Преемственность - Д.Дж. Штольц

— Ура! — разнеслось по залу, и люди, опрокинув в себя кубки, выпили за графа Тастемара.

Ханри, смакуя Черного принца, из-под прикрытых век наблюдал, как граф, его дочь и помощники прикоснулись губами к кубкам. Молодой Уильям фон де Аверин принюхался, поморщился и как-то неуклюже тоже попытался создать иллюзию того, что он пьет.

Хитрый посол благодаря вчерашнему инциденту с Леонардо догадался с кем имеет дело. Но сейчас он, разглядывая этих столь человечных вампиров, начал уже было сомневаться, так ли они страшны на самом деле. И, видя успехи и богатство Солрага, ему в голову закралась ужасная мысль — быть может, если бы людьми повсюду правили столь могучие, мудрые и бессмертные существа, как граф фон де Тастемара, то и не было бы войн, и в любой земле бы люди всегда ели досыта и жили хорошо. Ах, если бы только Горрон де Донталь не бросил на волю судьбы Крелиос!

Оставшаяся часть завтрака прошла достаточно спокойно: гости наелись досыта, напились так, чтобы не падать с коней, но чувствовать себя счастливыми, и разошлись по комнатам. Базил, Управитель замка Брасо-Дэнто, отдал необходимые распоряжения через Онакса, и тридцать всадников в скором времени собрались на Парадной улице, ожидая посла со свитой.

Пока гости собирались в дорогу и запасались провизией, Базил Натифуллус забрал утреннюю корреспонденцию у слуг и поднял ее в кабинет. Там работали Уильям и Филипп. Старик Него Натифуллус сидел на кушетке и, увидев внука, заботливо посмотрел на него. Убедившись, что Базил в полном порядке, бывший Управитель, облаченный в более простое платье, чем при службе, снова углубился в чтение. В последние пару недель вид старика стал болезненным — морщины углубились, изрезали вдоль и поперек все лицо, а глаза впали и потускнели.

Отдав письма, Базил с задумчивым выражением лица, словно пребывая мыслями где-то далеко-далеко, спустился в тюремное отделение. Его радушно поприветствовала заскучавшая охрана. Базил Натифуллус ответил всем с теплой улыбкой, услужливо, справился о здоровье стражника Лодра, о самочувствии матушки Нарилла, а затем осушил одного заключенного. Походкой неторопливой, можно даже сказать, что пугливой, Базил Натифуллус поднялся на верхний этаж и постучал в комнату Леонардо.

После услышанного разрешения, он, скрипнув крепкой дубовой дверью с вырезанными воронами, зашел внутрь. В комнате было светло — плотные олъясовые шторы песочного цвета раздвинуты, и обращенное к югу окно заливало спальню утренним светом, пробивающимся сквозь темные тучи.

В противовес чистому потоку света, комната была захламлена различными украшениями, статуэтками, наряды беспорядочно разбросаны на кровати, кресле и в распахнутом сундуке, где валялись бесформенной грудой. На большой кровати с балдахином лежал Лео.

— Доброе утро, Лео.

— И тебя с этим чудесным днем я поздравляю! — весело ответил Лео, лежа на кровати и держа в руке очередной поэтический томик «Песнь старца Гортулейя в мире Ямеса».

— У тебя, похоже, хорошее настроение, Леонардо. — По тонким губам Базила скользнула неловкая и скромная улыбка.

— А то! Я проспал утреннее застолье, но новость о том, что мы скоро выезжаем в Йефасу, греет мою душу и сердце подобно священному огню в руках жреца Гортулейя. Зачем пришел?

— Кхм… Я рад, что хоть у тебя все хорошо. Я здесь для того, чтобы поговорить с глазу на глаз…

Ловкое и сильное тело Лео изогнулось — вампир легко подскочил и в один прыжок оказался рядом с Базилом, на краю кровати.

— Представь, через месяц я буду совсем другим созданием — небожителем, — произнес тихонько Лео со сладкой и мечтательной улыбкой на устах.

— Лео…

— Но я не забуду про тебя, не переживай.

— Лео…

— А, да?

— Я хочу узнать по поводу Йевы кое-что.

— Что? — оторвался от честолюбивых фантазий Лео и уже более серьезно взглянул на друга.

— Йева до сих пор обижается на меня из-за того случая… Прошло почти два года, но… — горестно начал Базил.

— А ты что хотел? Скажи спасибо, что отец не узнал, иначе бы у тебя были крупные проблемы.

— Я… — нервно пригладил свои зачесанные с боков короткие темные волосы Управитель, — я решил уже было, что Йева меня скоро простит, и можно будет начать все сначала. Я так счастлив был, что она стала смотреть на меня уже не так озлобленно, как раньше. Но в последнее время она вдруг резко охладела.

— И ты не догадываешься почему? — тихий смешок вырвался из Лео.

— Сегодня на завтраке я видел, как она переглядывалась с молодым Старейшиной, тем человеческим рыбаком, которого должны на суде…

— Тихо! Да, Йева влюбилась по уши в этого деревенского увальня. У сестры дурной вкус!

— Влюбилась?

— Да. Неужели ты не видел, как она на него смотрит?

— Видел…

Управитель побледнел и осунулся — его опасения подтвердились. То, что Йева делила постель со Старейшиной, не так пугало Базила, как влюбленность девушки. Зная дочь графа и ее характер, ее увлечение могло охладить ее и так практически потухшие чувства к Базилу. А Базил так старался последние два года их снова разжечь…

— Что, поплохело? — тихо рассмеялся Лео и похлопал Управителя по спине, затем совсем шепотом произнес: — Не волнуйся, законами запрещено передавать человеку дар, так что этого доверчивого теленка скоро зарежут. Клык свой могу заложить, что наврал он отцу про Кельпи, желая выделиться. Помнишь, я тебе рассказывал?

— Помню, — вздохнул Базил, которого абсолютно не интересовала история жизни Старейшины. — Но что теперь делать с моей любимой Йевой?

— Йевой! Йевой! — громко каркнул проснувшийся Таки-Таки, который сидел на жерди в углу комнаты и дремал.

— Выжди. Пройдет немного времени, и я осушу рыбака, стану Небожителем, а сестра забудет о нем сразу по возвращении в замок. Ну может поплачется по нему с месяцок-другой. А тут ее будешь ждать ты.

— Мне кажется, что ты плохо знаешь свою сестру, Лео.

— Да я ее понимаю лучше, чем она сама себя! Живи мы в другом месте, я бы женился на ней. В Филонеллоне братья часто берут в жены сестер. Но здесь не так, не принято, — возвестил с легкой печалью Леонардо.

Управитель промолчал, не желая спорить с упрямым Леонардо, который всегда был уверен в своей правоте.

— Я надеюсь ты прав, — неохотно согласился он с сыном графа. — Насчет того, что она забудет Уильяма.

— Конечно, я прав. Я всегда прав, — усмехнулся Леонардо и, поправив повязанную на глаз ленту, продолжил. — Не бойся, я тебя уверяю, что твоя она будет, твоя… И не понадобится изгаляться, как в тот раз, и врать, подсовывая вместо размешанного в крови отвара против беременности обычный златовик, чтобы она забеременела.

— Ох! Да, зря я тогда это сделал. — Базил встал с кровати и направился к выходу, пятясь. Вид у него был хуже некуда. — Я ведь думал, что она ничего не поймет, и примет все как есть, когда это случится.