Иерусалим - Сельма Лагерлеф

Первым делом он закидал назад в могилу вырытую землю, а затем начал обдумывать, как поступить дальше. Ему казалось неблагоразумным покидать кладбище, потому что могильщики, несомненно, вернутся снова, как только он уйдет.

Итак, Ингмар остался около могилы и стал ее караулить, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Сначала все было тихо. «Я не думаю, чтобы они испугались и убежали от одного человека», — подумал крестьянин. Потом ему послышался легкий скрип песка и показалось, что между могильными плитами мелькнули какие-то тени.

«Теперь дело пойдет всерьез», — подумал Ингмар, подняв лопату для обороны. В ту же минуту на него посыпался град больших и маленьких камней, которые совершенно оглушили его. Одновременно на него набросились два человека, пытаясь повалить Ингмара на землю.

Между ними завязалась ожесточенная борьба. Ингмар был человеком необыкновенной силы и бросал то одного, то другого на землю, но противники боролись мужественно, не желая сдаваться. Наконец один из них бросился под ноги Ингмару. Тот сделал шаг вперед, споткнулся о лежащего, со всего размаха растянулся на земле и тут же почувствовал страшную боль в глазу. Нападающие набросились на него и связали, а он сам не мог оказать ни малейшего сопротивления. Боль была такая острая, что, отняла все силы, и в первую минуту Ингмару показалось даже, что он умирает.

Между тем Бу шел своей дорогой и не переставал думать об Ингмаре. Сначала он шел очень быстро, так как хотел первым достигнуть вершины горы, но немного погодя замедлил свои шаги и грустно улыбнулся самому себе. «Ведь я знаю, что, как бы я ни спешил, — мне все равно не прийти раньше Ингмара. Еще никогда я не встречал человека, которому так везло бы во всем и который обладал бы такой способностью добиваться своего. Несомненно, мне остается только ждать, когда Ингмар увезет Гертруду с собой на родину. Ведь я вижу, что уже полгода в колонии все идет так, как он хочет…»

Когда Бу пришел к назначенному месту на Масличной горе, Ингмара там еще не было. Бу обрадовался: «Теперь Ингмар увидит, что на этот раз был неправ».

Потом он начал прислушиваться, но так как Ингмар все не шел, то Бу стал беспокоиться, не случилось ли какого несчастья. Он пошел вниз на поиски Ингмара. «Как странно, — подумал он, — хотя мне не за что особенно любить Ингмара, но, право, было бы очень жаль, если бы с ним что-нибудь случилось. Он славный человек, и часто помогал нам здесь, в Иерусалиме. Мне кажется, если бы между нами не стояла Гертруда, я мог бы с ним даже подружиться».

Начало светать, когда Бу сошел в Иосафатову долину; там он вскоре нашел Ингмара, лежащего между двух могил. Руки его были связаны, и лежал он неподвижно, но, заслышав шаги Бу, Ингмар поднял голову.

— Это ты, Бу? — окликнул он.

— Да, а что здесь такое случилось?

Он взглянул на лицо Ингмара, глаза его были закрыты, один из них распух, а из-под века сочилась кровь.

— Что с тобой, брат? — спросил Бу, и голос его задрожал.

— Пришлось тут побороться с гробокопателями, — сказал Ингмар. — Я упал на одного из них, а он держал в руке нож, которым я и выколол себе глаз.

Бу опустился на колени около Ингмара и начал развязывать веревки, которыми тот был связан.

— А чего ты вообще полез к этим гробокопателям? — спросил Бу.

— Я шел через долину и услышал, как они разрывают могилу.

— И ты не мог спокойно смотреть, как они и в эту ночь снова выбрасывают гроб из могилы?

— Да, — сказал Ингмар, — на это я не мог спокойно смотреть.

— Ты молодец, Ингмар, — сказал Бу.

— О, нет, — это было глупо, но я ничего не мог с собой поделать.

— Я скажу тебе только одно, — возразил Бу, — даже если это и было глупо, я все-таки считаю, что ты — молодец, и буду рад на всю жизнь остаться твоим другом.

Ингмара лечил один из главных врачей большого английского госпиталя. Он ежедневно приходил в колонию делать ему перевязку. Глаз заживал очень быстро, и скоро Ингмар почувствовал себя настолько хорошо, что смог встать с постели.

Однажды доктор заметил, что здоровый глаз Ингмара покраснел и распух. Это его обеспокоило, и он сейчас же принялся лечить и этот глаз. Затем он обратился к Ингмару и категорически заявил, что для него лучше всего как можно скорее покинуть Палестину.

— Я боюсь, что вы заразились одной опасной глазной болезнью, очень сильно здесь распространенной, — сказал он. — Хотя я сделаю все, что в моих силах, но ваш глаз недостаточно силен, чтобы противодействовать носящейся всюду заразе. Если вы останетесь здесь, то через несколько недель неминуемо ослепнете.

Это известие сильно огорчило не только родственников Ингмара, но и всех других колонистов. Все считали, что Ингмар оказал им большое благодеяние, научив их зарабатывать свой хлеб в поте лица своего, как все другие люди, и что такой человек не должен никогда покидать колонию. Гордонисты, между тем, понимали, что Ингмару следует уехать, и даже сама миссис Гордон говорила, что одному из братьев нужно отправиться с ним, чтобы помогать ему в пути.

Ингмар долго молча выслушивал, как обсуждается его отъезд, и, наконец, сказал:

— Я не думаю, что обязательно ослепну, если пробуду здесь еще дольше.

Миссис Гордон спросила его, что он хочет этим сказать.

— Я еще не закончил с делом, ради которого сюда приехал, — медленно ответил он.

— Хотите сказать, что предпочитаете остаться? — спросила миссис Гордон.

— Да, — отвечал Ингмар, — мне было бы очень тяжело, если бы я вынужден был вернуться, не закончив своего дела.

Тут и выяснилось, как высоко миссис Гордон ценила Ингмара; она отправилась к Гертруде и сообщила ей, что Ингмар не хочет уезжать, хотя ему грозит опасность ослепнуть.

— Ведь ты знаешь, почему он не уезжает? — спросила миссис Гордон.

— Да, — отвечала Гертруда и вопросительно посмотрела на миссис Гордон, но та не прибавила ни слова. Не могла же миссис Гордон прямо требовать, чтобы девушка нарушила законы, установленные в колонии; но Гертруда поняла, что ей простится все, что бы она ни сделала ради Ингмара. «Если бы на моем месте была другая, миссис Гордон не была бы такой сговорчивой, — подумала она несколько обиженно. — Но они считают, что у меня не все дома, и будут, конечно, только рады, если я уеду».

Целый день то тот, то другой приходил к Гертруде и заводил с ней разговор об Ингмаре. Никто не решался сказать ей прямо в лицо, что она должна ехать с ним на родину, но шведские крестьяне садились возле нее и говорили о том, как Ингмар по-геройски сражался за покойницу в Иосафатовой долине и доказал теперь, что он достойный наследник великого рода.

— Будет жаль, если такой человек ослепнет, — прибавляли они.

— Я видел Ингмара в день аукциона в Ингмарсгорде, — сказал Габриэль, — и если бы ты тогда его видела, то не смогла бы на него сердиться.