Я тебя нашёл - Калисто ла Фей

— Что-то не так? — я заметил, как девушка из-под длинных чёрных ресниц разглядывала меня.

— Простите мне мою дерзость. Это так странно. От вас веет таким холодом, а сами вы поцелованный солнцем.

Сказав это, она расширила глаза, видимо, удивляясь тому, что только что сама произнесла. Щёки её покрылись алыми пятнами. На её белоснежной коже этот контраст сравнивался со спелой клюквой на первом выпавшем снеге.

Она резко остановилась и уставилась в одну точку. Я проследил за её взглядом. Двое стражей стояли около кареты с фамильным гербом. Чёрная пантера с раскрытой пастью.

— Что вы скажете, если в благодарность за своё спасение я приглашу вас на ужин? Пожалуйста, не отказывайтесь.

А она не из робкого десятка. Пригласить на ужин мужчину, которого только что встретила. Не местного. Я хотел отказаться. Но её глаза… что-то в их блеске, в этих омутах, затуманило мой рассудок, и я согласился, но с условием, что на ужин приглашаю я и, так как она леди, а я ещё помнил правила этикета в высшем обществе, предложил взять с собой подругу.

Она положила мне руку на грудь. Я опешил.

— Зима будет очень холодной в этом году.

И извинившись, вновь за дерзость, улыбнулась так, что у меня свело скулы, а потом упорхнула к карете, сообщив рыцарям, чтобы везли домой.

Орион говорил, что судьба — капризная леди, и она нас за полторы тысячи лет потрепала очень хорошо. Особенно досталось брату. Я видел его страдания и не хотел повторять его жизнь. Только ужин и на этом наши пути разойдутся, как расходятся ночь с рассветом, но кто знает, что происходит в сумеречье.

Я вырвался из воспоминаний. Талия сидела на скамейке и смотрела мне в глаза. Я подавился виски.

Она сделала жест рукой, подзывая меня. Я уже ничему не удивлялся. Отложив пергаменты в сторону, всё равно ни строчки не понял, что прочитал, я встал и пошёл на выход.

— Доброго вечера, Бастиан.

— И тебе, Талия.

Мы сидели на скамейке и вдыхали морозный воздух.

— Зима в этом году действительно холодная, — смотря на мелко падающие снежинки, проворковала брюнетка.

Я не чувствовал холода. Смотря на неё, на её нежную улыбку, на искрящиеся глаза, единственное, что я хотел, это сорвать с неё одежду и ощутить тепло её тела. Вдыхать запах сирени после тёплого июльского дождя. Не терпкий, а нежный, ласковый, как и сама обладательница.

Талия положила свою маленькую ладошку поверх моей. Нежная, тёплая кожа обожгла мою затвердевшую от тренировок ладонь.

— Я и мечтать не могла о таких приключениях. Знаю, тебе покажется это высокомерным, ведь в жизни я ни в чём не нуждалась и все мои капризы исполнялись по щелчку пальцев, но у меня никогда не было свободы. Она хоть и была золотой, но всё равно клеткой.

Талия оставила поцелуй на моей щеке. Я про себя взвыл. Я ведь не железный. Да, я облачён в доспехи с тех самых времён, что себя помню, и запретил испытывать привязанность… но…

Фейт жива. Она человек. Король разрешил перенести в бессмертный мир трёх девушек. Могу ли я снова позволить себе мечтать?

— Талия, я не могу…

— Я подожду!

Она встала и потянула меня за руку. Здесь действительно было слишком холодно для человеческого дитя, а она таким являлась. Ей было чуть больше двадцати лет, а мне перевалило за полторы тысячи. Между нами — огромная пропасть.

— Расскажи о себе.

Никогда этого не делал, и не хотелось делиться и уж что-то менять. Мы вошли в старинную галерею, что хранила картины прошлого, рассказывая, как зародился Ин’Ивл-Ллэйн. Я сел в глубокое кресло рядом с камином. Талия расположилась на ковре у моих ног, положила свои ладони поверх моих и обратила сапфировые очи на меня. К горлу подступил комок. Не с первого раза, но проглотил его.

— Расскажи, прошу тебя!

Что ж, слушай мою историю, принцесса.

— Мне было пять, когда меня продали солдатам за кусок мяса. Я работал с утра и до поздней ночи. Чистил доспехи солдат, точил их мечи, работал в кузнях. Спал там, куда хватало сил доползти. За счастье было урвать пирожок с яйцом и луком на праздник или сладкий со щавелем. Это сейчас кажется всё глупостью, когда столы ломятся от яств, одежды пестрят и сон встречает меня на шёлковых простынях, но тогда для меня это был пир королей. А сейчас уже не имеет значение ничего. Я научился фехтованию, когда мне было одиннадцать. Один безногий рыцарь, которого выкинули за ненадобностью, проклинал на чём стоит весь мир и его систему, взялся за моё обучение. Если бы ты сейчас увидела того дохлого мальчишку, ты бы не узнала в нём мои черты.

Послышался всхлип.

Я, желая прогнать воспоминания, сжал глаза, а когда открыл и перевёл взгляд на её лицо, увидел, что по её щекам катились слёзы.

Дикость какая, что я делаю? Я хотел подорваться с места, но она меня опередила, сев мне на колени и прижалась к груди.

— Мне не нужно сочувствие.

— А любовь?

Любовь…

Её лицо было слишком близко. Глаза, что топили безжалостно. Запах сирени после дождя. Шёлк кожи, что тёрся о мой нос.

— Талия, — едва хватило сил произнести её имя, — я ведь убийца. Был им, когда ещё имел душу. В Аду я пытал создания всех миров. А сколько душ я забрал, став полководцем Охоты?

Она отстранилась, обхватила своими ладошками моё лицо и стала всматриваться в мои глаза.

— Там очень холодно, внутри. Я хочу быть частью этого, я хочу согреть тебя.

— Ты не представляешь, что там внутри.

Я одной рукой поддел её под бёдра, такая лёгкая, как пёрышко, и усадил её рядом с собой. Мне было тяжело находиться рядом с ней, поэтому, как трус, я дезертировал.

Уже в дверях мне в спину прилетела фраза.

— Я знала, кто ты, ещё при нашей первой встрече, там, на площади.

— Ты встретила чудовище, и тебе стоило бежать.

* * *

Дни пролетали, а я смотрел на них из-под толщи пергаментов и ещё с тренировочного поля. Вскоре нам необходимо было переместиться в Буд’Муглод.

Во времена, когда Король был в здравом уме, мы взяли на себя обязанность за щедрую плату стеречь этот мир от напасти чудовищ, которые проникали из расщелин мироздания. Моей главной задачей было вернуть всех живыми. Поэтому тренировки проходили в самых тяжёлых условиях. После одной такой изнуряющей битвы решил, что неплохо было бы прогреть кости в горячих источниках. Вода, что