Реформатор - Сергей Хрущев

Обсуждение проблем экономики не прекратилось и после Пленума. Отец все настойчивее отдавал предпочтение ширпотребу, причем не только за счет оборонки, но и ценой замедления роста металлургии. О своих претензиях к Маленкову он больше не вспоминал, а Георгий Максимилианович ему благоразумно не напоминал.

Вот несколько примеров. При обсуждении 16 ноября 1955 года на заседании Президиума ЦК проекта пятилетки 1956–1960 годов отец потребовал резко увеличить прирост по группе «Б», перегруппировать капиталовложения, по черной металлургии сократить. Он поддерживает министра химической промышленности Сергея Михайловича Тихомирова: пора менять устаревшую технологию вискозного шелка на ацетатную. Предлагает новую технологию не изобретать и не копировать, пользуясь обрывками информации, добываемыми нелегально у капиталистов, а честно купить у них соответствующие патенты, если их, конечно, продадут. Насколько я знаю, тогда патенты не продали.

«По жилищному строительству нельзя ущемлять. По одежде и обуви – поднять. В субботу сократить рабочий день на 1–2 часа, а в 1960 году еще на 4 часа. Нужны детские сады, ясли, интернаты. Плохо у нас поставлена политехнизация школ. Госплану доработать: срок 3 недели»254.

24 декабря 1955 года отец, в связи с той же пятилеткой, сетует, скорее всего, в свой адрес: «Все государство по вертикали разбили, по горизонтали – нет увязки»255.

Как обычно, рассмотрели на июльском Пленуме и «организационные вопросы», избрали полноправными членами Президиума: первого секретаря Украинской компартии Алексея Илларионовича Кириченко и главного партийного идеолога Михаила Суслова. Секретарем ЦК и кандидатом в члены Президиума избрали конкурента Суслова, набиравшего силу, главного редактора «Правды» Дмитрия Степановича Шепилова. Он тоже претендовал на роль главного партийного идеолога.

В заключение на Пленуме, как это следовало из повестки дня, обсудили поездку Булганина с Хрущевым в Югославию. В Президиуме ЦК сформировались два полюса: на одном – отец, Булганин, Маленков, к ним примыкал Шепилов, считавшие, что Югославия – страна социалистическая, с ней следует дружить по всем линиям: и государственной, и партийной. Иного мнения держались сталинисты-традиционалисты, их позицию представлял Молотов: если с Югославией и дружить, то только как с буржуазным государством. Молотов не мог и не хотел перестраиваться: еще вчера мы клеймили «предателей» Тито – Ранковича, а сегодня они – единомышленники!

Чтобы хоть как-то пригасить скандал, отец предложил создать комиссию из академиков. Пусть они, мудрецы-оракулы, вынесут вердикт, что за страна Югославия – буржуазная или социалистическая. Так во времена средневековой схизмы ученые богословы выясняли истинную «святость» того или иного завета. Ученые поддержали отца, 12 мая 1955 года представили заключение: Югославия по всем параметрам – страна социалистическая256. Молотов с ними не согласился, стоял насвоем. А тем временем изменения в отношениях с Тито происходили с такой головокружительной скоростью, что региональные руководители порой не успевали подстроиться под новые веяния. Забегая вперед, вспомню забавную историю, произошедшую на пограничной железнодорожной станции, с которой 1 июня 1956 года начинался ответный визит президента Тито в Советский Союз. Вконец запутавшееся местное начальство вывесило на здании вокзала огромный транспарант: «Да здравствует товарищ Тито и его клика!» Не знаю, правда ли это, но в Москве о происшествии с незадачливыми провинциалами судачили на всех уровнях. Сами москвичи сориентировались быстрее, Аджубей с «выражением» декламировал отцу сочиненную якобы не им частушку:

Но это все в будущем, а в 1955 году разногласия с Молотовым по Югославии достигли такого накала, что отец решил заручиться поддержкой Пленума. Молотов не сдался и на пленуме, но победил отец. Пленум дал оценку в «сталинских» традициях: «т. Молотов допустил политически ошибочные утверждения, извращающие понимание ленинских принципов в национальном вопросе, существа пролетарского интернационализма»257.

Еще недавно после подобного решения Пленума ЦК – одна дорога, во «враги народа». Но времена изменились, Молотов остался членом Президиума ЦК, продолжал упорствовать, его отношения с отцом все больше натягивались. Еще совсем недавно мы всей семьей ездили к Молотову на дачу в гости. Теперь «гости» закончились. Они не ходили к нам, мы – к ним.

Осуждением позиции Молотова на Пленуме ЦК в июле 1955 года споры вокруг Тито не прекратились. Через год маятник качнулся в противоположную сторону. Во время уже упомянутого визита Тито в СССР, 1–26 июня 1956 года, отец и Булганин как могли демонстрировали Тито дружеское расположение. Я это хорошо помню. Тито отвечал тем же, правда, в более сдержанной манере.

Отец с Тито не просто обменивались заверениями дружбы в речах и тостах, но и демонстративно держались все время вместе и не всегда следовали протоколу. В один из дней, окруженный мотоциклистами, кортеж следовал по запруженной людьми улице Горького (Тверской), и вдруг отец попросил остановиться неподалеку от памятника Пушкину. Он решил предложить Тито прогуляться пешком до Кремля.

Отец никогда не боялся толпы людей, к возможности покушения на него относился философски – от судьбы не уйдешь. Сама вероятность покушения в мирное время ему представлялась ничтожной по сравнению с возможностью погибнуть от немецкой (или своей) бомбежки во время войны. А их он тогда пережил множество. Тито с готовностью согласился, он, как и отец, любил ходить «в народ». День стоял жаркий, они вышли из открытого зиловского лимузина и смешались с толпой. Смешались в буквальном смысле этого слова. Прохожие с удивлением глазели на Тито и Хрущева, вот так, запросто, гулявших среди них. Отец подвел гостя к памятнику Пушкину, начал что-то рассказывать, но Тито остановил его. За годы жизни в Москве перед войной он хорошо изучил достопримечательности нашей столицы и не хуже отца знал, кто такой Пушкин. Потом они направились вниз по улице Горького к Красной площади и минут через десять добрались до популярного в те годы кафе-мороженого «Лира», что напротив Центрального телеграфа. Тем временем новость, что вот тут, рядом, по тротуару идут Хрущев с Тито, облетела весь центр. Поравнявшись с входом с кафе, лидеры стран оказались в плотно спрессованной толпе, с трудом сдерживаемой охранниками.

Обычно отца охраняли три человека. По случаю приезда Тито подбросили еще человек двадцать в штатском. Совершенно недостаточно для «обеспечения» пешей прогулки по центральной московской улице. Ответственный «за мероприятие» – начальник «девятки» полковник КГБ Николай Степанович Захаров быстро сообразил, что наличными силами с толпой не совладать, люди задавят и отца с Тито, и его самого.

Вход в кафе показался ему путем к спасению. Для его блокирования имевшихся людей достаточно. Захаров подошел к отцу и шепотом предложил укрыться в кафе, а заодно угостить гостя московским мороженым. К тому времени отец и сам понял, что дело принимает нешуточный оборот, и не возражал. Тито уговаривать себя не заставил, толпа напирала все сильнее.