Кулак Аллаха - Фредерик Форсайт

В этот момент Мартин допивал не первый бокал вина и не заметил настороженности, мелькнувшей на мгновение в глазах Паксмана.

– Дорогой мой Саймон, Багдад – это единственный город в мире, где ему заказано появляться. Помните те записи радиоперехватов, которые давал мне Шон Пламмер? Некоторые голоса на записях узнали. А я вспомнил одно из имен. Мне просто чертовски повезло, но я уверен, что не ошибаюсь.

– Действительно? – спокойно уточнил Паксман. – Расскажите подробнее.

– Конечно, это было очень давно, но я уверен, что это именно тот человек. Догадайтесь, кто? Ни за что не догадаетесь. Он теперь шеф контрразведки в Багдаде, саддамовский охотник за шпионами номер один.

– Хассан Рахмани, – пробормотал Паксман.

Терри Мартину не стоило бы пить, даже перед Рождеством, подумал он, этот ученый слишком быстро пьянеет и много болтает.

– Он самый. Понимаете, они учились в одной школе. В приготовительной школе доброго старого мистера Хартли. Майк и Хассан были лучшими друзьями. Понимаете? Поэтому ему никак нельзя появляться в Багдаде.

Мартин и Паксман вышли из бара. Паксман проводил взглядом коренастую фигуру удалявшегося Мартина.

– О, черт! – сказал он. – Тысяча, миллион чертей!

Этот арабист только что испортил Рождество ему, и теперь Паксман собирался испортить праздник Стиву Лэнгу.

В канун Рождества Эдит Харденберг уехала к матери в Зальцбург; так она делала уже много лет.

Молодой иорданский студент Карим встретился с Гиди Барзилаи на его конспиративной квартире, где руководитель операции «Иисус» поил свободных от дежурств членов бригад Ярид и Невиот. В этот день свободными от дежурств были почти все подчиненные Гиан; лишь один неудачник отправился в Зальцбург вслед за фрейлейн Харденберг на тот случай, если ей вдруг взбредет в голову раньше срока вернуться в столицу.

На самом деле Карим был совсем не Каримом, а Ави Херцогом. Ему исполнилось двадцать девять, а в Моссад он был переведен несколько лет назад из подразделения 504 – отдела разведывательного управления израильской армии, специализировавшегося на нелегальных переходах через границы. Там он научился хорошо говорить по-арабски. Из-за приятной внешности и умения – при желании – казаться робким и застенчивым Моссад уже дважды использовал его в качестве приманки.

– Ну, как идут дела, красавчик? – спросил Гиди, налив каждому по бокалу.

– Медленно, – ответил Ави.

– Не затягивай. Не забывай, старику нужен результат.

– Очень крепкий орешек, – пожаловался Ави. – Ее интересуют только интеллектуальные беседы, во всяком случае пока.

Как настоящий студент из Аммама, Ави поселился в небольшой квартирке вместе с другим мнимым арабским студентом, а на самом деле членом бригады отдела Невиот, специалистом по подслушивающим устройствам, который тоже говорил по-арабски. Это было сделано на тот случай, если Эдит Харденберг или кому-либо еще вдруг вздумается посмотреть, где, как и с кем он живет.

Квартирка выдержала бы любую проверку: в ней повсюду были разбросаны учебники по инженерным наукам, а также иорданские газеты и журналы. Больше того, и Ави и его сосед по квартире были на самом деле формально зачислены в технический университет – а вдруг кто-то захочет проверить списки студентов.

– Интеллектуальные беседы? Пошли их к черту, бери ее сразу за задницу, – посоветовал сосед Ави.

– В том-то и беда, что не могу, – сказал Ави, а когда смех утих, добавил: – Между прочим, я собираюсь просить доплату за опасность.

– Почему? – не понял Гиди. – Ты боишься, что она тебе кое-что откусит, когда ты сбросишь джинсы?

– Нет. Все эти картинные галереи, концерты, оперы, бенефисы… Я сдохну от тоски, прежде чем пройду весь этот ад.

– Это уж твое дело, куда тебе ходить, цыпленочек. Тебя сюда прислали лишь потому, что в офисе уверены, будто бы у тебя есть что-то такое, чего нет ни у одного из нас.

– Ага, – отозвалась девушка из бригады Ярид, – длиной девять дюймов.

– Хватит об этом, Яэль. Если тебе здесь не нравится, можешь в любое время снова взяться за регулирование движения на улице Хаяркон.

Спиртное лилось рекой, смех и веселая болтовня на иврите продолжались еще долго. В тот же вечер Яэль убедилась, что ее догадка была верна. Отряд Моссада неплохо провел Рождество в Вене.

– Так что вы думаете, Терри?

Стив Лэнг и Саймон Паксман пригласили Терри Мартина на одну из конспиративных квартир Сенчери-хауса в Кенсингтоне. Здесь можно было разговаривать совершенно свободно, не то что ресторане. До Нового года оставалось два дня.

– Потрясающе, – сказал доктор Мартин. – Просто потрясающе. А это не фальшивка? Саддам действительно все это говорил?

– Почему вы спрашиваете?

– Прошу прощения, что я вмешиваюсь в ваши секреты, но вряд ли, это какой-то странный телефонный разговор. У меня создалось такое впечатление, будто человек просто рассказывает кому-то о том совещании, на котором он присутствовал… Его собеседник вообще не произносит ни слова.

Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы посвятить Терри в механизм получения сообщения.

– Собеседник отделывался несущественными замечаниями, – спокойно объяснил Лэнг, – а главным образом хмыкал и выражал интерес. Мы решили, что включать эти междометия в отчет нецелесообразно.

– Но Саддам употреблял именно эти слова?

– Во всяком случае мы так поняли.

– Потрясающе. Я впервые читаю его слова, не предназначенные для публикации или широкой аудитории.

Мартин держал в руке не рукописное сообщение Иерихона – тот листок был уничтожен его родным братом сразу же после того, как тот слово в слово записал его содержание на магнитофонную ленту. Это был перепечатанный на машинке текст на арабском языке, который получили в Эр-Рияде незадолго до Рождества. Мартину вручили также перевод сообщения на английский, выполненный в Сенчери-хаусе.

– Меня интересует последняя фраза, – сказал Паксман, который вечером того же дня должен был снова лететь в Эр-Рияд. – Та самая, в которой Саддам заявляет: «если Ирак сможет выиграть войну и все увидят, что он способен победить»… Эта фраза вам о чем-нибудь говорит?

– Конечно. Видите ли, вы все еще понимаете слово «выиграть» в том смысле, в каком оно употребляется в европейских языках. Я бы перевел это слово как «добиться успеха».

– Хорошо, пусть будет так. Тогда, Терри, каким образом Саддам собирается добиться успеха в борьбе с Америкой и коалицией? – спросил Лэнг.

– Унизив Америку. Я вам уже говорил, что он должен сделать так, чтобы американцы в глазах арабов остались в дураках.

– Значит ли это, что он уйдет из Кувейта в течение ближайших двадцати дней? Терри, нам действительно необходимо это знать.