Док остался без гроша. Все его деньги ушли на то, чтобы спрятаться и защитить себя. Кто бы заботился о нем, не покупай он всех этих людей? А теперь его ждет приют для престарелых, где властная няня будет окликать его: «Тони?!»

И еще она поняла, что если сейчас застрелит его, то он отправится в ад с мыслью, что сумел выиграть решающий поединок. Из-за него Саманту посадят в тюрьму, и даже у мертвого убийцы появится новая жертва.

Немного отведя ствол от его головы, она выстрелила все шесть раз… в стену сзади Дока.

В следующий момент Майк уже держал перед носом Саманты рюмку с коньяком.

— Выпей, — велел он, и она заглотнула коньяк, правда, Майку пришлось придерживать ее руки, которые тряслись так, что она едва не расплескала все содержимое рюмки.

— Как?.. — Ее голос дрожал, и ей пришлось начать заново. — Как удалось Майклу Рэнсому выжить?

12 мая 1928 года

Когда дежурный врач увидел тело Майкла Рэнсома, у него не было никаких сомнений, что перед ним труп. Никто не может потерять столько крови и после этого остаться в живых. В нижней части его тела застряло, должно быть, не менее двадцати пуль. Его ноги были похожи на кусок фарша.

Но тут Майкл приоткрыл глаза, и врач закричал:

— Эй, кажется, этот еще…

Собрав весь остаток сил, Майкл схватил его за руку и прошептал:

— Если у вас есть какое-то милосердие, не давайте им знать, что я живой…

Врач видел, что сейчас этот человек потеряет сознание, и не понимал, о чем он говорит.

— Вы же истечете кровью до смерти!

— Если они обнаружат, что я жив, я потеряю гораздо больше крови.

В этот момент к ним подошел какой-то тип, под пиджаком у которого явственно угадывался пистолет, и поинтересовался, глядя на изуродованное тело Майкла: «Как этот?»

Врач понял, что это была «разборка между своими». Но странно, что на этот раз погибли и женщины. К примеру, все девушки из хора были буквально изрешечены пулями. Чудом уцелевший посетитель, видевший все от начала до конца, рассказал, что девушек обстреляли в первую очередь, будто автоматчикам было велено сперва покончить с ними. По его же словам, в мужчину, который сейчас лежал, накрытый простыней, стреляли трое. И по какой-то непонятной причине все трое стреляли ему ниже пояса.

Врач накрыл лицо Майкла простыней.

— Он мертв. — После этих слов громила кивнул головой и ушел. Вид у него был удовлетворенный.

Когда громила скрылся из виду, врач наклонился над Майклом и прошептал:

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы никто не узнал, что ты жив.

Впоследствии он очень переживал из-за женщины в красном платье, которой тоже пришлось сказать, что человек под простыней мертв — из опасения, что она выдаст их каким-нибудь невольным словом или жестом. Как только у врача появилась свободная минута, он тотчас поспешил за кулисы, чтобы найти женщину, но ее нигде не было. Он лишь обнаружил кровавое пятно в комнате, где, очевидно, была женская раздевалка и гримерная, но никакого тела тоже не нашел.