Последняя ночь у Извилистой реки - Джон Уинслоу Ирвинг

— Расисты! Военные преступники! Свиньи фашистские! — крикнул им в ответ Агу, оставляя на полу капельки крови.

— Вы у меня сегодня единственные помощники, — сказал сыну и внуку Тони Эйнджел. — Пора браться за дело.

— Если мы не обслужим этих бизнесменов, они уйдут, — забеспокоилась Каори.

— Никто не уйдет! — загремел Сяо Ди. — Им не нравится наш ресторан? Я им покажу аттракцион для недоумков! Они у меня быстро полюбят «Мао»!

Он распахнул дверь и шагнул в зал. Конский хвост, перетянутый красной ленточкой, вероятно, принадлежавшей Спайси, развевался как боевой стяг. Дверь закрылась, но младший брат говорил так громко, что было слышно и на кухне.

— Что вы предпочитаете? Есть лучшую пищу, какую вряд ли пробовали, или умереть? — кричал Сяо Ди. — Азиаты умирают, но вы наедитесь досыта!

— Цесарку подают со спаржей, а гарниром служит ризотто с вешенками. Его нужно полить шалфейным соусом, — объяснял повар Дэнни и Джо. — Ризотто кладите на тарелку осторожно, а не шлепайте, как блин. Запомнили?

— Пап, а где вы достаете цесарок? — спросил Дэнни.

— В Айове, где же еще? Вынуждены обходиться местными продуктами.

— Хотите увидеть, как готовятся ваши равиоли? — спрашивал у бизнесменов Сяо Ди. — Их готовят с пармезаном и маслом из белых трюфелей. Это лучшие равиоли, какие попадали в ваши паршивые желудки! Думаете, масло из белых трюфелей делают в Айове? А не хотите пройти на кухню и посмотреть, как умирают азиаты? Не бойтесь, кровью не запачкаетесь! Они умирают в телевизоре. Что, страшно?

Тони Эйнджел понял, что дело принимает дурной оборот.

— Девушки, любым способом уведите из зала Сяо Ди. Нам только еще неприятностей не хватало. Идите обе.

Повар вышел вместе с японками, неся заказанные порции цесарок.

— Ваши равиоли уже готовятся, и вам их скоро принесут, — сказал он бизнесменам.

Его поразило, с каким сосредоточенным вниманием те слушали тирады Сяо Ди. Причина была проста: в руках младшего брата поблескивал окровавленный секач.

— Сяо Ди, пожалуйста, идем в кухню. Нам очень нужна твоя помощь. Рук не хватает. Нам не управиться, — наперебой твердили китайцу двойняшки.

Они стояли по обе стороны от младшего брата, внимательно следя, чтобы не напороться на его секач. Трудно сказать, подействовали ли на бизнесменов слова Сяо Ди, но все трое остались сидеть и после того, как его увели на кухню.

— Что пьют эти фашистские свиньи? — спросил у Иокогам Сяо Ди.

— «Циндао», — ответила не то Сао, не то Каори.

— Принесите им еще. Скажете, за счет заведения. Пусть налакаются вдоволь!

— Пап, а что добавить к равиоли? — спросил Дэнни.

— Зеленый горошек. Только возьми шумовку, чтобы лишнее масло стекло.

Джо вовсе не хотелось быть помощником повара, в особенности когда на экране телевизора мелькали вертолеты. Когда зазвонил телефон, мальчишка оказался единственным, кто не был ничем занят. Он взял трубку. Взрослые подумали, что из больницы звонит И Ин или Цзу Минь, сообщить, как там Агу.

— Звонок от Кетчума. Спрашивают: мы соглашаемся оплатить разговор?

— Скажи, что соглашаемся, — ответил повар.

— Да, мы оплатим этот звонок, — сказал оператору Джо.

— Дэниел, поговори с ним сам. Мне некогда, — попросил повар.

В трубке, пока она переходила из рук в руки, слышался голос Кетчума:

— Эта поганая придурочная страна…

— Привет, Кетчум. Это Дэнни, — сказал писатель.

