Видящая звезды - Брендон Сандерсон

Любопытство вернулось в ответ. Я вскинула голову и закрыла глаза. Я чувствовала… боль, страдание, страх, идущие из этих дырочек в стене. Делвер ощущал эти эмоции и отправлял их обратно – туда, откуда они исходили.

– Ты ведь не разбираешься в эмоциях, верно? – спросила я его. – Мы неправильно тебя понимали, как я неправильно понимала Куну. Ты не питаешь к нам ненависти. Ты просто отражаешь наши чувства. Вот почему ты выглядишь как я. Ты посылаешь мне то, что я тебе показываю.

Делвер посмотрел на меня, его лицо ничего не выражало. И… я поняла, что сказала чистую правду. Он действительно ненавидел это жужжание как источник раздражения. Но то, что мы ему показывали – большая часть нашего опыта во Вселенной, – было ему абсолютно чуждо. Он возвращал это нам, отчасти из-за полнейшей неспособности понять.

– Ты должен уйти в другое место, – сказала я, пытаясь мысленно передать ему координаты делверского лабиринта.

Он отвернулся от меня и снова уставился на стену.

– Пожалуйста, – попросила я. – Пожалуйста!

Он не ответил. Тогда я протянула руку и коснулась его. Белая комната рассыпалась вдребезги, и внезапно я начала расти… как будто стала большой, как планета. Как галактика. Я была безграничной и вечной. Я всегда жила в покое, в месте, где время не имело значения. Кроме тех моментов, когда туда вторгались существа.

Теперь я видела их – источник раздражающего шума на Звездовиде. Щит рухнул под моим обстрелом, и я двинулась вперед, прокатившись по нескольким оказавшимся поблизости кораблям. Они прекратили издавать звуки, и каждое замолчавшее насекомое несло облегчение. Мне мешали не просто случайные проходы через «нигде», а все без исключения назойливые источники шума.

Наконец-то я могла добраться до них. Заставить их замолчать. Это было великолепно!

Я отпрянула и оказалась в комнате, с рукой, прижатой к груди. Я все еще чувствовала ненависть ко всему живому. В своем стремлении к покою делвер собирался уничтожить весь Звездовид. Я понимала это, потому что часть меня была из того же места, где он обитал. Та часть, которая могла соприкасаться с «нигде».

– Не надо! – взмолилась я. – Пожалуйста, не надо!

Несколько точек на стене исчезло.

Что я могла сделать? Я не могла сражаться с ним. Я сама была всего лишь одной из этих точек. Ни тренировки в лабиринте, ни бои с применением деструкторов и энергокопий не могли сейчас помочь мне. Невозможно было научиться побеждать это существо.

Жителям Звездовида требовался дипломат или ученый, чтобы понять эту проблему. Не я.

Еще какое-то количество точек исчезло, и по моему лицу потекли слезы. Я обеими руками вцепилась в летный костюм на груди делвера. И снова почувствовала себя чем-то огромным, увидела мир его глазами – такой безбрежный, что отдельные личности в нем просто не имели значения.

Но ведь это было не так!

– Увидь их, – прошептала я. – Пожалуйста, просто увидь их.

Я понимала, что испытывал делвер. В этот отчаянный миг перед близкой катастрофой я попыталась показать ему то, что переживала сама. Я изо всех сил ворвалась в его сознание.

И у меня получилось. Вместо того чтобы разрастись до размеров галактики, я утянула его за собой, и мы оба уменьшились до размеров ребенка. Бесконечность простирается в обоих направлениях. Можно бесконечно расширяться наружу, но в то же самое время чем ближе ты смотришь на что-то, тем больше деталей видишь.

На мгновение мы стали ребенком, играющим с парящими водяными шарами. Мы были миссис Чомвит, относящей обед соседу. Мы были Куной. Мы были креллами на улице, которые извинялись за то, что задели меня. Я прикоснулась к разуму делвера и показала ему эти помехи в восприятии каждой отдельной личности. Показала, что назойливое жужжание иногда было смехом.

«Вот так я это вижу, – сказала я делверу. – Хотя мне пришлось научиться смотреть».

Делвер перестал продвигаться вперед. Его разум коснулся моего, и я ощутила эмоции, образы и чуждые вещи, которые при этом не были чуждыми. Вещи, для которых у меня не было органов чувств, чтобы испытать их или объяснить. И посреди всего этого была мысль. Вопрос.

«Они подобны нам?»

Не слова. Смысл. Термин «мы» был внедрен мне в мозг как комплекс значимых концепций, которые я могла приблизительно истолковать.

«Они… – повторил делвер, – они живые?»

«Да, – прошептала я. – Все до единого».

Делвер задрожал от чувства, которое я поняла без объяснения. Это был ужас.

Он отскочил и что-то изменил в себе. Меня вышвырнуло из того места, где я находилась, и все это – огромная, похожая на планету масса и странное существо в ее центре, – все исчезло.

Выбросив меня в космос.

Я проделала упражнения против декомпрессии и сумела выдохнуть прежде, чем мои легкие взорвались. Влага на моих глазах закипела, тело пронзила боль, и я почти мгновенно начала терять сознание. Но еще успела почувствовать, как меня подхватили чьи-то руки.

Чем глубже продвигался Йорген, тем сильнее становился этот звук.

Это не был гул наподобие того, какой он услышал, когда впервые встретил Спенсу. Он даже не был уверен, звук ли это. В конце концов, Нед с Артуро его не слышали. Может, ему лишь мерещилось.

Но Йорген слышал ее! Тихую музыку, становившуюся громче с каждым туннелем, который они исследовали за пять дней поисков. Они много раз попадали в тупики и дюжину раз вынуждены были поворачивать. Но теперь они были близко. Так близко, что он чувствовал этот звук буквально за стеной. Надо было лишь найти способ пройти влево…

Спотыкаясь, Йорген спустился по короткому склону, потом перешел через воду, доходящую до колен. Он держал над головой промышленный фонарь того типа, которыми пользовались бригады, обслуживающие в дальних пещерах и туннелях удаленное оборудование вроде труб, по которым текла вода из подземных резервуаров.

– Опять вода? – спросил сзади Артуро; свет его фонаря заставлял Йоргена отбрасывать длинную тень. – Йорген, нам правда лучше вернуться. Готов поклясться, что звук, который мы слышали, был эхом сирен. Возможно, на нас напали.

Тем более нельзя было останавливаться. Вода стала глубже, но Йорген продолжал идти вброд. Он должен был узнать, что это за звук. Мерещилось ли ему, или он действительно слышит Россыпь.

Эта мысль казалась настолько глупой, что он даже не стал ничего говорить остальным – сказал только, что у него приказ от Кобба. Хотя, в общем-то, так и было. В некотором смысле.

«И почему все уверены, что я не могу нарушать приказы? – подумал он. – Они считают, я не способен на безрассудство? Ха!»

Сбежать в глубокие пещеры без нормального оснащения в компании всего двух товарищей? Следовать за своим чутьем и еще чем-то, что он вроде бы слышит, а все остальные – нет.