Корни - Алекс Хейли

Неожиданно какая-то женщина вскочила и стала кричать:

– О Иисус! О Иисус! О Иисус! О Иисус!

Это стало сигналом для остальных. Через минуту два десятка женщин уже кричали и дергались. Кунта вспомнил, как Скрипач однажды говорил ему, что на некоторых плантациях, где хозяева запрещают рабам молиться, черные закапывают в ближайшем лесу большой железный котел и те, кто хочет помолиться, идут в лес, опускают голову в котел и кричат. Котел приглушает звуки, и ни масса, ни надсмотрщик их не слышат.

Пока Кунта думал об этом, Белл оказалась среди извивающихся и кричащих женщин. Это стало для него настоящим потрясением. Одна из женщин выкрикнула: «Я – чадо БОЖИЕ!» – и рухнула на землю как подкошенная. Она так и осталась лежать, содрогаясь всем телом. Другие женщины присоединились к ней и стали извиваться и стонать на траве. Женщина, которая только что содрогалась всем телом, неожиданно выпрямилась, замерла на месте и продолжала кричать: «О Господь! О Иисус!»

Кунта точно знал, что ни одна из них не собиралась этого делать. Все происходило само по себе. Люди просто чувствовали это. Точно так же его народ плясал ради духов в Джуффуре – каждый делал то, чего требовала его душа. Когда крики и визг стали стихать, Кунта понял, что так же заканчивались танцы в Джуффуре – полным изнеможением. Он видел, что эти люди тоже испытывали глубокое облегчение и примирение с самими собой.

Люди один за другим поднимались с земли и перекрикивались:

– Сегодня спина моя совсем разболелась, и я говорил с Господом. Он сказал мне: «Выпрямись!» И теперь спина не болит!

– Я не знал Господа моего Иисуса, пока Он не спас мою душу, и теперь я всю свою любовь посвящаю Ему!

В конце концов один из стариков стал читать молитву. Затем все хором прокричали «Аминь» и громко, с большим воодушевлением запели: «У меня есть ботинки, у тебя есть ботинки, у всех чад Божиих есть ботинки! Когда мы пойдем на небеса, мы наденем ботинки и пойдем к Господу на небеса! Небеса! Нет небес на земле! Небеса! Небеса! Я пойду к Господу на небеса!»

С песней люди поднимались с земли и очень медленно ступали за седовласым проповедником, который спустился с холма и пошел по лугу. Когда песня закончилась, все оказались на берегу пруда. Проповедник повернулся лицом к собравшимся, трое старейшин встали рядом с ним. Он воздел руки к небу:

– А теперь, братья и сестры, пришло время для грешников, кто не очистился, смыть свои грехи в реке ИОРДАН!

– О да! – закричала женщина на берегу.

– Настало время загасить адский огонь в святых водах ЗЕМЛИ обетованной!

– О да! – закричал еще кто-то.

– Все, кто готов погрузиться во имя души своей и воспрять с Господом, стойте. Сядьте те, кто крещен или еще не готов идти к Иисусу.

Кунта с удивлением увидел, что все, кроме двенадцати или пятнадцати человек, сели. Люди подошли к воде, проповедник и четверо старейшин вошли прямо в пруд. Когда вода достигла их бедер, они остановились и повернулись.

Обращаясь к девочке-подростку, которая стояла первой, проповедник спросил:

– Ты готова, дитя?

Девочка кивнула.

– Тогда иди вперед! – воскликнул проповедник.

Двое старейшин взяли девочку за руки и повели в пруд, где присоединились к остальным. Проповедник положил правую руку ей на лоб, другой старейшина схватил ее сзади за плечи, а еще двое мужчин держали ее за руки. Проповедник произнес:

– О Господь, омой и очисти это дитя!

Он толкнул девочку в грудь, старейшина, стоявший сзади, надавил ей на плечи, и девочка с головой ушла под воду.

По поверхности пошли пузыри, девочка билась в воде, а старейшины возвели глаза к небу и крепко ее держали. Девочка забилась еще сильнее, мужчины уже с трудом удерживали ее под водой.

– ПОЧТИ! – прокричал проповедник, простирая руку над бьющейся девочкой. – ПОРА!

Мужчины вытащили задыхающуюся девочку из воды. Она отплевывалась, хватала ртом воздух и продолжала биться. Мужчины почти вынесли ее из пруда и передали в руки матери, ожидавшей ее на берегу.

Настала очередь следующего – юноши лет двадцати. Он смотрел на проповедника, не скрывая ужаса, не в силах сдвинуться с места. Его пришлось почти тащить. Кунта разинув рот смотрел, как людей по очереди заводят в пруд и подвергают этому невероятному ритуалу. За юношей шел мужчина средних лет, потом девочка лет двенадцати, потом пожилая женщина, которая с трудом двигалась… Почему они это делают? Что за жестокий Господь требует таких страданий для тех, кто готов поверить в него? Как наполовину утопленный человек может избавиться от зла? Разум Кунты кипел от вопросов – и ни на один он не находил ответа. И вот последний из цепочки, отплевываясь, вышел из воды.

Наверное, все кончилось, подумал Кунта. Но проповедник, утерев лицо влажным рукавом, заговорил снова.

– Есть ли среди вас те, кто хочет посвятить своих детей ИИСУСУ в этот святой день?

Четыре женщины поднялись – и первой среди них оказалась Белл. За руку она держала Киззи.

Кунта выскочил из-за повозки. Они не могут! Но потом он увидел, как Белл идет к берегу пруда, и пошел туда – сначала медленно и неуверенно, потом все быстрее и быстрее. Проповедник обратился к Белл. Она наклонилась, подняла Киззи на руки и быстро пошла в воду. Впервые за двадцать пять лет с того дня, как ему чуть не отрубили ногу, Кунта бросился бежать. Но когда он добежал до пруда, нога его подвела. Белл стояла в воде рядом с проповедником. Кунта хватал ртом воздух, пытаясь позвать жену. И тут проповедник заговорил:

– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь, чтобы приветствовать нового агнца в стаде! Как имя ребенка, сестра?

– Киззи, достопочтенный.

– О Господь… – начал проповедник, кладя левую руку под затылок Киззи и закрывая глаза.

– Нет! – хрипло выкрикнул Кунта.

Голова Белл дернулась, она гневно посмотрела на Кунту. Проповедник переводил взгляд с него на нее и обратно. Киззи захныкала.

– Тшшш, малышка, – прошептала Белл.

Кунта почувствовал устремленные на него враждебные взгляды. Все замерли.

Тишину нарушила Белл:

– Все хорошо, достопочтенный. Это мой муж-африканец. Он не понимает. Я объясню ему позже. Продолжайте.

Кунта не мог даже говорить. Проповедник пожал плечами, повернулся к Киззи, закрыл глаза и начал снова:

– О Господь, этой святой водой благослови это дитя… Как ее зовут, сестра?

– Киззи.

– Благослови это дитя Киззи и приведи ее благополучно в Землю обетованную! – Проповедник окунул правую руку в воду, капнул несколько капель на лицо Киззи и возгласил: – АМИНЬ!

Белл повернулась и пошла к берегу, держа Киззи на руках. Она вышла из воды и, вся мокрая, стояла перед мужем. Кунте стало страшно стыдно. Он чувствовал себя очень глупо. Кунта стоял, опустив глаза, потом поднял их на Белл – ее глаза были влажными. От слез? Белл передала Киззи ему.