— Ну как, парнишка? Ты еще сожалеешь, что не попал во Вьетнам? — накинулся на него невидимый Кетчум.

— Нет, не сожалею, — ответил Дэнни.

Его ответ прозвучал не сразу. К тому времени Кетчум уже повесил трубку.

Вся кухня была забрызгана кровью Агу. На телеэкране вьетнамцы срывались с вертолетных салазок и падали вниз. Наверное, повтор. Этот позор Америки будут крутить по всему миру несколько дней подряд. Сын Дэнни смотрел конец войны, на которую не попал его отец.

Иокогамы принесли бизнесменам несколько бутылок пива. Сяо Ди стоял внутри холодильного отсека кухни.

— Тони, наши запасы «Циндао» на исходе, — констатировал младший брат.

Он вернулся из холодильного отсека и вдруг заметил открытую заднюю дверь.

— А куда подевался Эд? — спросил Сяо Ди.

Младший брат вышел в темноту и сделал несколько шагов, озираясь по сторонам.

— Не удивлюсь, если эти вонючие фермеры-патриоты приняли его за одного из нас, «желтых», и убили.

— По-моему, бедняга Эд решил, что с него на сегодня хватит, и пошел домой, — сказал повар.

— Он так тщательно намыл раковину, а меня туда вырвало. Может, он поэтому обиделся? — предположила Сао.

Равиоли были готовы. Японки понесли заказ бизнесменам.

— Не возражаете, если я выключу телевизор? — спросил присутствующих Дэнни.

— Нет, не возражаем. Выключите его, пожалуйста, — почти хором произнесли Иокогамы.

— Эд, где ты? — доносился из темноты голос Сяо Ди. — Эд!.. Похитили, поганые фермеры-патриоты!

— Я могу отвести Джо домой и уложить спать, — предложила одна из японок.

— Вначале я покормлю мальчика, — сказал повар. — Дэниел, ты побудешь немного в роли метрдотеля?

— Конечно. Я еще не забыл, как это делается.

Писатель вымыл лицо, руки и надел чистый передник. Когда он вышел в зал, бизнесмены очень удивились: надо же, не азиат и не устрашающего вида.

— А что там было у вас на кухне? — осторожно спросил один из них, явно не желая, чтобы Сяо Ди услышал его вопрос.

— Прямой телерепортаж о конце войны, — ответил Дэнни.

— Но равиоли просто потрясающие, — признался другой бизнесмен. — Передайте повару нашу благодарность.

— Обязательно передам.

Ресторан не пустовал. Пришла компания университетских преподавателей. Пришли родители, решившие побаловать своих чад-студентов изысканным ужином. Казалось, они даже не знали, что закончилась война во Вьетнаме. Естественно, они же не были на кухне «Мао», когда там показывали Сайгон. (Вряд ли в Америке запись прямого репортажа будут показывать целиком и по всем телеканалам. Выберут самые эффектные куски, день-два покрутят и забудут.)

Агу оставили на ночь в больнице. Каори (или Сао) отвела Джо домой и уложила спать. Дэнни заехал в больницу за И Ин, и они тоже поехали домой. Повар приедет потом, когда «Мао» закроется.

Японская нянька ушла, повар еще не возвращался. Джо спал на втором этаже, а Дэнни сидел на кухне вместе с И Ин. Как и повар с сыном, китаянка тоже не пила ни спиртного, ни пива. Сейчас она делала себе травяной чай, который якобы помогал при простуде.

— Ну вот, наконец мы одни, — сказала ему И Ин. — Почти одни. Я забыла про свою дурацкую простуду.

Чайник только закипал. И Ин стояла со сложенными на груди руками и внимательно смотрела на Дэнни.

— Что? — спросил он.

— Ты знаешь что, — ответила И Ин.

Дэнни первым опустил глаза.

Пауза была слишком тягостной. Дэнни нашел спасительную тему.

— Все забываю спросить: а как движется дело с документами