Моя капризная леди - Яна Мелевич

— Кве-ке-ке! — заголосила на всю спальню упырекурица в руках Маргарет.

— Простите, леди, — с сожалением проговорила экономка еще раз.

— Все в порядке, миссис Борроуз. Можете идти, — кивнула ей Меган.

Я озадаченно наклонила голову к плечу и принялась наблюдать за тем, как перемещаются девочки по комнате. Меня даже упырекурица столько не волновала, сколько причина для визита. В голове мелькнула мысль, что маленькие вредины задумали какую-нибудь пакость. Эйла, к примеру, застыла у большого зеркала, разглядывая фигурную раму из чеканного серебра, а вот близняшки поспешили к нам.

— На, — первой протянула мне свою ношу Джинни.

Тканевая кукла с красной лентой посередине меня немного озадачила. Я покосилась на Меган, но та лишь пожала плечами и попыталась погладить упырекурицу. Правда, через секунду отдернула руку: вредная птица чуть не укусила ее за палец!

— Ишь ты, — погрозила мисс Грант. — Вернем тебя в сарай, будешь там хвостом вертеть!

— Кве-ке? — наклонила голову упырекурица.

— Что это? — кивнула я на подарок и с опаской взяла его в руки.

Обычная ритуальная игрушка. Таких кукол делали колдуны, а потом повсюду продавали на рынках в бедных кварталах. Вроде бы они приносили удачу, защищая хозяина от сглазов и проклятий. Правда, толку от таких вещих было немного, поскольку делали их чаще шарлатаны.

Сделана игрушка была не очень хорошо: местами торчали нитки, голова была пришита криво, а ручки у нее получились разной длины. Кое-где из непрочных швов пробивалась схая зелень, а крестообразные глаза вообще оказались едва ли не вместо ушей.

Но что меня по-настоящему удивило — магия. От куклы исходила мощная энергетика, подпитанная явно кем-то сильным. Возможно, некромантом. Никакого зла от игрушки я не ощутила, зато мой дар моментально отозвался на чужую силу.

— Где вы ее взяли? — полюбопытствовала Меган и посмотрела на куклу.

— Сделали, — гордо задрала подбородок Маргарет и прижала к себе квекнувшую упырекурицу. — Она для удачи. Будет защищать Амалию ночами, чтобы ей не снились кошмары после похищения.

Я вздрогнула и оторвалась от диковинки, сосредоточив внимание на близняшках. Выглядели они хоть и решительно, но неуверенность по-прежнему проскальзывала в движениях. Особенно у Джинни. Она с волнением прикусила губу и ждала решение, периодически косясь на куклу.

— Спасибо, — улыбнулась я, не зная, как еще отреагировать.

Кажется, мне послышался вздох облегчения.

— Ее зачаровала для нас ба... — неожиданно Джинни прервалась, когда Маргарет пихнула сестру, а Эйла негромко рыкнула:

— Джин!

Мы переглянулись с Меган, и я крепче сжала игрушку, ощущая пальцами грубую ткань. Джинни виновато покосилась вначале на Маргарет, затем на Эйлу. Это еще больше подогрело любопытство.

Кто их учит? И зачем? Радовал только факт, что вряд ли этот человек хотел причинить девочкам зло. Слишком много защитных чар вложено в бестолковую игрушку.

— В общем, бери, — резко произнесла Джинни и дернула сестру за локоть. — В благодарность за поездку по магазинам.

— И ленты, — подсказала Маргарет.

— Да, их тоже!

— Девочки, — негромко окликнула близняшек Меган, вдруг что-то сообразив и хитро улыбнувшись. — Погодите. Пойду с вами, а то моя компания немного наскучила леди Сент-Клер.

Проигнорировав безмолвные протесты, мисс Грант поднялась следом за девочками и поспешила выйти из комнаты. Только когда дверь захлопнулась, я поняла, что Эйла по-прежнему стоит у каминной полки, разглядывает фарфоровые безделушки и молчит.

Тихий стук часов немного разбавлял гнетущую атмосферу, но все равно никак не получалось подобрать слова для предстоящего разговора. Я сминала в руках куклу и мучилась от желания задать вопрос. О чем угодно, лишь бы не тишина.

— Я.

— Что сказал лекарь?

Мы начали одновременно и резко замолчали. Я продолжала внимательно разглядывать Эйлу, отмечая в ее поведении и жестах некоторую нервозность. Она то и дело хватала фигурку пастушки с полки, то дергала непривычные кружева на оборках платья и постоянно вертела головой.

— Знаешь, тебе очень идет этот золотой. Отлично оттеняет твои глаза, — мягко сказала я, и Эйла неожиданно вздрогнула. Неуверенно прикусив губу, она вдруг тихо спросила:

— Правда?

— Да, — кивнула я.

На самом деле я ни капли не слукавила. Несмотря на простой крой, платье подчеркивало прелестную свежесть и детсткую красоту Эйлы, выгодно выделяя и алебастровую кожу без единого пятнышка, и темно-рыжие волосы, и большие глаза. Карий цвет радужки казался глубже благодаря блестящей ткани шелка, который поблескивал в свете магических ламп. Даже веснушки, столь нелюбимые в обществе, стали почти незаметны.

— Лекарь сказал, что всплеск силы вышел спонтанный. Мистер Карс пока не знает, как сильно пострадали магические каналы, но опасается худшего, — рассеянно пробормотала Эйла.

Судорожно вздохнув, я с ужасом осознала услышанное. Фактически лекарь представлял возможность полной потери контроля над магией. Волшебная неполноценность — так в обществе нарекали тех, кто был неспособен контролировать свою силу по разным причинам. И сестре Терлака грозило именно это.

— Как ты вообще там оказалась, — спросила я, на что Эйла пожала плечами.

— Я просто подслушала разговор брата и лэрда Гранта с герцогом. Потом проследила за ними, но меня поймали, — пухлые щечки налились румянцем, и я непроизвольно хмыкнула.

— Дункан? — спросила осторожно. Короткий вздох прозвучал вместо утвердительного ответа.

— Он же на меня теперь не посмотрит, да? — неожиданно спросила Эйла с глухой тоской в голосе. — Кому нужна неполноценная жена? Лучше дурочкой, чем ущербной магичкой!

— Кое-кто хотел стать рыцарем, — не удержалась я от легкого укола, а в ответ получила гневный взгляд.

— Ты ничего не понимаешь! — яростно прорычала она и сжала кулачки. — К чему вообще разговор? Будто бесчувственная чужачка способна что-то понять!

Вздрогнув, я задумчиво скользнула взглядом по кукле. Энергия в ней наполняла вены магией. Она буквально бежала вместе с моей кровью. Какого это — не слышать собственных сил? Страшно представить себе подобное состояние. К тому же обида Эйлы заключалась не столько в фактической потере дара, который у нее считался никудышным, сколько в мужчине. Куда большую роль здесь играла влюбленность. Пусть совсем наивная, но очень сильная и самоотверженная.

— Нет, — вздохнула я, — как раз я-то могу понять тебя больше, чем другие. В нашем мире у женщин выбор невелик. Даже право решать кого любить, а кого нет принадлежит в основном мужчинам.

— И что делать? Сдаться? — всхлипнула Эйла неожиданно, а я покачала головой и аккуратно положила куклу на покрывало кровати.